"Фантастика 2025-105". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дмитриева Ольга

Лекция, несмотря на летнее время, собрала кучу народу. Конечно, университет большой, этот зал запросто получится одними преподавателями заполнить. Даже в середине лета. А если привлечь кандидатов, то и конкурс можно проводить, кому повезет не попасть. Газетчики тоже присутствовали, вытащили записные книжки и установили парочку фотоаппаратов. Как выяснилось в Берлине, они и из протокольной съемки сенсацию сотворить могут. Тут-то я вспомнил, что надо поменьше руками размахивать.

Ну и всё. Бушар вручил регалии, я раскланялся, пора начинать. Объявление, что лекция будет на французском, хоть и с переводчиком, вызвало в зале одобрительный гул. Хороший жест. Французы, известно, любят, когда их язык звучит в стенах академии, особенно в устах иностранцев.

Дальше шел отработанный рассказ про сифилис, открытие возбудителя, научный подвиг Романовского, изобретение метода. Немного статистики, радующей слух – а ну, почти стопроцентное излечение от этой заразы. И всякое прочее. Переводчиком был наш соотечественник, Максим Вяхирев, кандидат с кафедры неврологии. Поначалу он волновался, пару раз сбился. Но потом освоился, и доносил до слушателей мои мысли вполне бодро, поглядывая на немногочисленных девиц в зале. Декан Бушар даже изобразил некое подобие улыбки. В конце концов, тема для него близкая. Смотришь, настрополит сейчас ассистентов, придумают что-нибудь новое, передовое.

Вот аплодисменты оказались довольно бурными. Несколько человек даже на ноги вскочили. Раскланялся и двинулся вслед за руководством медицинского факультета на небольшой фуршет. Колонна растянулась – кто-то пошел вперед, кого-то задержали в пути. Так что когда на меня напали газетчики, рядом со мной был только Максим.

Оказалось, что никто не забыт. Просто за время, прошедшее с предыдущей пресс-конференции, появились новые обстоятельства. Цыцурин с Оттом вышли на свободу, хоть и были отставлены с постов лейб-медиков. Причину смерти так и не указали. Похоже, ее засекретили. Так что я, по мнению десятка журналистов, должен был быстренько сообщить им новые подробности. Конечно, у меня же есть ковер-самолет и шапка-невидимка. С их помощью я каждый вечер летаю в Петербург, тайно проникаю в царскую опочивальню, где узнаю всю правду, которую очень хочу всем рассказать. Ответил, что трагедия случилась без меня, ничего не знаю, в политику не лезу. Оревуар, господа, мне пора, а то знаю я этих французов: запрутся, съедят тарталетки, выпьют все шампанское, а потом скажут, что сам виноват. Репортеры начали смеяться, и вдруг я увидел его. Неопрятный мужик с растрепанной бородой и в грязном сюртуке, расталкивая журналистов, пробился вперед. И тут же кинул мне в лицо перчатку. Точнее, попытался. Я легко откинул ее в сторону под дружный «ах» акул пера.

Мужик начал что-то бодро кричать по-французски, тыкая в меня пальцем. Сломать ему его, что ли?

– Чего он хочет? – повернулся я к Вяхиреву.

– Говорит, что вы – человек без чести, вызывает на поединок.

Присмотрелся. Ёксель-моксель, так это же граф де Монтебелло! Или он маркиз? Неважно. Хреновато выглядит мужчинка, запущенный весь из себя. Ни грамма не похож на ту икону стиля с внешностью светского льва восьмидесятого уровня, с которым я встречался в Москве.

– Ваша светлость! – первым сообразил самый дальний от меня репортер, начал по-немецки выкрикивать вопросы. – Вы принимаете вызов? Что послужило причиной вашей вражды с месье де Монтебелло?

– Скажите, что я готов стреляться в ближайшее время. Задерживаться из-за этого клоуна не собираюсь. Секунданты уладят вопросы. Кстати, Максим, вы же дворянин?

– Да, – почему-то смутился Вяхирев.

– Окажете честь?

– Но я никогда…

– Да там, в принципе, ничего сложного. Почитаете дуэльный кодекс, согласуете с его секундантом место и время. И переведите уже мой ответ, а то он, бедный, томится в нетерпении.

Монтебелло рыкнул на прощание и быстро ушел. К нам подошел какой-то военный лет сорока, офицер, наверное, взял у Максима визитку, отдал свою. И тоже скрылся.

