Ник Перумов - Череп на рукаве
— Я знаю, что я стану делать теперь, — отрезал я. — Пока что постараюсь воспользоваться вот этим замечательным резервуаром. Я сделаю вот что. Зачерпну немного жижи оттуда. И аккуратно вылью вам на живот, госпожа Дарк. После чего, полагаю, нас будет ожидать прелюбопытное зрелище.
Глаза Дарк сузились.
— Не знаю, как ты выжил в котле, бес, но ты выжил — значит, у меня тоже есть надежда.
Да, в смелости и твёрдости ей было не отказать.
За броневой дверью звучали крики, то и дело раздавались выстрелы — дверь дрожала, но двутавровые распорки поддались бы только гидравлическим домкратам. А взрывать…
Я рывком притянул Дарк к себе. Взглянул в ждущие глаза — и поволок прямо к выходу, ничуть не думая о галантности по отношению к прекрасной даме.
Я приковал её к стопорящему штурвалу. И громко крикнул, обращаясь прямо в выбитый моим взрывом проём:
— Ваша командирша вот тут, прикованная прямо к двери. Потому не советую использовать взрывчатку — превратите её в запечённое рагу. Скажите им, госпожа Дарк, а то ваши мальчики могут перестараться…
Она подчинилась, задыхаясь от ненависти.
Крики за дверью чуть поутихли.
— Что ж, нам придётся разговаривать прямо здесь, — пожал я плечами. — Мне придётся применить специальные меры. И давайте попробуем вот на этом, — я указал на корчащегося Кривошеева. Тот немедленно взвыл так, что затряслись стены. Я подошёл ближе к краю. Поискал глазами черпак — и на самом деле увидел, ржавый, почти что разваливающийся от старости почтенный инструмент пенсионного вида на длинной рукояти.
Коричневая поверхность упруго пружинила, словно не пуская в себя чужое железо. Однако я всё-таки продавил, прорвал чуть ссохшуюся сверху плёнку, вонзил — словно меч во плоть дракона.
Хорош, однако, меч — ржавый черпак на полусгнившей рукоятке…
Обратно я шёл медленно, в упор глядя на Кривошеева. А тот захлёбывался истерическим, закатывающимся криком, дёргал ногами, каблуки отчаянно скребли бетон, глаза округлились, вспухли, лицо налилось кровью, из разваленного, перекосившегося рта текла на грудь стыдная струйка слюны. Я опустил взгляд — так и есть, штаны у него тоже потемнели. Впрочем, и смотреть не надо было — миг спустя докатившийся запах всё сказал сам.
Наверное, мне стало бы его жалко. И будь он каким-нибудь командиром интербригады, что честно бился с имперцами, а вот перед лицом необоримого ужаса спасовал в последний миг — остановился бы я и сдержался бы, понимая, что передо мной именно человек, может, и с пути сбившийся, может, и на самом деле не ведающий, что творит, и которого должно запугать, никак не убивая до смерти. Но тут — знал я, что передо мной визжащее тело всё про всех отлично знало, ведало нечеловеческий замысел, понимало, как именно натаскиваются «матки» и их содержимое, что нужна им свежая человеческая кровь, подобно тому, как злющим конвойным псам обязательно надо разорвать на самом деле кого-нибудь в клочья, упиться его кровью, почувствовать его плоть на зубах.
Я оттащил Кривошеева в сторону. К самому краю бетонного рва, но так, чтобы Дарк видела бы всё во всех деталях. Он распростёрся на серой плите, всё ещё вопя, брызгая слюной и о чём-то умоляя. Полагаю, он уже лишался рассудка от ужаса. Речь стала совершенно неразборчивой, глаза вращались в орбитах — не думаю, что он даже мог меня как следует разглядеть.
Дариана на всё это взирала мрачно, но спокойно. Невольно я почувствовал уважение к её мужеству. Стойкая баба, хоть и сволочь и садистка.
— Я всё-о-у-о!!! Скааааажу!! — из последних сил верещал Кривошеев — очевидно, он-то прекрасно понимал, что с ним сотворят даже несколько малых капель зародыша.
Я достал диктофон. Нажал на «запись».
— Говори, Егор. А я послушаю.
Черпак с коричневой жижей я демонстративно держал на виду.
Ох, и чего только он не рассказал!
…План был прост и понятен. Создать биологическое оружие, против которого окажется бессильна вся человеческая техника. Основа была — биоморфы. Податливую, как воск, живую массу мучили и так, и эдак, пока в один прекрасный день в одной лаборатории не додумались применить направленное высокоэнергетическое излучение. Не знаю уж, что они там хотели добиться, но эффект получился поразительный: подопытный образец начал морфировать в то, что после получило название «матки».
Дальнейшее было только вопросом времени: потребовалось немало лет, прежде чем были поняты законы трансморфы. Никто не создавал «маток», никто не просчитывал систему атаки: попавшая в руки людям активная протоплазма всё сделала сама и за них. Оставалось только составить грамотный план и реализовать его.
(Правда, я так и не понял, куда же все эти годы смотрела имперская охранка. Или там настолько привыкли к мысли, что интербригады — прикормленный отстойник для сбора «человеческих отходов», потенциальных инсургентов и повстанцев; или же — второй слой — кто-то в самых верхних кругах Империи прикрывал это, надеясь в один прекрасный день использовать и интербригады, и биоморфов в своих собственных целях. Теоретически таковым человеком мог являться господин рейсхфюрер, глава СС — он что, задумал дворцовый переворот? Нет, слишком сложно, хотя — кто знает?..)
— Зета-пять, — медленно и внушительно сказал я Кривошееву. — Расскажи мне про Зету-пять.
Мне не давали покоя те самые дети, которых мы убили. Которых нам пришлось убить — не то трансформированные человеческие дети, не то — самые настоящие биоморфы, до поры до времени закамуфлированные.
— Это… это… — дрожал Кривошеев, — это мы пытались… создать новые формы… не монстров, не чудовищ… слить биоморфов с человеческими яйцеклетками… не получилось… чего-то не хватило…
Я вздрогнул. Значит, не только мой отец с мамой занимались такими вещами!
— Не получилось, — продолжал выдавливать из себя несчастный, распластанный передо мной на бетоне человечек. Он очень торопился сделать взнос, боясь не успеть выкупить до конца свой пай в этой жизни. — Зато получилось другое. Пытались создать Управляющих… способных контролировать психику…
Я разом вспомнил тварь с антеннами.
— На Зете-пять мы пытались, справиться сами. С тем, что было создано нами… именно нами, без «маток» и всего прочего…
— А когда не получилось, — перебил я, — вы погнали на убой несчастных лемуров.
— Да, — признался Кривошеев. — Твари, которых мы создали… оказались малоэффективны. Мы стремились… к идеальному солдату. Мы хотели… миллионы бойцов. Людей. А получили… пшик. Госпожа Дарк… сама расстреляла нескольких главных виновников провала.
