Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 3
Она была медиком и биологом. Знания её были необходимы в любых условиях.
Супруги напросились вместе в экспедицию на следующем разведывательном шаре и тихо исчезли в непроходимых джунглях на юге того материка, который позже мы назвали Западным. Сын у них родился уже здесь, и жили они не в одном месте, а во многих, постепенно передвигаясь к северу, где климат для них был более привычным.
Их долго искали. Они видели из густых зарослей несколько поисковых шаров. Они слышали и громкие звуковые призывы, и обращения по радио. Вероятнее всего, товарищи по экспедиции сочли их погибшими.
С собою у них было немногое: надувные палатки, портативные двигатели на ногах, достаточно оружия, инструментов и лекарств. Скромную жизнь в лесах, полных дичи, это обеспечивало. Роскоши они никогда не знали и не стремились к ней. Тут действовало неизменное преимущество неизбалованных людей над избалованными… А душевное равновесие и чистую совесть они обрели на новой земле сполна.
Наши медики, патологоанатомы и микробиологи, которые сообща анализировали останки Нур-Нура, пришли к выводу, что прожил он около двухсот восьмидесяти лет по земным меркам. Выяснилось это довольно быстро.
Даже для вполне благополучной Земли такой срок жизни был недостижимым, когда мы улетали с неё. И уж, как минимум, он доступен только человеку, который жил в ладу со своей совестью. Те, кого совесть терзает за давние подлости или преступления, долго не живут. Сие известно давно и не одним медикам…
На этом отложил я чтение коэмы, не дожидаясь боли в руке. Впереди было самое важное: Нур-Нур на Западном материке. Так, по крайней мере, мне казалось. Мой предшественник… А, может, и учитель?
Ещё до начала расшифровки, когда выяснилось, что оставил Нур-Нур именно коэмы, а не что-то другое, Бруно Монтелло попросил меня:
— Если обнаружишь в коэмах атомную бомбардировку — сообщи мне сразу. Договорились?
Я пообещал, и теперь пришла пора выполнять обещание. Поэтому, отложив коэму, я сразу вызвал Бруно и коротко пересказал то, что узнал сегодня.
— Ожидал я что-то подобное, — признался Бруно. — На такие акции против беззащитных народов способны лишь тиранические режимы. Они либо уже стали, либо становятся фашистскими. Такой позорный эпизод был и в истории моей страны. В Италии тогда правил фашист Муссолини. Именно его авиация залила ипритом непокорную Абиссинию. Вначале применили иприт против абиссинских войск, а потом — против всего населения. Целые деревни заливали! Только так и покорили страну. Через девять лет Муссолини повесили за ноги. А в Абиссинии ещё полвека тысячи людей умирали от кожных болезней. — Бруно вздохнул. — Теперь, по крайней мере, я знаю, кто может пожаловать к нам из космоса. Если у них сверхсветовые скорости, они могут объявиться на орбите в любой момент. И никакие астрономы загодя их не обнаружат. Потому и попросил я тебя о своевременной информации… Ну, что ж, подготовимся. Спасибо!
— А ты не допускаешь, — вставил я, — что прилететь могут другие люди? Всё-таки полтыщи лет прошло… Земля за такой срок изменилась очень сильно!
— Допускаю! — согласился Бруно. — В этом случае приготовления не понадобятся. К хорошему чего готовиться? — Он коротко хохотнул. — Если взять за точку отсчёта полёты в дальний космос, — предположил Бруно, — то на Земле тиранические режимы исчезли спустя примерно полвека. А вслед за ними — и войны. В масштабах истории это миг! Но ведь не для всех обязательны законы земной истории! Даже и для биологических братьев… Готовиться всегда надо к худшему варианту. Тогда и будешь готов к любому. Согласен?
Возражать было нечего. Бруно отключился, и я потопал к вертолёту за очередной порцией оборудования для птичника. Лу-у развлекалась с наседкой и цыплятами. Для неё это пока было не столько работой, сколько игрой. В игре, понятно, участвовали и дети. Особенно старался братишка Лу-у, Гар. Тот самый, которого когда-то Тор шлёпнул за возглас «Ухр Сан-Сан!» Как прояснилось позже, повторение имени означало что-то вроде прилагательного «великий»: Нур — высокий человек, Нур-Нур — великий высокий…
Осторожности, конечно, детям не хватало, и двух цыплят в своих играх они успели задушить. Все, кажется, ждали за это моего гнева. И пришлось для вида погневаться — чтоб не придушили остальных.
Потихоньку первая секция птичника поднималась. Ещё немного, и выводок можно перевести в стандартные условия, а временную загородку использовать для куриных «прогулок на воздухе».
За выгрузкой из вертолёта сборных элементов и застал меня Вук.
