Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)
— Я сражался, — просто сказал Гаргарон, с трудом оторвав взор от предметов, напоминавших ему о славном боевом прошлом. — Этот топор я добыл в битве. Трофей — сам понимаешь.
Безымянный молча кивнул. Теперь ему стало ясно и происхождение рогов, красовавшихся у входа в хоттол.
— Ндааа… — протянул здоровяк, мечтательно покачав головой и вздохнув. — Ах, какое было времечко. Мы тогда поначалу здорово натерпелись: эти бесконечные марши, сырость, холод — я, помнится, думал, что уже никогда не согреюсь. А ещё постоянные наскоки и засады! Ты не поверишь, но за время перехода наша когорта потерял народу больше, чем в самой битве. Правда, — тут он застенчиво хихикнул, — если уж говорить совсем откровенно, в самой битве мы не особо участвовали, так, в основном по резервам. Сам знаешь, ваша братия не особо-то любит, когда у них под ногами ополченцы путаются. Но всё ж подраться пришлось, это когда греммелы прорвались через правый фланг к нам в тыл. Ну и каша получилась: я такого в жизни не видывал, словно в огромном котле все, а всё равно — каждый сам по себе. Команды вроде идут, а никто их и не слушает, каждый за себя старается. Ну, оно и понятно — мы ж к такому не привычны. Одно благо, с нами тогда несколько прайдов эффов было, они-то и выручили, помогли кое-как отбиться, порядок навести…
Гигант хотолен внезапно погрустнел и весь словно съёжился.
— Только и полегли они там все до последнего, никто не уцелел… Помню, была среди них одна девчушка, по-нашенски если — лет двадцать ей было, не больше, Маарил звалась. Смешная такая, всё к нам, людям, приставала… как, мол, жизнь у нас идет да как с миром ладим… Славная была, светилась вся… она из них последняя на ногах держалась, когда пошел четвёртый, последний, вал греммелов.
Окончательно сникнув, Гаргарон вытащил из-под стойки свежую пивную кружку и, нацедив в неё из стоявшего под стойкой бочонка крепчайшего, судя по аромату, бренди чуть не по самую кромку, одним махом отправил себе в глотку.
— Такой вот она мне и запомнилась, — поставив опустевшую кружку на место, продолжил хотоллен. — Потом, уже после боя, мы нашли… то, что от неё осталось… изорванная вся, искусанная, а лицо — целое, и всё такое же светлое… жалко.
Не спрашивая разрешения, хоттолен поднял опорожнённую едва ли наполовину кружку путника и, выплеснув содержимое на пол, наполнил её бренди, после чего налил и себе:
— За память павших, — дождавшись, когда Безымянный присоединится к нему, провозгласил Гаргарон.
— Да минуют их души Бездну! — прошептал путник.
— И да обретут они вечный покой по ту сторону Вечности, — закончил ритуальную фразу хотолен, одним махом втянул в себя огненный напиток и, крякнув с натуги, прихлопнул пудовым кулачищем по стойке. — Ах, хороша водица, согласись, братец!
— Ничего… — приглушенно отозвался Безымянный, с трудом переводя дух после выпитого.
— Это я её тебе сватал вначале, — довольный реакцией гостя, сообщил хоттолен, — а ты всё отнекивался, как амазонка перед мужиком!
Довольный собственной шуткой, он широко разинул рот и захохотал, мгновенно позабыв о грусти.
— Так, а что тут у вас за история с бесами? — дождавшись, когда хозяин отсмеется, полюбопытствовал путник, видимо весьма заинтересовавшись этой историей.
— Да вишь какое дело, — хоттолен негромко хмыкнул и, почесав брюхо, приступил к рассказу. — Я тут сам виноват. Было дело! Лет десять назад остановился здесь путник, навроде тебя — тоже из-за гор дорожкой плёлся. Ну, въехал он, стало быть, покрутился, огляделся, а к вечеру, как компания собралась костишки метать — он к ним. Я в тот день, хоть и не любитель, а тоже пару раз тряхнул стакан. Ну вот, слово за слово, бросок за броском, и остались мы с ним — почитай, одни. А дело уж к рассвету. Играли-играли, он чуть не подчистую продулся. Ну, говорит, видать, плохо дело: и отыграться охота, и деньги надо поприжать — чтоб за комнату, да за стол со мной же и расплатиться! Я уж было совсем разомлел, стал денежки со стола сгребать, а он мне — погоди, говорит; есть у меня что проставить! И так глядь себе за плечо. Вылезай, — говорит. Я глазами хлоп-хлоп, гляжу — бес! Да такой здоровый — не поверишь — мне чуть не по грудь. Рожа злющая, глаза горят, того и жди — башку откусит, жуть. А этот путник так гордо на беса тычет и говорит — вот, мол, моя ставка. Я ему — на кой мне бес? А он как пустился в сказ, не, честно слово, такого брехуна сладкого — поискать! Знатно трепался, ничего не скажешь! Так он мне всё в красках расписал: и какой это помощник — все, мол, делает, и какой добрый да умный…
Безымянный, догадавшись, куда клонит хоттолен, разразился громким хохотом.
