Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 3
— Это ты ему меня представляешь? — догадался Красный.
— Это я вас знакомлю, — уточнил я. — Вдруг вожди сами захотят побеседовать?
— Так что ему надо? — поинтересовался Фёдор.
— Он согласен прислать двух курсантов в пустующие хижины из супердека. Причём курсантов вместе с жёнами. Эти жёны — из неведомых нам каннибальских племён. Курсанты хотят жить с этими женщинами отдельно. Первые сторонники парного брака… Вук, понятно, называет их глупцами. Но пришёл за них похлопотать. Уже отец народа… Может, обучить их и вернуть вместе с хижинами?
— Прекрасно! — Фёдор даже руками всплеснул от удовольствия. — Возрождается компьютерный вариант! Сам собой! Как это ты видишь практически?
— Наверное, нужны два вертолёта, и я в небе — для страховки.
— А в один не влезут?
— Пилот останется наедине с двумя охотниками. А руки у него заняты…
— Ты им не веришь?
— Лучше подстраховаться.
— Согласен. Когда и где?
— Дней за пять Вук дойдёт домой. Дня четыре они будут добираться до старых пещер. Брать лучше оттуда.
— Почему не от новых?
— Там народу поменьше. А значит, и возможностей для эксцессов.
— Значит, через девять дней?
— Давай ещё денёк накинем? Страховочный.
— Что-то у тебя зачастило это слово…
— Обжёгся на молоке — на воду дую.
— Хорошо! Десять! И две команды.
— Сейчас при тебе буду договариваться. Слушай!.. Вук! Отсчитай на пальцах десять!
Вук понял меня и поднял вверх две руки — с растопыренными пальцами.
— Через десять дней, — сказал я, — на закате, приведи своих глупцов с их женщинами к старым пещерам. К той пещере, которая ближе всех к восходу. За глупцами придут две летающие хижины. Ты понял?
— Понял, — ответил Вук. — Я сделаю.
— У меня, Фёдор, ещё вопрос, — сказал я. — Для хижин надо приготовить что-то вроде фундамента. Придёт Вук ещё или нет, не знаю. Сейчас надо решить, при нём.
— В подробностях не силён, — признался Фёдор. — Вебер придумал что-то простое и удобное. Переключить тебя на него?
— Переключай.
Тут же на экране возник Теодор Вебер и так посмотрел на меня пронзительными своими голубыми глазами, как будто спросил: «Будешь убивать?»
Я постарался не заметить сугубо личного его вопроса и коротко объяснил суть дела.
Вебер облегчённо вздохнул, и мне показалось, что его не оставляет чувство временности того, чем он сейчас владеет. Не позавидуешь…
— Включи факс, — тихо попросил он. — Набросаю эскиз.
Рисуя эскиз прямо на экране факса, он объяснял:
— К хижине приварена платформа. Шесть на шесть метров. Диаметр хижины — четыре с половиной. Достаточно навалить на закраины платформы камни — и никакого фундамента не надо. Лишь бы площадка была ровная… Камни потом можно присыпать землёй.
— А внутри пол приподнят? Вода не зальётся?
— Конечно! — Вебер развёл руками. — Не тазик же мы сделали! Не беспокойся за них! Жить можно! Там ещё и крючки внутри, и петли. Чтоб вешали что хотят. Всё в одной отливке!
— Спасибо. Буду объяснять.
Я отключился и тут же услыхал вопрос Вука:
— С кем ты говорил сейчас, Сан?
— Как у вас называют членов «пятёрки»?
— Первый, второй, третий…
— Вот это наш «третий». Все хижины — в его руках.
— Он нам даст?
— Даст. Просил подготовить для них две ровные площадки. Чтобы в длину было двадцать полных шагов, а в ширину — десять. Ну-ка, встань, сделай полный шаг — я посмотрю.
Вук поднялся, сделал полный шаг. Он был поменьше моего, сантиметров семьдесят. Достаточно! За эти секунды я включил магнитофон. У меня были к Вуку вопросы.
— Ты запомнишь, Вук? Повтори: двадцать полных шагов в длину, десять — в ширину.
Он послушно повторил и показал эти цифры на пальцах. Технические вопросы на этом уровне с ним вполне можно решать. Да и к телевидению он отнёсся спокойно, без потрясений. Видимо, само общение с «сынами неба» заранее настраивало его на сплошную цепь всяких чудес.
— По краям ровной площадки, — предупредил я, — приготовьте побольше крупных камней.
— Зачем? — Вук удивился просьбе.
— Глупцы вернутся, объяснят.
— Они будут знать больше меня? — В голосе Вука прорезалось возмущение.
— Больше тебя никто знать не будет. — Я решил отступить. — У вас бывают сильные ветры?
— Бывают.
— Они валят деревья?
— Редко.
— Вот чтобы такой ветер не свалил хижину, её надо окружить камнями. Тогда она будет стоять крепче дерева. Понял?
