Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики
— Действительно, чушь редкостная… но как вы догадались? Вы ведь не читали этого номера, я сам разрезал доставленные распечатки…
— Вы так любезны, Ватсон, что вот уже полчаса демонстрируете мне роскошный портрет нашего милого мистера Эдгара Уоттвика… ах, извините, теперь уже сэра Эдгара… трудно не узнать лицо, которое последние пару дней пялится на тебя со всех газетных тумб и новостных реостатов.
— Здесь что-то не так…
Я отложил газетный лист и, нахмурившись, откинулся на спинку удобного кресла. Я терялся в догадках по поводу личности преступника, ответственного за кошмарное злодеяние на улице Буков, но одно знал твердо — Джон Поджигатель не имеет к нему ни малейшего отношения. Семейство Уоттвиков не относилось к Подконтрольным.
Даже близко не стояло…
— Поразительная догадливость, мой друг!
Даже мое не слишком чувствительное к подобному ухо уловило, что надтреснутый голос великого сыщика полон сарказма. И потому я ничего не ответил.
— Поразительная догадливость, — повторил Холмс уже мягче. — И столь же поразительное преуменьшение. Здесь не так абсолютно все!
— Так вы не согласны с мнением газетчиков, будто это очередное злодеяние Поджигателя? — спросил я осторожно, глядя в сторону и стараясь не выдать истинной заинтересованности.
Мой друг хрипло рассмеялся.
— Чушь! Конечно же, он тут совершенно ни при чем. Кем бы он ни был.
— Но что за мерзавец прятался под его личиной? Какой-то случайный бродяга, застигнутый хозяевами врасплох? Промарсиански настроенный экстремист? Кто мог задумать и совершить такое злодейство? — Теперь, когда можно стало расслабиться, мне действительно сделалось любопытно.
Знаменитый сыщик посмотрел на меня чуть ли не с жалостью.
— Бродяга, который бросает золотой подсвечник только потому, что кого-то им убил? Экстремист, приходящий в дом жертвы безоружным, — вспомните, чем он орудовал поначалу? Подсвечник мы уже упоминали, странноватое оружие для настоящего экстремиста. Далее — захваченный в кухне нож, отобранная у сэра Патрика трость и детская шпага… все четыре предмета взяты на месте, непосредственно в доме. Кем бы ни был наш преступник, первоначально убийство не входило в его планы, иначе бы он подумал об оружии заранее. Нет, до получения тростью по той части тела, которую газетчики деликатно поименовали «спиной», наш негодяй об убийстве и не помышлял.
— Вы имеете в виду… — не договорил я, пораженный.
— Именно. Новоиспеченного сэра Эдгара, столь справедливо названного героем нового времени. Вот уж действительно, герой новой эры — эры Мориарти!
— Но каким образом, Холмс?
Я бы и сам не мог толком объяснить, о чем именно спрашивал — о способах действия убийцы или же о дедуктивных догадках моего друга. Но знаменитый сыщик все понял правильно, начав отвечать на оба вопроса:
— Даже если бы я не знал, какой мерзкий маленький хорек этот новоявленный герой, то и тогда бы его выдало время. Вечеринка, на которой он развлекался, закончилась около часу ночи, это традиция, раньше подобные вечеринки не заканчиваются. И потому наш пройдоха никак не мог уже в четверти второго оказаться у дома брата, чуть ли не на другом конце города, просто «неспешно прогуливаясь и наслаждаясь свежим воздухом». Тем более что воздух в ту ночь действительно был довольно свежим и прогулкам не способствовал. Нет, добраться до дома брата вовремя наш хорек мог только на моноцикле, да и то, если всю дорогу гнал как сумасшедший. Не удивлюсь, если брошенный моноцикл обнаружат в ближайшем парке. А у гонщиков всегда в запасе лишняя канистра горючего… если к этому добавить то обстоятельство, что упомянутая вечеринка была устроена для карточной игры, то становится ясна и цель визита Эдгара к старшему братцу, ранее неоднократно снабжавшего непутевого младшенького средствами на покрытие долгов чести. Но в этот раз что-то не срослось: то ли сумма оказалась слишком велика, то ли старшему брату надоело и он решил поучить младшего уму-разуму теми средствами, которые исстари практиковались в их семействе. И отходил непутевого тростью пониже спины. Тот не стерпел обиды и убил старшего брата, отомстив тем самым за Авеля всем Каинам сразу. Когда же осознал, что наделал, то пришел ко вполне логичному для подобных хорьков выводу, что единственный выход в сложившейся ситуации — это свалить вину на знаменитого маньяка. То, что для этого пришлось бы вырезать всю семью брата, показалось нашему герою вполне приемлемой ценой. Кстати, еще одно не замеченное полицией доказательство моей правоты: раны от ученической шпаги. Они обе пришлись на бедро, что явственно указывает на поразительно малый рост нападавшего. Вилли действительно был храбрым мальчиком… Остальные родственники не оказали сопротивления. Но когда новоиспеченный сэр Эдгар намеревался покончить с последней представительницей рода, появилась вся королевская рать в лице доблестных пожарных…
Холмс подошел к журнальному столику и постучал мундштуком своей любимой глиняной трубки по передовице.