Как и в прошлый раз, он появился неожиданно, будто возник из ничего, и протянул ко мне пустые руки.
— Сан! Сан! — заорал он и быстро залопотал что-то на своём языке. Но я его не понял, так как мыслеприёмника на мне не было. А вот на нём — был! Тот самый, в котором он ушёл в прошлый раз.
Я снял мыслеприёмник с крючка возле дверцы, надел его и попросил:
— Повтори, Вук, что ты сейчас сказал, Я не понял.
— Я сказал, — ответил он, — что пришёл к тебе как вождь урумту. Теперь я вождь! Но в племени этого почти никто не знает. Так у нас положено.
— Рад за тебя, Вук! — Я улыбнулся. — Надеюсь, ты будешь справедливым вождём.
— Я буду сильным вождём! — Вук ударил себя кулаком в грудь. — У нас никогда не было такого сильного вождя, как я. Ни один вождь не имел такого ножа! Ты бросил мне из своей хижины лучший нож на земле. Поэтому я быстро стал вождём. Не бросай такого ножа больше ни одному урту!
— Не брошу! — пообещал я с большим облегчением. — Какие заботы привели тебя сюда?
— Ты говорил, что двое наших скоро вернутся с жёнами из чужого племени. И с тёплыми хижинами. Где они?
— Они не вернутся. — Я постарался не опустить взгляд и лгать дальше с самым невозмутимым видом. Потому что сказать правду невозможно. Пример великого французского дипломата Талейрана вдохновлял меня. «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли!» — его афоризм сейчас пришёлся удивительно кстати. — Жёны твоих соплеменников, — объяснил я, — не захотели идти в твоё племя. Они узнали, что вы не выпускаете женщин из пещер, что женщины живут у вас без свежего воздуха. Это испугало их, и они увели ваших охотников в своё племя. Там женщины живут свободно. И поэтому живут долго. А тёплые хижины ваших охотников стоят пустые. Там до сих пор лежат их шкуры.
— Ты можешь отдать нам эти пустые хижины?
— Могу. Только скажи — зачем?
— У нас появилось двое глупцов. — Вук произнёс это с явным огорчением начальника, отвечающего за глупости подчинённых, — Они не хотят делиться своими женщинами с племенем. Они охраняют их и рычат на других охотников. Они даже перестали ходить на охоту. Ловят птиц на озере, собирают яйца и едят со своими женщинами. Не оставляют их.
— Эти женщины из новеньких?
— Да. Как ты узнал?
— Сыны неба знают многое… Для этих глупцов и нужны хижины?
— Для них, — согласился Вук. — Я не хочу, чтобы мои охотники дрались в пещерах. Пусть глупцы живут со своими жёнами отдельно!
— Ты прав! — поддержал я его. — Ты будешь хорошим вождём! У справедливого вождя охотники не дерутся между собой. Надо только научить глупцов обогревать хижины.
— Это трудно?
— Можно научиться. Те двое ваших научились… В нашей хижине нельзя жечь открытый огонь, как в пещере. Хижина сгорит. Маленькие твёрдые пещерки стоят в наших хижинах. Огонь держится в них. И выпускать его нельзя. Тогда будет тепло. Мы научим этому ваших глупцов и дадим хижины. Сколько понадобится!
— Как это сделать?
— Мы перенесём ваших глупцов вместе с их женщинами в наши хижины. Научим — привезём обратно. Вместе с хижинами. И поставим их возле ваших пещер. Глупцы поедут?
— Я заставлю! — Вук посмотрел на меня со снисходительной непреклонностью горного орла. — Не хотят жить как все люди, пусть учатся жить отдельно!
— Ты прав, вождь Вук! — снова поддержал я, — Пусть учатся! Сейчас я обо всём договорюсь с нашей пятёркой. Сиди, смотри и слушай!
Я показал Вуку на откидное сиденье, захлопнул на всякий случай дверцу вертолёта и вызвал сразу Совет, Фёдора Красного. Председателем в этот месяц был он. Включил и видик: пусть Вук полюбуется на эффектного вождя «сынов неба». А Фёдор пусть посмотрит на Вука — тоже теперь вождь…
— Важные новости? — спросил Фёдор и улыбнулся. — Не часто ты вызываешь Совет…
— Важнее некуда, — ответил я. — Новый вождь племени урумту сидит у меня за плечами. Посмотри!
— Где-то я его видел, — признался Фёдор.
— В давней записи допроса.
— Вук?!
Услышав своё имя, Вук вздрогнул и заёрзал на сиденье. И в мыслеприёмнике прозвучал вопрос:
— Кто это, Сан?
— Наш великий вождь Фёд, — ответил я.
— Это ты ему меня представляешь? — догадался Красный.
