Ник Перумов - Череп на рукаве
…Я шагал между пакгаузов и складов. Стандартные имперские изделия, гофрированный алюминий, непременная колючая проволока и редкие, покачивающиеся на ветру фонари. Крайне подозрительное место. Тем не менее именно здесь помещался пропускник на гражданское взлётное поле. Империя жёстко контролировала перемещения, и, само собой, покупать билет я не стал. Мне предстояло найти шкипера или суперкарго и уговорить их взять меня с собой. Нелегально.
На мне уже не было формы с черепом на рукаве. Старая, заношенная солдатская куртка — её носило почти всё дно. Удобная, прочная, и на чёрном рынке их хватало — господа интенданты, несмотря ни на какие кары и угрозы, приторговывали имуществом военного ведомства. Это тоже не менялось ни в какие времена.
Здесь, на относительно тесном запасном поле, плотно стояли корабли. Они, само собой, охранялись, но не слишком усердно — кому понадобится их взрывать? Даже интербригадам это ни к чему. Здесь, в здании грузового терминала, нашёлся, несмотря на ночную пору, открытый бар. Меня о нём предупреждали. Шкипера, высматривающего поживу, следовало искать именно там.
Мельком я подумал, что охранка, если захочет, прикроет эту лавочку очень даже быстро. Если не прикрывали — значит, нуждались в ней. Иллюзия свободы, наверное. Длинный поводок для свирепого пса.
Тем не менее я неторопливо подошёл к стойке. Сделана она была тут, как и положено, из распиленных пополам здоровенных дубовых бочек, словно из коньячных подвалов. Нельзя сказать, что на меня стали коситься — так, поглядывали с известной настороженностью. У собиравшихся здесь наверняка имелись причины не любить имперских соглядатаев.
Нужного мне человека я заметил сразу, да и трудно было не заметить. Внешность он имел прямо-таки вызывающую, мечту оперативника, поскольку графы «особые приметы» для описания имеющихся явно бы не хватило.
Левый глаз человека закрывала самая настоящая чёрная пиратская повязка, от левого виска к губе тянулся уродливый неровный шрам, нанесённый явно не благородным эстоком или клэймором. Низ лица скрывала рыжая клочковатая борода. Всё в этой внешности казалось несколько «черезчур» — слишком уродливый шрам, слишком бросающаяся в глаза повязка, слишком яркая борода.
Я заказал два пива и, не спрашивая разрешения, подсел к пирату.
— Привет от Хьюго, — сказал я, глядя в единственный глаз собеседника.
— Привет, привет, — проворчал он, цепко оглядывая меня с головы до ног. — Хьюго предупреждал. Чернь принес?
— Принёс, — кивнул я и аккуратно пододвинул принесённую с собой сумку к ножке стула. «Пират» не пошевелился, слегка поднял бровь, и сумку подхватил вывернувшийся из какого-то тёмного угла мальчишка. Несколько мгновений продолжалась игра в переглядушки — потом «пирату», похоже, сообщили что-то по микропередатчику. Само собой, деньги, которые я принёс, были настоящими. В мелких купюрах, разных серий и немеченые.
— Всё в порядке, — холодно проговорил мой собеседник. — Куда тебя, мил человек?
— Новый Крым, — коротко ответил я.
— Будешь там, — последовал столь же лаконичный ответ. — Завтра лайба туда пойдёт. Рон тебя проведёт. Ночь здесь перекантуешься. Мы за тобой присмотрим.
Я пожал плечами.
— Как скажете.
— Скажем, скажем… а вот только интерественно было бы мне знать, откуда ты, милок, Хьюго знаешь?
— Встречались раньше. — Я слегка приподнял бровь, как бы в знак лёгкого своего недоумения.
— Когда, где, при каких обстоятельствах? — продолжался допрос.
— На Иволге. До… заварушки. Мы ползунов везли. Незадекларированных. Хьюго… помог.
(Этот самый Хьюго был прикормленным осведомителем на местной таможне. Откуда его знал Валленштейн и чем сумел запугать — я так и не узнал.)
— Ага, — прокряхтел «пират». — Уже что-то. Дату помнишь?
Я назвал. Пока всё развивалось точно по шпаргалке Валленштейна.
— Спасибо, мил человек. — Мой собеседник поднялся. — Рон! Проводи человечка. Завтра увидимся. На рассвете. Отваливаем в семь ноль-ноль. Пока, гость дорогой.
Ночь я провёл в какой-то жуткой дыре, в щели между двумя старыми проржавевшими контейнерами, забитой полусгнившей промасленной ветошью. Тем не менее я заставил себя уснуть. Меня будут проверять, само собой. Документов тут спрашивать не принято, у дна свои законы, свои методы и свои понятия.
…На рассвете за мной пришёл мальчишка Рон — угрюмый и насупленный, словно волчонок. Вопросов он не задавал и вообще слов зря не тратил — просто потряс меня за плечо и выразительно мотнул головой.
«Пират» встретил меня у выхода из ангара. Мрачный громила за его спиной молча швырнул мне ком одежды — форменный комбинезон команды техобслуживания. К ткани уже была приколота идентификационная карточка, и я поразился качеству работы — все печати воспроизведены с факсимильной точностью.
— Всё, что внутри, тоже в порядке, — заверил меня «пират». — К лайбе сейчас пойдёт техлетучка. Ты — с ними. Поднимешься на борт. А уж дальше — сам разберёшься.
— Спасибо, — искренне сказал я.
— Не за что, мил человек. Не так много желающих на этот самый Крым лететь сейчас. Того и гляди чёрные туда полезут, в порошок всё сотрут…
— Увидим, — я прищурился.
— Увидим, — легко согласился контрабандист. — Я-то увижу, мил человек, пусть даже и на экране; а вот ты, боюсь, увидишь в натуре. Как бы не пожалел потом, что за те же денежки не отправился куда-нибудь в другое место. Я бы это мог обтяпать.
Я покачал головой.
— Дело твоё. Но я капитана всё-таки предупрежу. Мне такие, как ты, деловые да спокойные, очень даже могут понадобиться. Надумаешь — вертайся. Найдётся… для тебя и тут работёнка.
— Благодарю, — сказал я. — Я подумаю.
— Подумай, мил человек, подумай… Вот твоя летучка уже сигналит. Давай, ни пуха тебе.
— К чёрту, — бросил я на прощание.
Мы с поразительной лёгкостью прошли предполётный контроль. Летучка, старый, видавший виды грузовик-мастерская, лихо подкатила под самое брюхо челнока. Мы в последний раз сунули наши карточки в сканер — не выбритый охранник мутным взглядом равнодушно следил за мелькавшими на дисплее символами.
Беспредел, подумал я. Тут не одного дезертира — целую роту вывезти можно, и никто даже не почешется. Или все просто делают свой маленький гешефт, упорно надеясь, что до них-то вот война и не докатится?
Команда расходилась по местам, не глядя на меня. Только один человек, с нашивками боцмана, сквозь зубы посоветовал мне «убраться за кожух и пристегнуться». Я не счёл разумным вступать с ним в пререкания.
…И когда уже челнок пристыковался к ожидавшему на орбите небольшому грузовику-рефрижератору, я всё ещё не мог поверить в свою удачу. Каппа-четыре осталась позади. Наводнённая войсками и полицией Каппа, где введено чрезвычайное положение!.. Либо Валленштейн постарался и здесь, либо Господь на самом деле услышал мои молитвы.