— А снимок-то и на самом деле хорош. Эмоции схвачены верно, только вот интерпретированы неточно. Тут вам и страх, и твердая решимость, и злость… Представляю, как он удивился, обнаружив кучу непрошенных свидетелей.
— Вы собираетесь проинформировать полицию?
— Зачем? Если даже сам лорд Генри предпочитает молчать… а ведь он-то наверняка знает правду! Если после неудачного падения среднего сына Гарри с лошади во время братской охоты он еще только подозревал что-то подобное, то теперь ни малейших сомнений не осталось. Но он молчит. Значит, промолчим и мы. Уважим волю старика, потерявшего всех троих сыновей…
Холмс быстро вышел из гостиной, я лишь успел увидеть стремительный белый отблеск в прорези кривой усмешки. Вернулся мой друг через пару минут, уже облаченный в знаменитую пурпурную крылатку и цилиндр такого же оттенка, писк моды прошлого сезона. И речь знаменитого сыщика звучала немного невнятно, словно бы что-то мешало ему или же он по какой-то неведомой прихоти предпочитал говорить сквозь зубы.
— Передайте миссис Хадсон, что я ушел. К ужину не ждите…
С этими словами мой друг удалился по своим ночным делам.
А я остался сидеть в кресле, уставившись в темное окно. В ожидании сигнала мобильного телеграфа и с растревоженной памятью. Последние двенадцать лет я все время жду сигнала, даже если бóльшую часть времени мне и удается не помнить об этом.
Жду и надеюсь, что прошлый окажется последним…
Почему они так хотят детей?
Ведь они же давали подписку, каждый из них!
Аристократа нельзя подвергнуть принудительной стерилизации, но настоящий джентльмен никогда не нарушит данного слова, так что подписка гарантирует… должна гарантировать. Так почему же год за годом все повторяется снова и снова? И кто-то снова и снова решает, что законы писаны не для него.
Не часто, максимум раза три за год, ну — четыре, но — год за годом…
И мобильные телеграфы нескольких отставников, таких же невзрачных осколков минувшей войны, как и ваш покорный слуга, отстучат кодовую фразу, которую я опознаю с первых же тактов, хотя вообще-то не слишком хорошо воспринимаю телеграфные сообщения на слух.
Это было уже под конец Великой войны, еще один секретный проект Ее Величества, о котором я не имею права распространяться. Программируемые генетические изменения. Успешное совершенствование человеческой природы. Новые люди нового времени…
Проект закрыли сразу же, как только стало понятно, что будет рождаться у этих новых людей в третьем-четвертом поколении. Но к тому времени испытания уже вошли в финальную стадию — на добровольцах…
Хорошо еще, что никто из Измененных (Подконтрольных, как мы их называем) не может прожить вдали от Пекла, и потому до сих пор не покинул пределов Лондона. Можно даже сказать, что Кайзер оказал нам услугу, уронив на город две атомные бомбы. Чья огненная начинка прожигает себе путь к центру Земли, щедро делясь энергией, как видимой, так и невидимой. Новые люди оказались наиболее чувствительны к невидимой энергии — именно поэтому эксперименты в других местах не увенчались успехом и поэтому же Подконтрольным нет жизни нигде, кроме Лондона.
Но они все равно пытаются.
И гибнут.
А еще они пытаются прятаться — меняют внешность и имена, скрываются, переезжают… и рожают детей — если им кажется, что спрятались они достаточно надежно. А потом я дожидаюсь сигнала, и приходится… не хочу, но приходится, я ведь тоже давал подписку, и, в отличие от них, я понимаю, что закон есть закон. И для чего он нужен, я понимаю тоже.
Как они могут?
Ведь они же видели материалы, когда давали подписку! Ведь они же знают… И при этом — снова и снова… Хорошо, что с каждым годом работы все меньше. Может, сказались публичные казни. Или же просто падает число самих Подконтрольных. Их ведь было не так уж и много, тех добровольцев. Меня это не особо волнует. Меня волнует другое.
