Алексей Евтушенко - Отряд
— Мама с папой над колыбелью, — растроганно сказал Доктор.
— Я сейчас заплачу от умиления, — пообещал Капитан.
Тем временем «альбатросы», покружив немного над кратером, вдруг превратились в шары, потом веретенообразно вытянулись и скачками унеслись в зенит.
— Как-то странно они передвигаются, — заметил Оружейник. — Исчезают и… появляются тут же в другом месте.
— Именно так, — подтвердил Доктор. — Метод их передвижения — это скорее всего метод «нуль-т». Во всяком случае, ни одна видеосъемка с любым количеством кадров в секунду не может зафиксировать собственно момент движения.
— Сие только гипотеза, — сказал Штурман.
— Другого объяснения все одно нет, — пожал худыми плечами Механик. — Доктор, нам разве не хочется заглянуть в кратер?
— Действительно, — оживился Оружейник. — Столько ждали…
Капитан кивнул, и Шестой отдал приказ бортовому компьютеру.
«Летающий» глаз» выскользнул из скал, где прятался все это время, и уже через несколько секунд завис в километре над кратером.
Что-то… что-то шевелилось там, внутри!
— Увеличение! — рявкнул Капитан.
Штурман дал команду, изображение «прыгнуло» навстречу, и бесстрашные, опытные астронавты, побывавшие во многих переделках, невольно отшатнулись от экрана, — девять оскаленных пастей, утыканных жуткими на вид зубами, захлопывались и распахивались прямо перед их носом.
— Н-ничего себе птенчики, — выдавил из себя Капитан.
— Это чудесно! — зачарованно прошептал Доктор. — Друзья, мы с вами присутствуем при историческом событии! Только что практически на наших глазах в космосе появилась новая жизнь! Вернее, жизни… Целых девять! Умник…
— Прошу, — произнес за их спинами Умник. Поднос с пятью стаканами «Милого Джона» (вариант «День рождения») покоился в его манипуляторах.
— С ума сошел, Умник! — возмутился Капитан. — Четыре утра! Эдак ты мне всю команду споишь…
— Как знаете, — Умник совершил корпусом движение, отдаленно напоминающее пожатие плечами, и с достоинством удалился.
Механик, Штурман и Доктор с сожалением проводили взглядом его металлопластиковую спину, Оружейник непроизвольно облизнулся.
Штурман поднял «летающий глаз» еще на пятьсот метров и отрегулировал «картинку» таким образом, что взгляд охватывал все гнездо целиком.
Теперь хорошо стали видны осколки гигантской скорлупы от яиц и девять мохнатых «птенцов», абсолютно не похожих на своих родителей. Это были какие-то круглые, напоминающие поросшие густой и длинной шерстью шары, существа с громадными (измерения показали 50 м в диаметре!) ртами-пастями, расположенными в верхней части тела. Пасти были снабжены соответствующей длины зубами в количестве, не поддающемся точному подсчету. Вокруг ротовых отверстий равномерно располагались по шесть выпуклых фасеточных глаз.
— По-моему, — задумчиво высказался Механик, — надо поднять «глаз» как можно выше, отвести чуть в сторону и дать увеличение до теперешних размеров «картинки», а то как бы родители, вернувшись, не скормили нашего «соглядатая» своим деткам.
— Верно, — согласился Доктор, — а второй «глаз» спрячем в скалах, там, где раньше сидел первый. Чтобы иметь полную картину.
— Давайте, — махнул рукой Капитан.
Последующие двое суток Доктор практически неотрывно просидел перед малым обзорным экраном, разрешив себе в общей сложности только три часа сна — он вел наблюдение за гнездом. Капитан освободил его от участия в строительстве базы, справедливо полагая, что научные наблюдения за «альбатросами» могут оказаться гораздо ценнее той рутинной работы, ради исполнения которой они оказались здесь, а уж о славе, которая достанется на их долю, и говорить не приходится.
За это время было выяснено много удивительных фактов.
Во-первых, птенцы «альбатросов», как утверждал Доктор, хоть и вылупились уже из яиц, но являлись пока только куколками, имаго, «альбатросов» взрослых. Получалось, что «альбатросы» рождаются дважды в прямом смысле слова, прежде чем становятся собственно «альбатросами». И если взрослые особи питались в основном напрямую солнечным светом (по крайней мере, науке не был известен какой-либо иной способ их питания), то «птенцы» — они же «куколки» — получали жизненно важные для своего организма вещества совершенно по-другому, именно: родители раз за разом ныряли в плотную атмосферу Находки, садились на поверхность и возвращались, груженные богатейшей урановой рудой, которую и скармливали своим детишкам в довольно больших количествах.
Детишки же росли, как говорится, не по дням, а по часам. К началу очередной ночи они стали крупнее прежнего процентов на тридцать и прожорливее в два раза.
— Черт возьми! — в который раз изумлялся Штурман, глядя, как из «кармана», возникшего на теле одного из «альбатросов», в гнездо потоком сыплется урановая руда. — Каждый из этих ребяток — живая уранообогатительная фабрика, действующая в автономном режиме. Вот бы узнать их секрет и запатентовать изобретение! Я бы наконец бросил шататься по космосу, купил бы ресторанчик возле какого-нибудь крупного космопорта и женился. А потом…
Механик загоготал.
— А что? — обиделся Штурман.
— Да нет, ничего, — сказал Механик. — Просто, по моим расчетам, ты мог бы на деньги, что уже заработал, шатаясь, как говоришь, по космосу, сделать это еще три-четыре года назад.
Штурман открыл было рот, чтобы достойно возразить, но, подумав, закрыл его и промолчал. Возразить было нечего: Механик изложил чистую правду.
Беда — что, впрочем, является характерной чертой многих бед — случилась ночью.
В очередное положенное время (перерыв между кормежками «птенцов» колебался от пятнадцати до восемнадцати часов) «альбатросы» над гнездом не появились.
Еще через восемь часов экипаж «Пахаря», бросив работу по сооружению временного жилого купола на будущей базе, собрался для экстренного совещания в рубке.
На главном обзорном экране «птенцы» «альбатросов» судорожно распахивали зубастые пасти и беспомощно таращили свои жутковатые стрекозьи глаза.
— Нужно что-то делать, — начал Доктор. — С их родителями, видимо, случилось несчастье, и теперь бедные детеныши погибнут, если не получат корма. Мы, люди, слишком жестоко обходились с «альбатросами» в прошлом, чтобы теперь бросить их в беде.
— Что ты предлагаешь? — оторвался от экрана Штурман. — Скормим им наш запас ядерного топлива? Но тогда мы лишимся возможности передвигаться в обычном пространстве.
— Не говоря уже о том, — вставил Капитан, — что и в гиперпространстве тоже. Разгоняемся-то мы на ядерном топливе, если присутствующие об этом, конечно, помнят.
