В. Коростелев - Хозяин
Дядя Изя, получив свою долю комплиментов за рассказ в виде дружеских шлепков по спине, обратил внимание на меня:
– Уй, кого я вижю, тебя сразу и не узнать, богатым будешь, Степа, шоб я так жил…
– Дядя Изя, надо поговорить, – строго сказал я, хотя тоскливые предчувствия говорили, что это не поможет. И точно.
– Какие разговоры перед легким завтраком? – сказал Изя. Судя по его красному лицу и слегка заплетающемуся языку, этот легкий завтрак длится у него не первый час, и я со вздохом сказал, кладя фунтовый мешочек соли на прилавок:
– Давай, Толя, на всю компанию, ну ты сам знаешь, и обязательно твоего чудесного шашлыка для меня.
Компания встретила меня и поданные кувшины одобрительным ревом. Пока Толик распоряжался насчет шашлыка, и его готовили, я успел принять стаканчик и закусить остывшими кусками мяса с тарелки Изи. Меж тем гул в зале нарастал, мне стало тепло и уютно, я понял, сегодня дел не будет. Наконец полная подавальщица принесла шашлык и я с удовольствием впился в сочную мякоть, не слушая трепотню Изи и возчиков, всецело отдавшись поглощению душистого мяса. Но не успел я съесть и пары кусков шашлыка, как обед был грубо прерван. Парень в плаще, подойдя ко мне сзади, хлопнул по правому предплечью несколько сильнее, чем нужно для привлечения внимания. У меня аж кусок мяса с ножа свалился. Я раздраженно оглядел пару, стоящую у моего стола: человека в плаще и его телохранителя в кожаной куртке.
– Что нужно? – сказал я грубым голосом.
– Поговорить. Ты с Рябинового хутора?
– Ну допустим.
– Так допустим или оттуда? – с нарастающим раздражением произнес старший и произнес утверждающе: – Ты Ефимыча знаешь, если отведешь нас к нему, то получишь…
Я его перебил:
– Вали отсюда.
Меня вообще-то учили: прежде чем бить, надо вежливо выслушать человека, может, он скажет что-нибудь полезное. Но уж очень меня этот тип раздражал, и я не сделал ни того ни другого, а просто послал. И еле увернулся от летящего кулака. Изя, моментально вскочив с лавки, встал между мной и старшим рейдером.
– У нас культурное заведение, – верещал он, – никаких драк в помещении, только отстроенный салон испортить хотите? У нас разговор короткий – сразу пристрелим!
– Хорошо, пойдем выйдем, щенок. Сема, подержи мой макинтош и семечки, сейчас я этого селянина разделаю как бог черепаху, – самоуверенно заявил вожак.
Мы вышли во двор, и я, перехватив первый же выпад ножа левой рукой, с силой врезал правой прямым в зубы. Рейдер влетел в распахнувшуюся дверь, секунд двадцать лежал, потом столько же сидел, мотая головой, затем поднялся и сказал не вмешивающемуся помощнику:
– Сеня, отдай мой макинтош. – И, сплюнув кровь с осколками зубов, тихо добавил:
– Семечки возьми себе.
Никто не вмешивался в драку, пожав плечами, я вышел во двор проведать Ворона, заодно попросил обслугу покормить-напоить лошадку.
Вскоре рейдеры удалились, наверное, сами пошли дорогу к хутору искать. Ну-ну, как говорил мой дед: «Флаг им в руки и барабан в задницу». О просеке они не знают, а дорога к хутору ведет через мой родной поселок. После нападения «дикой» банды мы подсуетились, наставили ловушек, волчьих ям нарыли, да и самострелы постоянно настороженные стоят, так что проехать спокойно, не опасаясь получить увечья, могут только местные. Впрочем, эти рейдеры, возможно, и дойдут, хотя время и потеряют. А уж я постараюсь их опередить, вот только с Изей договориться надо. Не понравились мне эти ребята, чую, неприятности они Ефимычу несут…
Ночевали мы с Вороном под навесом у мангала. Ночью шел дождь, я дремал, прислонившись к стене трактира, и в этом пограничном состоянии сна и яви мелькали образы деда, Насти, друзей и павших врагов, они мне что-то говорили, спорили со мной, угрожали. А еще мне снился мой будущий дом, на берегу залива, покрытого соснами. На горе стоял желтый из соснового бруса двухэтажный терем, вниз к воде спускалась почему-то крытая тесом лестница, залив был тих, а воздух прозрачен, и я был несказанно счастлив, слушая окружавшую меня тишину…
Утром меня растормошил Изя:
– Вы имели что-то мне сказать? Так я ваш до самого завтрака.
Я быстро вскочил и умылся в бочке, наполненной дождевой водой до краев. Мы устроились под навесом, усевшись на деревянные чурбаки, и я изложил Изе ход последних событий. Затем обсуждали возможность доставки необходимых нам товаров возчиками с последующей оплатой на месте, то есть на хуторе. Когда зашел вопрос о лошадях, Изя призадумался. Я видел, что он колеблется, – говорить или нет.