– Ну что, пойдем быстрее, – сказал я своему спутнику, проводив взглядом незваных гостей. – Там могут всё съесть без нас.

Фуршет оказался напрочь испорчен. Профессура уже знала о вызове, и кто-то даже растрепал, как я в Москве открыл дверь лбом графа. Ну и про извинительное письмо с гильотинами тоже.

– После этой истории, – нашептал мне Вяхирев, умудрившийся быстро навести справки, – Монтебелло отставили с дипломатической службы, он начал много пить. Совсем опустился.

– Будем надеяться, что завтра у него будут дрожать руки, – пожал плечами я, ничуть не волнуясь.

С Шуваловым я уже дуэлировал – примерно представляю, как все работает. Убивать де Монтебелло не буду, но и стрелять в воздух тоже.

– На какое время назначить вашу встречу?

Я вспомнил про Агнесс, тяжело вздохнул. Вот еще жене все объяснять, волновать. А что, если…

– На раннее утро. Прямо на рассвете.

– Все исполню, – Максим достал записную книжку, что-то в ней черкнул карандашом. Прямо официант, принимающий заказ. – Найму экипаж и буду у вас в гостинице к шести утра. Что насчет врача? Я и сам могу – специализировался по хирургии.

– Нет, не можете. Вы – сторона дуэли, секундант. Так что поспрашивайте среди коллег, – я обвел руками фуршетный зал. – Тут полно врачей, кто-нибудь да согласится.

Глава 17

ХРОНИКА. Въ воздухоплавательномъ паркѣ производятся теперь опыты съ летучими змѣями американскихъ системъ. Опыты направлены къ приспособленiю змѣевъ для метереологическихъ наблюденiй, для чего они будутъ снабжаться самопишущими апаратами.

ХРОНИКА. Срокъ действiя безплатныхъ билетовъ до Москвы и обратно членамъ XII международнаго съѣзда врачей первоначально назначенъ былъ съ 1-го августа по 1-е сентября. Нынѣ объявлено о продленiи этого срока по 10-е октября.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Несчастные случаи отъ неосторожной ѣзды велосипедистовъ не прекращаются: вчера, въ 6-ом часу вечера, велосипедистъ, проѣзжавшiй по Забалканскому проспекту, сбилъ съ ногъ проходившую черезъ дорогу женщину и причинилъ ей значительные ушибы. Виновный оказался крестьяниномъ, онъ привлеченъ къ отвѣтственности.

МОСКВА. Сегодня въ окружномъ судѣ разбиралось дѣло извѣстнаго авантюриста Карпухина-Покровскаго, обвинявшагося въ цѣломъ рядѣ подлоговъ и мошеничествъ. Залъ былъ переполненъ. Обвиняемый самъ себя защищалъ. Присяжные засѣдатели признали его виновнымъ, и окружный судъ приговорилъ его къ лишенiю всѣхъ правъ состоянiя и ссылкѣ на поселенiе въ отдаленнѣйшiя мѣста въ Сибири.

Больше на фуршете ничего выдающегося не произошло. Все дружно делали вид, что ничего не случилось. Ну грохнут вновь избранного почетного профессора, так даже карьерной подвижки никакой не будет. Наоборот, можно будет собраться и на халяву поесть тарталеток в память о таком замечательном парне. Так что я поулыбался присутствующим, поучаствовал в нескольких бессодержательных беседах, да и отчалил. На прощание дал парочку ценных указаний Вяхиреву, и пошел на почту. Надо телеграфировать Яковлеву. Мое участие в полете тоже есть, и весьма значительное. Потому что финансирование – краеугольный камень всех исследований. Даже математикам надо где-то брать тетрадки и ручки. И очень хорошо бы поздравить инженера с выдающимся достижением. Вписал себя в анналы, почище, чем я с сифилисом и скорой.

А вот после всего этого пошел радовать жену. Она моего тезку тоже очень хорошо знает, в его судьбе участие принимала. Оказалось, что Агнесс планы по опустошению модных лавок в долгий ящик не откладывала. Я даже успел переодеться и выпить чашку чая, когда она соизволила прибыть. Бедный Вася затащил в номер всё приобретенное с двух попыток. И это еще камеристка Варя помогала. Удачно супруга прокатилась, значит. Сделан очередной шаг к извечной женской проблеме: попытке одновременно решить, что надеть и куда девать вещи. Коробок разных у нас теперь на пять лет вперед.