Марина Абина - Грибница
— Тогда давайте раскидаем отравленную приманку — предложил Игнат.
Но на это была категорически несогласна Арина:
— А вдруг её подберут ещё какие-нибудь животные? Не сомневаюсь, что они есть. Просто сейчас их так мало, что каждая зверушка драгоценна. Мы не имеем морального права травить всех подряд!
К этому Ярослав добавил свой аргумент против такого способа борьбы с кабанами, который стал решающим:
— Главное даже не это, — он заслужил укоряющий взгляд Арины, но и привлёк внимание Лёхи, который как раз собирался начать спорить с Ариной по поводу моральных прав выживших. — Главное, что отравленную приманку наверняка найдут крысы, которых как раз выжило предостаточно. Они часто проникают к нам на участок и служат добычей для эму. Страусы тоже отравятся, если съедят отравленную крысу. Тоже касается и Спайка. Мы не можем рисковать нашими животными.
— Тогда что же нам делать? — воскликнул Лёха. — Взрывать их нельзя, травить нельзя! Что же теперь вызовем этих людоедов на дуэль? Они угрожают нам, а мы с ними панькаться должны?!
— Они не людоеды! — вскинулась Арина. — Я уже объясняла вам…
Ярослав не дал ей договорить и поднял руки, чтобы привлечь всеобщее внимание.
— Я попробую устроить ещё одну засаду и подстрелю их вожака, — заявил он. — Уверен, что это именно он провоцирует всё стадо на нападения, а без него остальные кабаны уйдут отсюда. Если же мы станем травить их всех или взрывать, то лишимся в будущем превосходной дичи. Мне лично, не хотелось бы питаться крысами.
На это даже Лёха не нашёл, что возразить. Кабанья свежина, приготовленная на Новый Год, так разительно отличалась по вкусу от надоевших консервов, что ради возможности получать её в будущем люди согласны были простить кабанам даже смерть своего товарища. Ярослав удовлетворённо кивнул.
— Мы не будем полностью закапывать яму под воротами, когда кабаны в следующий раз попробуют сделать там подкоп — пусть их привлечёт эта дыра. Если они будут увлечены рытьём, у меня будет больше шансов подстрелить кого надо, — пояснил он свою идею.
Ярослав планировал устроить новую засаду, но не на земле и не в броневике, как привыкли кабаны, а на высоте. Это даст ему двойное преимущество — во-первых, кабаны не ожидают атаки сверху, а во-вторых, на линии огня не будут мелькать эму. Для своих целей Ярослав выбрал раскидистый ясенелистный клён, ветки которого простирались во все стороны и сильно нависали над забором. Дерево стояло неподалёку от ворот, но с него подступы к проезду были плохо видны из-за деревьев помельче. Пришлось мужчинам вооружиться бензопилами и срезать все мешающие ветки. На клёне из них соорудили шалаш с полом из брёвнышек, в котором Ярослав сможет укрыться и от глаз кабанов, и от ночного ветра. Договорились, что в этот раз выходить на крики эму из дома никто не станет, иначе вся его затея будет сорвана. Арине это конечно не понравилось — мало ли что может случиться, вдруг ему потребуется помощь? — но Ярослав был непреклонен и она сдалась. Вечером, плотно поужинав и вооружившись крупнокалиберным пятизарядным карабином, он отправился на свой пост.
Кабаны появились ближе к полуночи. Сначала из зарослей вышел вожак. Он долго стоял, вскидывая голову с характерным «хруф-хруф» — принюхивался, потом двинул помаленьку вперёд. Поскольку ночь была безлунная да еще и пасмурная — вот-вот собирался пойти снег — Ярославу виделась только тень вепря, неясный силуэт на фоне леса. Он не решился стрелять, боясь промахнуться и зазря выдать кабанам свою засаду — пусть подойдут к воротам. Но те не торопились. То ли старый умудрённый опытом секач чего заподозрил, то ли почуял запах охотника, но вдруг отошёл назад под защиту деревьев. Ярослав еле слышно вздохнул от разочарования. Что же выдало его кабану? Он так старался вести себя незаметно, почти не шевелился в своём укрытии, замёрз уже совсем. Неужели всё зря? Или ещё выйдут? Ярослав решил подождать. Затаился.
Вдруг в чаще послышалась какая-то возня, потом слух резанул поросячий визг и из-за деревьев выскочил кабан. Ярослав вскинул карабин к плечу, но вовремя понял, что для взрослого секача этот слишком мал. Он вовремя расслабил палец на спусковом крючке. «Неужто провоцирует?! — изумился он. — Вот это зверь! Вот это умник! Дернись я сейчас — и конец моей засаде!» Тем временем подсвинок скрылся за деревьями. Еще некоторое время оттуда слышалось его обиженное фырканье, потом всё стихло. Ярослав продолжал неподвижно сидеть в своём тайнике.
