Вадим Проскурин - Война индюка
Он поднялся по пандусу на предпоследний ряд и завалился на крайний грибокреслодиван. Мягкая у эльфов мебель и удобная, балуют они свои белые жопы. А Алиска — сука.
Тем временем сука Алиска и оба сержанта сидели на жестком полу около входа в зал и беседовали.
— Алиса, а как ты вообще здесь оказалась? — спросил ее Дэвидсон.
— Бесы попутали, — ответила Алиса. — Знала бы, что здесь творится… Лучше бы не знала! Джон как узнал, что вы королеву эльфов в плен взяли, сразу подорвался, дескать, полечу, очень важно… Ну, и полетел. Я посидела, покурила, стало скучно. Думаю, слетаю-ка тоже, я же не знала… Пошла на поле, никто меня не остановил, залезла в тарелку, шлем надела, говорю компьютеру, полетели. Ну и полетели.
— Может, лучше ее наружу вывести? — предложил Квинс. — Дисколет свой найти сможешь? Ты на чем прилетела — на штурмовике или истребителе?
— На летающей тарелке, — ответила Алиса.
— Лучше пусть здесь сидит, — сказал Дэвидсон. — Было бы снаружи безопаснее — Росс так и сказал бы. Наше дело маленькое, сказали охранять, значит, охраняем.
Квинс немного подумал и согласился с товарищем.
— А капитан наш — сучара, — сказал Дэвидсон. — Даже не верится… Не признался бы сам — ни за что бы не поверил. И почему его полковник со всех постов не попер?
На этот вопрос неожиданно ответила Алиса.
— Джон однажды говорил, что не стучит только тот, кому ни разу не предлагали, — сказала она. — А те, которые стукачей ненавидят, на самом деле злятся на свою ненужность, дескать, вот этот хрен стучал, а мне даже не предложили.
— Не хочу говорить про сэра Росса ничего плохого, но с головой у него, по-моему, не все в порядке, — глубокомысленно заметил Квинс.
— Ой, не то слово, — вздохнула Алиса. — А уж шутки его дурацкие…
— А ты ему в морду дай, — посоветовал Квинс. — А то он тебя за человека не считает. Ну, то есть, не совсем за…
В этот момент он понял, что чуть было не сморозил бестактность, смутился и умолк.
— Сволочи вы все, — вздохнула Алиса. — А в морду… что в морду… пробовала уже… Он, сука, увертливый.
Увертливый сука тем временем уверенно шагал по темным коридорам эльфийского поселения. Впереди него бодро топотал робот, сзади угрюмо плелась комиссар Анжела. Она окончательно перестала понимать, что происходит. Она ожидала, что командир низкорожденных станет допрашивать ее прямо здесь либо выведет наружу, посадит в одну из этих ужасных тарелок… Но они уже полчаса идут, причем все время в одну и ту же сторону, на северо-запад, только один раз крюк сделали через боковые переулки. Тогда впереди какие-то голоса послышались, Анжела воспряла было духом, но конвоир поспешил ее разочаровать:
— Это не твои друзья, Анжела, — сказал он. — Это мои друзья. Но встречаться с ними нам сейчас не с руки. Глаза бы мои их не видели.
Неожиданно для самой себя Анжела подала голос, впервые за последний час (или полтора часа или два, кто их считал…).
— О друзьях так не говорят, — сказала она. — Встречать друзей легко и приятно. Всегда.
— Это смотря какие друзья, — хмыкнул низкорожденный. — Пойдем-ка сюда, а то действительно придется встретиться.
Повинуясь его жесту, она свернула в боковой переулок и следующие несколько минут они шли вдоль огромной реакторной ванны. В какой-то момент Анжелу стало одолевать желание перевалиться через бортик, плюхнуться в мутную жижу и будь что будет. Но она пересилила это желание. В основном из-за того, что ничего, скорее всего, с ней не случится. Только в детских страшилках биореактор безусловно смертелен, а в реальности плещущиеся там жидкости обычно биологически нейтральны.
Обойдя ванну, они снова вышли в магистральный коридор. Дорога стала подниматься вверх по склону, они приближаются к горам. Зачем он ее туда тащит?
— Куда ты меня тащишь? — спросила Анжела.
Низкорожденный ответил вопросом на вопрос:
— Ты разве не догадалась? Освободить, конечно.
Это было неожиданно. Нельзя сказать, что Анжела совсем исключала такой вариант, человеку свойственно надеяться, пока живой. Но всерьез такую возможность она точно не рассматривала.
— Зачем? — спросила Анжела.
— Я сделал большую глупость, — сказал низкорожденный. — Надо было сразу какого-нибудь мертвеца раздеть, а теперь их ищи-свищи… Ладно, обойдемся. Держи.
Он вытащил из складок одежды небольшой артефакт и протянул ей.
