"Фантастика 2025-105". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дмитриева Ольга

– Только одни магазины? – подколол я Агнесс, когда слуги ушли.

– А вот и нет! – супруга показала мне язык. – Заехала в Пантеон. Он та-ак похож на Исаакиевский собор!

– Это собор похож на Пантеон.

– Пусть так. Я как вошла – замерла. Эта громадная ротонда, колонны…

– Что, дорогая, французы и тут всех переплюнули?

Агнесс подняла глаза к потолку:

– Ты невозможный! Но вообще, знаешь, там такая атмосфера… Торжественная и немного жуткая. Особенно в крипте.

– В крипте? Это где всякие знаменитости похоронены?

– Да! Представляешь, я стояла у могилы Вольтера. Потом Руссо, Гюго… – супруга мечтательно вздохнула. – Надо перечитать его.

Ага. А ещё там ляжет в свинцовом гробу Мария Кюри – единственная женщина, которую похоронили в Пантеоне за научные заслуги. Я достал записную книжку, пометил себе выслать ей статью про вред радиации.

– Как же у нас душно в номере! – жена распахнула окно. – Но знаешь, что самое удивительное в Пантеоне? Там есть маятник Фуко! Прямо посреди здания висит. Я как раз попала на демонстрацию.

– Тот самый, который доказывает вращение Земли?

– Именно! Такой огромный шар на тросе. И знаешь, что забавно? Когда я смотрела на него, какой-то американский турист рядом сказал своей жене: 'Теперь понятно, дорогая, почему французы никогда не успевают на встречи – у них даже часы качаются туда-сюда!

Агнесс засмеялась, я тоже.

– Смотри, любовь моя, какую Яковлев диковину сделал! – порадовал я ее, показывая заголовки на первых страницах. – Мне перевели, теперь американцы должны ему премию выплатить какую-то неимоверную. Надо, наверное, написать, чтобы и нам в Бреслау прислал аппарат. Будем летать в небесах как птицы!

– Нет, – вдруг совершенно каменным голосом сказала внезапно побледневшая Агнесс. – Я не хочу сейчас становиться вдовой. Пока в мои планы это не входит. Ты на этом ужасном автомобиле гоняешь так, что уши закладывает. И это по земле! Аэроплан, – она двумя пальцами подняла газету, будто дохлую мышь, – в сто раз хуже! Вспомни, чем закончился первый полет этого поручика… как его там…

Говорят, лучший способ выучить иностранный – вступить в длительную половую связь с носителем языка. У меня взаимоисключающие оценки этого утверждения. Мой немецкий почти не улучшился, я всё еще строю предложения неправильно и выдаю изумительный московский прононс. Зато жена моя сейчас говорит получше некоторых коренных русаков и практически совсем без акцента. Подозреваю, что в ее арсенале имеются даже аргументы для грузчиков и извозчиков. Не проверял, но не удивлюсь, если так. Возможно, даже для сапожников словцо найдется. Спорить становится с каждым разом всё труднее.

– Так я не сам же… Про выставочные полеты думал, – пошел я на попятный. – Подождем, когда можно будет хотя бы из Бреслау в Вюрцбург долететь, тогда и начну осваивать.

И тут Агнесс сразу успокоилась, подумав, наверное, что это время наступит еще не скоро. Да уж, думаю, пару лет подождать придется. Если есть удачный планер и двигатель, то улучшателей найдется много.

Я сидел на диване и собирался с силами, чтобы обуть левую туфлю. Мешали этому мысли, что скоро придется печатать специальный тираж визиток с лупой, если я, по примеру отдельных честолюбивых персон, буду указывать все титулы и звания. В дверь постучали, и Жиган, увидев разрешающий кивок, открыл ее. На пороге появился Вяхирев.

– Ваше сиятельство! Евгений Александрович! Я обо всем договорился! – радостно воскликнул он.

К счастью, интернациональный жест, призывающий к молчанию, он увидел и прекратил словесные излияния.

– Спасибо, Максим. Я сейчас обуюсь, и мы сможем обсудить наше дело в вестибюле.

Вроде получилось ответить максимально равнодушно. Но поспешим, а то молодой человек может ненароком выдать нашу задумку.

– Я догово… – начал он в лобби.

– Тише, прошу вас. Не хватало еще, чтобы моя жена узнала об этом.