Минут через пять к воротам подбежали эму. Постояли некоторое время, поглядели сквозь прутья и, ничего не заметив, побежали вглубь парка. О том, что их воспитатель затаился на дереве эму не знали, так как Арина старательно отвлекала их, пока Ярослав прятался. И всё же Ярослав опасался, что Близнецы или Мавка почувствуют его и начнут звать вниз. Это непременно выдало бы его укрытие кабанам. Обошлось.
Только-то убежали страусы, как из лесу опять выступил секач. Двигался он очень тихо, неспеша отдаляясь от деревьев. Ярослав заметил его только тогда, когда тот вышел на середину подъездной дороги. Он медленно поднял карабин к плечу и стал целиться, но чёртов кабан вдруг опять развернулся и побежал в обратном направлении. Стрелять в зад было бесполезно — слишком велика вероятность не смертельного ранения. Кабан стойкий на рану — уйдёт. Ярослав опустил карабин, а оказалось, что секач всего лишь вернулся за своим стадом. К воротам они двинули всей гурьбой, намеренно или случайно, но вепрь оказался скрыт от прицела Ярослава телами своих отпрысков. Стрелять было нельзя. Быстро, но на удивление тихо кабаны приблизились к воротам. Эму их ещё не заметили и те стали подрывать блоки.
Яма ещё со вчера была большая, а кабаны за считанные минуты увеличили её вдвое. Ярослав отчаянно матерился — правда, только в уме — ему никак не удавалось выцелить голову секача: то зверь опускал её в яму, подрывая рылом землю, то его всего закрывали другие кабаны. А тут ещё и эму примчались и подняли гвалт. Кабаны тоже стали яриться, крутились, кидались на ворота, ещё больше ухудшая условия стрельбы.
Ярослав решил рискнуть и в этом шуме-гаме подобраться к секачу поближе. Он перелез из своего шалаша на забор, накрытый сверху рельефными двускатными крышками, и пригибаясь пониже, двинулся к воротам. Его не замечали, но идти было крайне тяжело. На каменных крышках местами встречалась наледь и снег. Ярослав рисковал поскользнуться и свалиться вниз. Днём, когда они с мужиками пилили здесь ветки, Ярослав проходил по забору раз десять, но тогда было светло и пилу ему подавали только когда он выходил на нужную позицию. Сейчас же он двигался в темноте, да ещё с карабином в руках. Особенно сложно было перебираться через островерхие башенки, венчающие колонны забора. Переступая через одну из них, Ярослав потерял равновесие, и едва не грохнулся по ту сторону ограды на ужин для кабанов. Он всё же удержался, но мигом взопрел от пережитого волнения. Попробовал выцелить секача с этой позиции и обнаружил, что пока он шёл по забору, кабаны вырыли здоровенную яму под блоками. Вепрь как раз стоял передними ногами на её дне и рылом подрывал блоки. Его голова и часть шеи полностью скрылись под ними. Туловище закрывали собой толпящиеся вокруг подсвинки.
«Проклятье! — подумал Ярослав. — Он еще завалит блоки!». Так и получилось. Неожиданно лёд, скрепляющий бетонные блоки вместе, подломился и ближайший из них к колонне опрокинулся одним концом в вырытую кабанами яму. При этом резко задрался его противоположный конец и со всего маху врезал снизу по створке ворот со стороны Ярослава. Та соскочила с петель и стала заваливаться наружу. Кажется, кого-то придавило, потому что тут же раздались отчаянные визги и кабаны бросились врассыпную. Все, кроме старого вепря — тот только немного отскочил в сторону и настороженно глядел на упавшую створку. Путь на территорию усадьбы был почти свободен. Мешали ему только страусы, да створка ворот, косо повисшая на цепи с замком, примотанной к другой створке.
Ярослав понял, что если он сейчас же не застрелит вепря, то тот кинется на эму. Или они кинутся на него, что было одинаково опасно. Не скрываясь больше, Ярослав встал во весь рост, прицелился кабану в точку между ухом и щекой и выстрелил. Вепрь завизжал, мотнул башкой, разбрызгивая вокруг кровь, но не упал и не отступил. Пуля угодила ниже, чем надо, и пробила ему щёку между челюстями, раздробив коренные зубы. Ярослав выстрелил ещё раз, но в этот момент кабан вдруг ринулся вперёд на страусов и пуля угодила ему в загривок. Следующие две — вонзились вепрю в плечо и в шею, но и после этого он не остановился.
Ярослава обуял ужас. Добраться до страусов разъярённому зверю мешала только створка ворот. Кто-то из эму наступил на неё, и она накренилась в его сторону, перегородив своим противоположным краем дорогу кабану. Тот поддел её рылом, пытаясь оттолкнуть. Сила его была такова, что он подвинул не только решётчатую чугунную створку, но и страусов, в которых она врезалась. Эму заверещали и подались назад. Правда всего лишь на миг. Сдавать позиции они не собирались и мечтали добраться до врага не меньше, чем он хотел оказаться рядом с ними.