— Что это? — спросила Анжела.
— Телефон, — ответил низкорожденный. — Спутниковый. Держи, пригодится.
— Я не умею с ним обращаться, — сказала Анжела.
— Тут не надо ничего уметь, — сказал низкорожденный. — Когда придет время, он зазвонит. Или какой-нибудь другой звук издаст, я, честно говоря, не посмотрел, какой у него сигнал стоит. Когда это произойдет, ты поднесешь его к уху и скажешь: «Алло». И тогда я тебе скажу кое-что интересное.
— Ты Каэссар? — догадалась Анжела.
— Я ему служу, — ответил низкорожденный. — Исполняю его волю.
— И в чем она заключается? — спросила Анжела. — Или тебе это тоже неведомо? Он тебя использует как лошадь?
Низкорожденный загадочно улыбнулся и сказал:
— Раб божий — не лошадь, раб божий — звучит гордо. В целом воля бога Каэссара мне неведома, но кое-что мне известно. Планы Каэссара запутанны и неисповедимы, что неудивительно, он же бог. Насколько мне известно, Каэссар не принял окончательного решения, как поступить с твоей расой. Возможно, он склонится к тому, чтобы стереть вас с лица планеты, и тогда от вас останется только красивая легенда. Но не исключено, что мой бог даст тебе еще один шанс. И тогда ты спасешь свой народ, как Мозес спас жидов в начале первой эпохи.
— Мозес и джузы — миф, — заявила Анжела.
— Мозес — миф, — согласился слуга Каэссара. — А жиды — не миф, это я точно знаю. Но неважно. Впереди метров через пятьсот будет развилка, ты свернешь налево. Десантников там нет, так далеко вглубь они еще не забрались, можешь ничего не бояться. Если я правильно все понимаю, тот коридор плавно переходит в систему пещер. Где-то там ты найдешь своих соплеменников. Если хочешь, можешь рассказать обо мне, но я бы не советовал. Решат еще, что ты предательница… Лучше так. Напали на тебя красножопые твари, но сразу не убили, а стали глумиться и насиловать. А ты сука ловкая и коварная, улучила момент и поубивала гадов, например, нож подобрала кем-то небрежно рядом положенный. Прихватила неведомый артефакт и обратилась в бегство, и никто тебя не преследовал. Или преследовал, но не догнал, это ты уж сама решай, как правдоподобнее.
— Если я уйду, я приведу сюда охотников, — заявила Анжела.
— Конечно, приведешь, — согласился ее собеседник. — А ты думала, зачем я тебя отпускаю? Нет, отвечать не надо, это был риторический вопрос. Знаешь, что такое риторический вопрос? Ну и молодец. Короче, так. Когда будешь воинов приводить, не торопись. Им предстоит встретиться не с жабоподобными орками, а с элитными бойцами, лучшими на всей планете. Атаку надо хорошо подготовить. Я бы посоветовал незаметно просачиваться небольшими группами, держась в стороне от магистральных коридоров, а как войск накопится достаточно… Тут, правда, взаимодействие надо продумать… Но ты что-нибудь придумаешь, ты женщина умная, не зря тебя в комиссары выбрали. Когда будешь планировать атаку, не забывай две вещи: фактор внезапности и пятикратное численное превосходство. Без пятикратного превосходства не справитесь, бойцы против вас стоят реально элитные. Поняла?
— Зачем? — ответила Анжела вопросом на вопрос. — Зачем это нужно твоему богу? Еще раз поглумиться? Поиграть в людей как в шахматы?
— И это тоже, — кивнул раб божий. — Поиграть да поглумиться — это дело боги очень любят и уважают.
— Ваши боги, — уточнила Анжела. — Орочьи.
— Да, конечно, — согласился ее собеседник. — А других не бывает. Ваша Гея — скорее символ бога, чем бог. Сама посуди, какой бог без собственной воли? Не бог, а робот какой-то. Одну кнопочку нажал — извольте благодати отведать, другую нажал — добро пожаловать в дурную реинкарнацию. Профанация, а не бог! Никакой неопределенности, все как в аптеке, тьфу!
— Как где? — не поняла Анжела.
— Не бери в голову, — отмахнулся низкорожденный. — Так вот, Каэссар не такой, он всегда дает шанс. Ты правильно сказала, боги любят играть, но не в шахматы. В шахматах фигуры не обладают свободой воли, это просто фишки, которые двигает игрок. А в жизни бог не двигает людьми, он их уговаривает подвинуться. Уловила мысль?
Анжела подумала, затем отрицательно помотала головой.
— Ничего, со временем поймешь, — обнадежил ее низкорожденный. — Возможно, ты даже поймешь, что эта часть игры — самая интересная. А может, и не поймешь. Это тоже часть игры — поймешь ты или не поймешь.
— Ты меня совсем запутал, — сказала Анжела.