— В общем, сплоховал я тогда, согласился. Потом уж, когда время прошло — докумекал. Он, путник-то этот гадский, того только и дожидался, как бы какого дурачка выискать. И вот ведь зараза! Он тогда так много продул, что я и впрямь уверовал в своё счастье. Дальше — больше. Выиграл я, он от огорченья чуть не всплакнул. Ну — говорит — ничего не поделаешь, игра есть игра! И передаёт мне беса! Достаёт оставшиеся денежки, платит мне за постой и отправляется в комнату, утро — говорит — вечера справнее. Отоспится — глядишь, и сообразит, как товарища выручить. Наутро его, само собой, и след простыл. А я оклемался, проспался и… В общем, начался с того самого утра сущий бардак! Бес тот — ни дай, ни приведи — в каждую щель свой нос суёт, посетителям хамит, в драки лезет, спорит — это ужас. Он за месяц перебил посуды столько, что пришлось спешно новую заказывать. А сколько он сожрал! Этого и не представить.
Гаргарон, огорченный тяжелыми воспоминаниями, печально покачал головой и с досады принялся наполнять свою кружку очередной порцией бренди.
— Так и куда же он делся? — борясь со смехом, полюбопытствовал Безымянный. — Сбагрил, небось, какому-нибудь «везунчику»?
— Ага, — гоготнул хотоллен, — теще по третьей жене! И не поверишь — ладят, обретаются душа в душу!
Жизнь хоттола, меж тем, шла по обыденной, проторенной дорожке. Люди ели, пили, играли и сплетничали. То и дело возникали споры и ссоры по самым незначительным поводам и так же внезапно как и возникли, исчезали, сменяясь заздравными тостами и заверениями в вечной приязни. Что примечательно — ни одна ссора до драки не дошла. Этому обстоятельству явно способствовала могучая во всех отношениях личность самого хоттолена. Здоровяк Гаргарон оказался на удивление подвижным и рачительным хозяином, он успевал всюду, переговаривался со всеми, стараясь никого не обделить вниманием, а его трое помощников — они же его сыновья — ловко справлялись с тем немногим, что не успевал их отец.
И всё же большую часть времени хозяин уделял своему новому постояльцу, находя его общество если и не приятным, то освежающе-новым и необычным — несомненно. После одной из бесчисленных отлучек разговор у них зашел о местной жизни, и Безымянный, не утерпев, задал хоттолену терзавший его вопрос о защитном кольце вокруг поселения.
— Года три-четыре назад, — охотно принялся рассказывать Гаргарон, — у самого перевала наши охотники натолкнулись на странную парочку. Одного звали… звали… вот память дырявая! Никак не могу вспомнить. Да и не важно, как его звали, главное — он сам из эффов был. Второй — человек. Им, беднягам, видно, совсем туго пришлось, потому как эфф еле на ногах держался от усталости, но спутника своего не бросал. А тот совсем плох был, еле дышал. Они по ту сторону на каких-то тварей нарвались: то ли на свистунов, то ли на хохлатых — еле отбились, одним словом. Но человека здорово зацепило, бедро ему порвали до кости да вдобавок и спину поцарапали. А в переходе они ещё и под камнепад попали. В общем, выглядели хоть стой хоть падай. Ну, парни помогли им сюда добраться, а уж здесь наши ведьмы их кое-как подлатали. Выкарабкались — одним словом. Вот. А тот человек оказался каким-то очень серьезным: то ли ваятелем, то ли плетельщиком, из какого-то малого клана, что ли — ведьмак справный, одним словом. Не знаю. Но через неделю, после того как мы их подобрали, здесь, у нас, столько народу из этого ихнего клана собралось — плюнуть некуда. Ну вот, а когда тот раненый вконец оклемался, заявил: вы меня, мол, от смерти спасли, и я хочу вас отблагодарить. Вот и отблагодарил.
— Повезло вам, — уверенно проговорил Безымянный. — Такая штука в центральных землях стоит как полгорода. Мастерски сделана.
— И не говори! — немедленно согласился хоттолен, усердно кивая. — Мы ж до того чуть не спали с оружием в обнимку, каждую неделю в караул очередь выпадала, и днем и ночью настороже. А нынче, право слово — будто на Большой земле живем, про тревогу и облавы и поминать забыли! Да вот, намедни прорвалась из шахт какая-то нечисть. Горняки и чихнуть не успели, а она прямым ходом к нам — мясо учуяла, не иначе, гнусь поганая! Мы и не сообразили-то толком, как на восточной стороне жуть какая-то сиреневая полыхнула, вой был — хоть стой хоть падай! А потом только кучки маслянистого пепла и нашли, штук шесть. Вот и кончилась вся нечисть! Даже и не поняли, что это за дрянь была.
