Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Вопрос о том, какая часть человеческой памяти сохраняется в памяти оборотня при трансформации, не имеет однозначного ответа. Как правило, все зависит от возраста оборотня. Чем старше зверь — тем более подробны его воспоминания о жизни в человеческом обличье. Как правило, волки по соотношению возраст-память подразделяются на такие подтипы, как:
— «Беспамятный» — превратившись в волка, оборотень ничего не помнит из своей жизни человека;
— «Смутные воспоминания» — волк чувствует себя более безопасно в доме, где он живёт как человек, а также подсознательно чувствует родственные связи с близкими;
— «Вся память» — это уже достаточно долго живущий зверь, все человеческие воспоминания сохраняются, но интерпретируются сознанием волка.
Анджелла вновь схватилась за воду. От рассказа у нее сушило горло.
— Что ты хочешь этим сказать? — выдавил из себя парень.
— Оливье, тебе знакомо имя Томаса Мальтуса? — спросила Анджелла.
— Это демограф? — спросил он.
Анджелла кивнула.
— Он подсчитал примерное количество природных ресурсов, воды и воздуха, и пришел к выводу, что наибольшим допустимым количеством населения является 4,5 миллиарда человек, больше планета не потянет, — сказала Анджелла. — Он, в принципе, был прав. Матушка-природа именно так все и задумала.
— Вот только человечество стало размножаться с огромной скоростью, — подсказал Оливье.
Анджелла кивнула.
— Жизнь — болезнь материи, мышление — болезнь жизни. Прямое следствие научного прогресса, — сказала она. — Медицина, высокие технологии, все это помогло победить многие страшные болезни. Чума, холера остались в далеком прошлом. Человечество ничто не сдерживает. Кроме разве что… — она вновь сделала несколько глотков воды, и только сейчас вспомнила, что последний раз питалась сутки назад. Вода ей уже не поможет — нужно что-то, содержащее в большом количестве гемоглобин.
Оливье впился в нее взглядом.
— Человек не принадлежал к приматам, это была отдельная, параллельная видовая ветка, — сказала Анджелла. Она снова сделала большой глоток. — Параллельно с человеком в этой ветке находились еще два вида, человек был чем-то вроде связующего, переходного звена. Этим можно объяснить тот факт, что хромосомный аппарат человека подвержен мутации при определенном контакте с ДНК представителей этих двух видов.
Анджелла выбросила в рукомойник пустую пластиковую бутылку, глубоко вздохнула. Очень захотелось крепкого черного кофе. Мысль стала все чаще обрывать стройную цепочку логических умозаключений, начинала беспокойно метаться в сознании.
— Нас не так много — но дело не в количестве. Оборотни всегда превосходили нас по численности в три-четыре раза, — сказала Анджелла и открыла один из холодильников. — А теперь они взялись за изучение свойств крови, свойств своих генов. Хотя — я сомневаюсь, что такие фундаментальные исследования можно провести за пять-десять лет. Мне кажется, они уже потратили на это не меньше полувека.
Дело в том, что из-за сильнейшего иммунного барьера у пары из человека и оборотня никогда не родиться homo sapiens — гены оборотня заместят собой человеческие еще в дородовом периоде. И вот теперь оборотни нашли способ изменить гены взрослого человека. Эта сыворотка, которую они испытывали на тебе и остальных беднягах — привитые тебе гены оборотня спровоцируют постепенную мутацию всего организма. В силу физиологических особенностей ни мы, ни оборотни не можем размножаться так быстро, как человек. А то, что сейчас осуществляют оборотни — это уже неконтролируемое размножение. Скоро они затопят нас.
— Кого — нас?! — не выдержал Оливье и вскочил со стула.
— Гемоглобинно-ущербных, — ответила Анджелла, захлопнула холодильник и села на рукомойник. В руках у нее был пол-литровый пластиковый пакет с какой-то густой, бордового цвета жидкостью. Эмблема на пакете наглядно свидетельствовала, что это донорская кровь.
— Я все равно ничего не понимаю, — развел руками Оливье.
Анджелла молча впилась в пластик пакета белоснежными клыками, громко чмокнула, высасывая кровь. У Оливье округлились глаза, он медленно опустился на стул.
— Кто ты такая? — прошептал он испуганно.
Она не слушала, продолжала глотать кровь мелкими глоточками, чуть слышно причмокивая.
— Анджелла, кто ты на самом деле? — спросил Оливье.
Анджелла отняла пакет ото рта, облизала окровавленные губы.
— Я гемоглобинно-ущербная, — смущенно улыбнулась она. — Оливье, я вампир.