— Да.
— Теперь ты знаешь больше всех. Глупцы этого пока не знают.
— Они же глупцы. — Вук усмехнулся.
Мне показалось, что гостя пора покормить, я распечатал банку тушёнки и бутылку «Тайпы», протянул Вуку ложку и стаканчик.
— Поешь! Запей!
Вук занялся этим с явным удовольствием. Ещё в прошлый раз я заметил, что моя постоянная пища ему по душе. Нашлось единство вкусов!..
Пока он ел, я подкидывал ему вопросы для обдумывания:
— Как уводили вы новых женщин из лесов? Их защищали или отдавали легко?.. Ты сейчас не отвечай, Вук, ешь, потом ответишь… Как эти женщины живут в вашем племени? Им нравится у вас или нет? Ещё пойдёте в те леса за женщинами?
Вук проглотил порцию тушёнки и торопливо ответил:
— Пойдём! Женщинам у нас нравится. Лучше спать на шкурах, чем на деревьях.
— Их защищали?
Вук скривился, глотнул «Тайны» из стаканчика и ответил:
— У тех охотников только палки да камни. Они боятся нас.
— Убегают?
— Одни убегают. Другие отдают женщину за ногу оленя. Им трудно убить оленя.
— Вы не учите их делать копья и луки? Как вас учил Нур-Нур.
— Зачем учить? Чтобы они стали сильнее нас?
— Никого из ваших там не съели?
— Одного съели. Он заснул возле их женщины.
— Вы за него отомстили?
— Он сам виноват. — Вук усмехнулся. — Женщин сразу надо уводить подальше. Ему это сказали. Он не послушался. Молодой был.
— Какие женщины вам нравятся больше — прежние или новые?
— Новые! Они всему рады. И еде и шкурам. Часто смеются. А старые часто плачут. И долго говорят по-своему. А новые — сразу по-нашему.
— Вы и сейчас не выпускаете женщин из пещер?
— Новых выпускаем. Они не убегут.
— Ты пришёл ко мне один?
— Вождь не ходит один! — Вук произнёс это с явной гордостью. — Меня рядом ждут охотники.
— Много?
Вук поднял вверх три пальца. И пояснил:
— С каждым, кто в «пятёрке», ходят охотники.
Значит, проглядели их наши спутники в густых лесах… Видно, такие мелкие группы спутникам не по зубам. Да ещё при отсутствии специальных заданий… Вот где пробелы современной техники! Хорошо хоть урумту о них не подозревают.
— Вук, — спросил я, — в новых пещерах стены светятся?
— Нет, — отозвался мой гость, выскребая пальцами опустевшую банку тушёнки. Ложка для этого не годилась.
— А тёплая вода в пещерах есть?
— Только в двух местах. Но нам хватает.
— Ещё вопрос, Вук… Кто у вас колдун? Он входит в «пятёрку»?
Вук замер. Взгляд его стал испуганным. Глубоко сидящие глазки заметались, словно он почувствовал себя в ловушке. Совсем как в первом разговоре, когда я попросил назвать вождя племени.
— Что же ты молчишь, Вук? Забыл, кто у вас колдун?
— Я не скажу, — глухо отозвался мой гость.
— Боишься колдуна?
— Боюсь богов.
— Они защищают колдуна?
— Он говорит с ними каждый день.
— А ты?
— А я говорю только с колдуном.
— Не бывает так, чтобы ты сказал одно, а колдун — другое?
— Бывает.
— Кто решает, что делать?
— Пятёрка.
Ну, что ж… Вроде всё я выспросил, что хотелось. Будет над чем подумать и мне, и Совету, когда я переправлю ему магнитофонную запись… Чем же одарить Вука на дорожку, кроме тушёнки да последней бутылочки «Тайпы»? Уж так мы с Толей Резниковым ужимали груз на этот рейс… Кажется, ничего лишнего в вертолёте не отыщется…
Почти безнадёжным взглядом обвёл я машину и вдруг заметил на крючке возле дверки, под мыслеприёмниками, две нитки стеклянных бус. Когда-то страшно давно, в конце самой сумасшедшей ночи своей жизни, когда искал я по всему Материку исчезнувшую Розиту, взял я три нитки бус в Нефти, для Лу-у. Одну, чёрную, отдал ей. Остальные повесил тут — и забыл про них. Нужды не возникало. После поездки на Материк всяких бус у Лу-у полно. А те две старые нитки так тут и висят — нитка прозрачных и нитка зелёных.
— Скажи, Вук, — спросил я, — есть среди ваших женщин одна, которая нравится тебе больше других?
— Есть, — охотно признался Вук. — Её зовут Ач.
— Оно из новеньких?
— Да.
— Подари ей эти бусы! — Я снял с крючка прозрачную нитку, на которой стёклышки переливались синеватыми и красноватыми огоньками. — Может, она станет с тобой поласковей.
