Михаил Каштанов - Союз нерушимый...
Два часа на подготовку машин и все остальное вышеперечисленное. Уточнены новые цели. Штурман полка подготовил маршруты. Начштаба вместе с Родиным подготовили приказ — задание. Десять минут на постановку задачи и уточнение целей. 'По машинам!'
Три вылета за день. Предельная норма мирного времени — два. Но, мирное время прошло. И хорошо, что это понимает не только Родин, но и там, наверху. Уже составлены и действую новые нормативы. Уже введен упрощенный порядок ведения отчетности. Появился приказ по начислению премиальных выплат по результатам боевых вылетов и о порядке представления к награждениям участников боевых действий. Когда продуманны даже такие мелочи как конверты из плотной коричневой бумаги для докладов и приказов. Когда доставлены новые бланки отчетов о боевых вылетах, в которых надо лишь заполнить пустующие графы. Когда поступают спецкомплекты медикаментов. Когда.... Да многое что — 'когда'. Но по таким 'мелочам' видно, что к войне готовились не только на бумаге. Готовились всерьез и основательно. И это вселяло уверенность, что и дальше все будет, так как надо, а не так, как получится. Что не придется на ходу придумывать велосипед и изобретать всякие 'эрзацы'. Уверенность в том, что твоя тяжелая и кровавая работа действительно нужна стране и страна сделала все, чтобы создать тебе все условия для этой работы. А твоя задача — воин, загнать всех врагов свое страны в гроб и вбить в него, если потребуется, кол — чтоб не шевелились.
Три дня боевой работы. Первые победы и первые потери. Настоящий, боевой, опыт всегда оплачивается кровью. Как и победа. Сергей видел, как буквально на глазах меняются летчики да весь состав полка. Это были уже не восторженные, опьяненные небом мальчишки — они становились воинами. Не приняты у нас в армии всякие громкие названия и сравнения, но для себя Родин мог позволить эмоциональную оценку: 'Еще немного и таким воинством гордился бы даже архистратиг Михаил. Всех чертей порвут, и ад разбомбят к чертовой матери'. Но так оценивать своих орлов он мог только для себя, а на людях, перед своими подчиненными, он оставался строгим и требовательным командиром, замечавшим любую ошибку и устраивавшим за неё такой разнос, что это запоминалось на всю жизнь. Тем более что разнос сопровождался и подробным разбором в результате чего, в голову провинившегося намертво вбивалось — как надо делать, а как нельзя ни в коем случае. Да что там говорить — обычные будни командира. Нормального командира.
14-го декабря полк работал по окрестностям Выборга. Помогали нашим толи десантникам, толи ОСНАЗу оседлавшим плотину дамбы предотвратившим её взрыв. Если бы финны успели взорвать плотину — то хлынувшая вода затопила бы окрестности Выборга вместе с рвущимися к нему советскими войсками. Ребятам приходилось тяжело, и летчики старались как никогда. Работали с ювелирной точностью, кладя бомбы и залпы эРэСов в опасной близости от держащегося зубами десанта. А иначе никак, если противники в каких-то пятидесяти метрах друг от друга. Вот когда сказались бесконечные тренировки и учения. От десанта шли одни благодарности, а от финнов одни проклятья.
Штурмана уже прокладывали курс на Хельсинки и острова архипелага. Готовились планы по перехвату и уничтожению кораблей финской обороны или британо-французского конвоя. Уже было видно, что финская армия не способна удержать рвущиеся вперед советские войска. Еще немного, еще чуть-чуть. Но оказалось, что это 'чуть-чуть' будет без них.
Поднятый по тревоге, полк срочно перебрасывался к месту своей постоянной дислокации. И ни слова о причинах. 'Все разъяснения получите на месте'. И все. Хочешь — гадай, хочешь — жди. Догадки строить не возбраняется. Но вот делиться ими с окружающими не стоит.
Самолеты один за другим взлетали с уже ставшего родным аэродрома. Первыми ушли транспортники, за ними бомбардировщики и истребители. Оставшиеся на поле два тяжелых транспорта Т-3 должны были забрать тяжелую технику, в том числе и установки радиолокаторов. Отличная машина, кстати, эти Т-3. Видимо нахождение в шарашке явно пошло Туполеву на пользу — занялся делом. Собственно это был почти тот же самый ТБ-3 только с облагороженным крылом без гофра и более тонкого профиля и увеличенным в два раза фюзеляжем, похоже, просто составленным из двух старых. В такое 'чрево' без труда умещалось три ЗиС-5 или что-то аналогичное по весу или объему. Получилась надежная, неприхотливая и очень нужная машина.
Сергей смотрел на проплывавшие под крылом знакомые заснеженные скалы Кольского полуострова. Полк возвращался домой. Собственно, у него больших вопросов по поводу столь неожиданного приказа не возникало. Если все происходит в таком авральном порядке, значит, возникла необходимость в полной боеготовности ТАБ. А это, в свою очередь, значит, что перед бригадой возникают вполне реальные задачи её боевого применения. И против кого может быть использована такая сила? Не против финнов же. Остаются британцы. Или вся эта, гребанная, Антанта. А где Антанта — там война. Странно другое. Ни в газетах, ни в информации из штаба флота и фронта ничего похожего на приближающиеся боевые действия не было. Оставалось уповать только на извечное: 'На месте разберемся'.
На месте их ждало сообщение Совинформбюро : 'Сегодня, 15 декабря 1940 года, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, авиация Великобритании и Франции подвергли бомбёжке со своих самолетов наши города — Баку, Сумгаит, Грозный, Ленинабад и некоторые другие, причем убито и ранено более двух тысяч человек. Налеты вражеских самолетов были совершены с территории Ирка и Сирии через территорию Персии...'.
Вот теперь все понятно. И понятно это было не только Родину, но остальным летчикам, штурманам, мотористам, оружейникам, да и, наверное, любому гражданину Союза Советских Социалистических Республик.
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА НАЧАЛАСЬ.