— А… — протянул Оливье.
— А тот парень, который чуть не убил тебя в больнице — Ксандр — такой же вампир, как и я, — ответила девушка. — Если бы оборотней ничто не сдерживало, они бы давным-давно уничтожили весь человеческий род. Но есть единственный противовес — мы. Обыкновенная межвидовая конкуренция. Мы, к счастью, не питаемся плотью, нам достаточно вашей крови. Поэтому у нас нет перепадов настроения, обусловленных нарушенным пищеварением, или какой-нибудь болезнью желудочно-кишечного тракта.
Некоторое время парень не мог прийти в себя, но все-таки взял себя в руки, медленно сел на стул.
— Ты убьешь меня, — предположил Оливье.
Анджелла задумалась.
— Нет, этого я делать не стану, — сказала девушка наконец. — Нам необходимо выяснить, каким образом оборотням удалось привить тебе свои гены. Быть может, мы сможем найти ключ к пониманию этой механики, сможем обернуть процесс вспять и спасти тебя.
Она встала, открыла какой-то ящик, вынула оттуда несколько магазинов. Перезарядив свою винтовку, девушка застегнула на поясе кобуру с пистолетом. Затем отошла к стене, что-то подняла.
— Оливье, помоги мне, — попросила Анджелла.
Парень с готовностью вскочил со стула, но едва он подошел к девушке, как Анджелла взмахнула чем-то блестящим и от страшного удара Оливье рухнул на пол. Тотчас его синие джинсы окрасились темным пятном — из разорванной икры хлестала кровь. Анджелла не отреагировала на его стоны, она сковала его руки и ноги цепью из титанового сплава, затем оттащила несчастного к стене и приковала к трубе отопления. Проверив свою работу на прочность, Анджелла взяла винтовку и направилась к выходу.
— Анджелла, зачем это? — простонал Оливье, корчась на железном полу от боли.
Девушка остановилась на выходе.
— Я боюсь, что ты попытаешься сбежать, — ответила она. — Ты опасен для окружающих и после трансформации не сможешь контролировать себя. Я не могу оставить тебя на свободе.
Она развернулась, чтобы выйти.
— Анджелла, постой! — прокричал Оливье. — Скажи, если ты не успеешь, если я стану оборотнем — ты убьешь меня, да?
Анджелла обернулась, посмотрела на любимого. В ее глазах заблестела влага. Она как будто уже знала, что больше с ним не увидится.
— Извини, Оливье, мне очень жаль, — ответила Анджелла отрывисто, и вышла.
С громким лязгом за ее спиной закрылась стальная дверь.
23.11.** 01:00Едва «Шевроле Корвет» вынырнул на магистраль, как вышедший на встречную полосу темно-зеленый «Ford Excursion» с оглушительным треском подмял под себя спортивный автомобиль. Водитель «Форда» первое время сидел за рулем, не в силах понять, что вообще произошло. Затем открыл дверцу, медленно выбрался наружу, держась за кузов джипа трясущимися руками.
Двигатель «Корвета» въехал в салон, раздавив водителя. Переднее сиденье сорвало с креплений. Мужчине понадобилось почти двадцать минут, чтобы подручными инструментами отжать водительскую дверь, а когда он открыл ее, то понял, что опоздал — крови было столько, что опознать водителя было невозможно.
Мужчина вынул хрупкое, изящное тело в черном кожаном плаще, положил на асфальт, посветил фонариком. Это была молодая женщина. Неестественно вывернутая левая рука отлично демонстрировала разорванную суставную сумку, раздробленную ключицу. Обе бедренных кости были сломаны. Окровавленные пальцы, рассеченный лоб, пустая глазница, а в уголке уцелевшего, уже остекленевшего глаза — маленькая блестящая слезинка.
Мужчина тяжело вздохнул, троекратно перекрестил погибшую девушку. Затем вынул мобильный телефон, набрал номер службы спасения.
— Автокатастрофа… — произнес он в трубку. — Да, есть раненые, но вы, это… можете уже не торопиться.
Положив трубку в карман, мужчина вынул сигареты, закурил, сел рядом с разбитым «Шевроле». Он не мог думать ни о чем, только об одной вещи — ну какого дьявола его вынесло на полосу встречного движения?
Его мысли оборвал тоненький, протяжный стон. Сначала мужчина не понял, где находится его источник, но стон повторился, на этот раз уже гораздо отчетливее. Не веря своим глазам, мужчина подошел к лежащей на асфальте девушке и обомлел — скрюченными от боли окровавленными пальцами левой руки она царапала асфальт.