– Извините, не подумал. Мы обо всем условились с полковником Дюпоном, секундантом графа. Завтра, в Булонском лесу. Там получилась такая история…

– Говорите скорее, Максим, ее сиятельство вот-вот должна выйти!

– Вызывающая сторона предложила использовать дуэльный набор графа, но я взял на себя смелость отказаться.

– Правильно сделали, я им не доверяю ни на секунду.

– Да, они сразу согласились, мы поехали в оружейную лавку и взяли там набор напрокат. Оплатила опять же вызывающая сторона, в соответствии с правилами.

– Хорошо. Врач?

– Это тоже за графом.

– Вот вам за хлопоты, возьмите, – я вытащил из кармана портмоне и достал оттуда три коричневых стофранковых купюры.

– Вы что, ваше сиятельство?! Такую сумму! – попытался отказаться Вяхирев.

– Послушайте, берите, – я сунул деньги Максиму прямо в руки. – Будем считать это разовой стипендией кандидату медицины от почетного профессора.

– С-спасибо, – пробормотал мой секундант.

– Время? – быстро спросил я, услышав на лестнице голос Агнесс.

– Шесть.

– Только ради бога, остановите экипаж не под окнами гостиницы. До завтра!

Ну вот, глаза горят, руки трясутся. Побежал, весь в предвкушении. Будет о чем рассказать, когда вернется домой. Если вернется. Европа она такая… засасывает. Французы про охоту на мозги просекли давно, и всех более-менее талантливых выпускников пытаются оставить на месте. И никакой дискриминации! Вон, на фуршете познакомился с Бабинским. Как-то в Варшаву его не тянет, заведует клиникой Сальпетриер, хорошие деньги получает. Потом будут писать, что французский невролог, никаких упоминаний о Польше.

– Зачем приходил этот молодой человек? – как бы между прочим спросила Агнесс.

– Максим? Да договаривался перевести мою статью для публикации в университетском сборнике.

И ведь почти не соврал! Статья про аспирин практически готова, испытания в Питере закончены, пора запускать.

Утром мне удалось незаметно ускользнуть. Агнесс только спросила:

– Ты куда?

– На разминку, – ответил я, поцеловав её в лоб. Она что-то сонно пробормотала и повернулась на другой бок.

Вяхирев не подвел, ждал за три дома до входа в отель. Можно было и на более раннее время договариваться, солнце уже давно взошло. Взобрался в экипаж, и поехали. Никаких волнений ни вчера, ни сегодня я не испытывал. Не знаю даже, мне казалось с самого начала, что это низкопробный фарс и он не может закончиться плохо. Да и что толку от переживаний? Максим тоже молчал. Да и сколько тут ехать до того Булонского леса? Особенно если утренние улицы свободны от транспорта.

С Монтебелло на место поединка мы приехали почти одновременно. Они высаживались из своего экипажа, когда наш выехал на полянку.

Да уж, вид тут не самый презентабельный. Трава примята, тут и там валяются бумажные обертки и мусор. Ожидать идеального состояния территории, конечно, было наивно, но меня немного удивило, что граф выбрал такое неухоженное место. Исторические традиции?

Подошли, раскланялись. Сначала друг с другом, потом с врачом, молодым приземистым шатеном с широким лицом, на котором очень неорганично, будто плохо приклеенные, торчали рыжеватые усы. Доктор поклонился в ответ, и молча встал в сторонке. Секунданты пошли к экипажу Монтебелло. Через минуту вернулись, принесли футляр с пистолетами. Дюпон открыл его и показал.

– Господа, я предлагаю вам примирение, – дрогнувшим голосом сказал Вяхирев.

Дюпон повторил это на французском, но все было и так понятно. Мы с графом практически одновременно сказали «Non».

Что-то бывший посланник еще хуже выглядит, чем вчера. Глаза красные, бледный, шляпа явно побывала на полу и никто не удосужился почистить ее толком. Да и сюртук в каких-то пятнах. Вроде не из бедных, а одет, будто алкаш какой-то. Попроси кто-то примерно так же выглядящий на опохмел у ресторана, ничуть не удивился бы.

– Прошу подойти и выбрать пистолеты, – Вяхирев обратился ко мне. – Князь, так как вас вызвали, вам первому и решать, каким оружием будете пользоваться. Все проверено накануне в оружейном магазине, снаряжено при нас боеприпасом оттуда же. Мастер сам все сделал и гарантировал исправность пистолетов и надежность пороха и пуль.