– Ладно, Степа, свои люди – сочтемся, лошадей надо ехать покупать к Волге. Прямо по тракту, а потом вниз вдоль берега по течению, там степи начинаются, верст на шестьсот тянутся, а за ними уже океан, так вдоль берега Волги пойдете, обязательно на кочевников нарветесь, вот у них лошадей купить можно или голову потерять, если слабым себя покажешь. Там наши возчики лошадей покупают, так что цени, Степа, от себя отрываю…
Изя предупредил меня, сколько и каким товаром платить за лошадей, чтоб придерживаться установленной возчиками цены. Потом я перечислил примерное количество и разнообразие товара, имеющегося у нас на хуторе, и мы согласовали количество необходимых нам продуктов, которые привезут возчики. Мы договорились, на какой день прислать дружинников для сопровождения груза, и сходили в лавку, где на соль, имевшуюся у меня, я приобрел ткани, кое-какую одежду, подарок будущему тестю и невесте, а также небольшой мешок овса для Ворона.
Выехал я только после обеда… Шагаем мы с мерином по просеке, дождь льет безостановочно, и так дней десять еще будет лить – в общем, я должен дойти до хутора, пока еще мох под ногами не превратился в болото.
Внезапно Ворон насторожился, прянул ушами и призывно заржал. Странно, неужели рейдеры нашли просеку или кто из наших идет навстречу? На всякий случай снимаю «тулку» со спины и иду дальше, прячась за Вороном, ветки ели с правой стороны просеки дрогнули, и на открытое пространство робко вышла игреневая кобылка… а ты моя родная, ну иди сюда…
Я моментом вытащил горбушку драгоценного хлеба с солью (иногда Ворона балую, сами редко едим) и протянул ей, держа на открытой ладони.
– Ах ты моя хорошая, от леммингов сбежала, как тебя только волчики не съели, натерпелась, бедняжка, в лесу, – так, ласково причитая, я приблизился к ней. Есть – взяла горбушку, недоуздка нет, но можно веревку на шею, вот ты нам в радость и Ворону в попутчики. Ну-ну, все, пошли, милая, я даже шаг ускорил на радостях.
Шли мы так до глубокой ночи, собственно, я мог бы передвигаться в темноте, тем более спешу, опасаюсь за Ефимыча, но кони, как и люди, отдыха требуют. Заночевали под елкой без костра, какой костер в такой дождь, даже под елью сыровато было. Так, укутавшись в накидку, я чутко продремал до утра.
До обеда месили грязь по раскисшему предлесью, но наконец выбрались. Лошади от бабок до корпуса были перемазаны глиной, я выглядел не лучше, но все же добрались; вот он хутор, утопающий в серой пелене дождя, вот и дом Ефимыча, а там Настя! Мрр… так и съел бы, даже прямо сейчас. Нет, я не людоед, это так, образно… Будущий тесть, уже под мухарем, видно только пообедал, встретил меня с распростертыми объятиями.
– Подожди, Ефимыч, не видишь, я как свинья в навозе перемазан, дело срочное. Ты знаешь такого длинного худого парня, под блатного косит, и плащ свой макинтошем обзывает? Вроде из городских рейдеров, тебя они спрашивали, как найти, как проехать…
Староста, сразу построжав лицом, вроде даже протрезвел:
– Проходи, – и, невзирая на мои грязные, с пудами глины сапоги, твердо взяв за локоть, повел в горницу.
В доме была только жена Ефимыча, на мой вопрос: «Где Настя?» староста отмахнулся – в общинной избе, мол, там сейчас вся молодежь собралась. При этом известии обида уколола: «Как так? Я здесь, а она с другими, на посиделках?»
Ефимыч усадил меня на лавку и стал подробно выспрашивать о поездке. Посмеялся одобрительно, когда я объяснил подробности нашей стычки, обрадовался, что лошадь лишняя в хозяйстве появилась, тут же метнулся посмотреть, но обихаживать лошадей не стал, кликнул жену, и она пошла за сыновьями.
– Сами справятся, – сказал, удерживая меня на лавке, и, когда жена скрылась за дверью, произнес: – Это городские, они за картой пришли, но почему только впятером, не понимаю…
– Какой картой?
– Мы с твоим отцом старое хранилище нашли, законсервированное, большая редкость по нынешним временам, а так как шли уже с грузом, брать ничего не стали, там, Степ, столько всего! Ну, пропало что-то, не без этого, но все равно всем поселениям в нашей округе жить не работая, а только сдавая товар можно лет двадцать.
– Так, а что ж вы не пошли еще раз?
– Отец твой пропал вместе со своей группой, а у меня хутор не на кого оставить, да и далеко это, на юг четыре дня конного хода. Но карту я им не отдам, сами еще попользуемся, от пятерых угрозы не вижу, так что давай перейдем к делам нашим земным, вот, кстати, и Настена прибежала.
