Сергей Анисимов - За день до послезавтра
— Так точно. Кто командир наземного экипажа?
— Капитан Акимов.
Судец коротко козырнул и трусцой, сберегая дыхание, побежал к бомбардировщику. Прямо под остеклением кабины было прорисовано несколько синих и желтых клиньев, цвета флага ВВС. За ними стилизованной русской вязью в две строчки было выписано имя знаменитого соратника Туполева и одного из «родных пап» самого Ту-160. Буква «В» приходилась как раз поверх старой заплаты более темного цвета, и даже одна эта мелочь придавала бомбардировщику «непарадный» вид. Как и все советские самолеты, это была машина, созданная и построенная для обороны страны, а не как повод украсть деньги. Это было видно по ней до сих пор.
Двадцать минут — это совсем немного. Вес электроники в фюзеляже «Туполева» исчислялся сотнями килограммов, но старший прапорщик Судец ориентировался в бортовых системах машины, в том самом «авиационном и радиоэлектронном оборудовании», как в родном доме. Работал он почти вслепую, двумя руками сразу: капитан изредка давал комментарии и протягивал требующийся инструмент. Прицельно-навигационный комплекс бомбардировщика был в идеальном состоянии. Иначе, разумеется, не могло и быть, именно от работоспособности «Обзора-К» зависела львиная доля эффективности как выхода на цель, так и собственно фактического применения оружия. Поэтому Судец вкладывал в работу всю душу, скалясь от удовольствия и едва не облизываясь при каждом моргании контрольного светодиода одного или другого блока. Он двигался по схеме зигзагами, тестируя цепи и блоки навигационно-прицельной РЛС и оптико-электронного бомбардировочного прицела в последовательности, определенной не инструкциями, а десятилетиями собственного опыта и интуицией. ОПБ-15Т был отличным прицелом, за который 60 лет назад отдали бы кисть руки величайшие летчики-бомбардировщики страны: Раков, Преображенский, Голованов, Решетников, Судец.
Прапорщик улыбнулся, проводя неоновой лампочкой над отдельно отстоящим от других жгутом разноцветных проводов и меняя руку. Прицелу и всему комплексу в целом было очень немало лет, отдельные компоненты в нем модифицировались, и заданных исходно габаритов не хватало и хватать не могло. Поэтому какие-то дополнительные блоки были выставлены «вразбивку», как детальки на самодельной детской радиостанции, собираемой на картонках. На жизнеспособность комплекса это не влияло, но зато добавляло к его обязанностям проверку не только собственно электроники, но и надежности крепления таких блоков. Тот, с которым он работал сейчас, был вывешен на одном из стрингеров, и старший прапорщик тщательно проверил динамометрическим ключом головки всех болтов, фиксирующих блок к внутренней стенке короткого аппендикса гермокабины.
— Скоро ты?
— Да вот минуту буквально… — отозвался он, не оглядываясь. — Почти вот уже…
Про минуту — это было преувеличение, конечно, но минут за пять или чуть более того он действительно надеялся завершить полноценное тестирование. Что ему дадут после этого? В системе спутникового позиционирования он ничего не понимал: она была слишком новая, и в алгоритме ее работы было слишком много неясного для него. Обслуживание таких систем было закреплено за офицером, и Судец мог его заменить только при крайней нужде, до которой пока не дошло. Тогда почти наверняка это будет астро-инерциальная навигационная система дальнего действия, имеющая почему-то смешащий молодежь индекс К-042К. Работая, старший прапорщик видел, что систему уже окучивают, причем так, что в квалификации техника сомневаться не приходится, — но мало ли, вдруг им пригодится его помощь. В нутре ракетоносца было много приборов, каждый из которых служил одной и той же цели, — дать ему возможность применить оружие и вернуться домой. Аппаратура подготовки и пуска ракет «Спрут СМ», компьютерная система управления ракетным оружием СУРО-70, ЭДСУ, — аналоговая электродистанционная система управления. И так далее, на десятки индексов и аббревиатур. Во все это были вложены миллионы старых, едва ли не золотых, как теперь кажется, рублей. Наверняка миллионы или почти миллионы человекочасов труда рабочих, техников, чертежников, инженеров. Преподавателей, которые их учили в ПТУ и институтах. Врачей, которые лечили их в здравпунктах КБ и заводов, отстоящих один от другого на тысячи километров. Железнодорожников, которые возили детали и их заготовки через эти расстояния. И так все шире, расширяющимися кругами, — вплоть до замерзшего срочника где-нибудь на Кунашире. Который, проклиная свою судьбинушку и подвывая, наверное, от холода, служил в конечном итоге той же самой цели — дать железнодорожникам возить, врачу лечить, а работяге привинчивать болты, на которых вывешен блок «Обзор-К». Прицельно-навигационного комплекса, в первую очередь предназначенного для обнаружения и опознавания наземных и морских целей на большой дальности, а также управления средствами их поражения. В том числе такого поражения, после которого остается пятно в тысячу квадратных километров радиоактивной дохлой рыбы. Либо сотня других квадратных километров, покрытых пылающими руинами. В этом самолете чувствовалась воля. Стальная воля могучей страны, построившей его для того, чтобы никто, ни одна сволочь не посмела ударить по ее территории, по ее людям и рассказывать потом, что это было сделано во имя свобод, прав и белоснежно-святых идеалов.
— Все, сделал.
Судец разогнул ноющую спину и повел плечами, уставшими от нагрузки. Старший лейтенант напряженно улыбнулся ему, отдал сумку с инструментами и тут же ушел куда-то через лаз: докладывать. Еще раз оглядев все вокруг, старший прапорщик полез за ним, аккуратно переставляя ноги по ступеням подрагивающей под напором ветра технической лестницы. Неподалеку ругались: незнакомый техник очень внимательно осматривал «морковку» — килевой обтекатель антенн РЭБ,[31] ему мешал ветер, и он комментировал это понятными всем словами. Внизу, на земле, Судеца встретил капитан Акимов, командир наземного экипажа Б/н 19. Капитану было лет тридцать, намного меньше, чем ему самому, но старший прапорщик его очень уважал: и за профессионализм, и просто как правильного мужика. Рост и вес у капитана был такой, что было странно, что он не в морской пехоте, но он был добрейшим человеком, и у него у самого были две дочки. Их квартиры были в соседних подъездах, и хотя жены капитана и старшего прапорщика особо не дружили, но девчонки отлично играли вместе. Возраст у них был почти одинаковый, одна из капитанских дочек чуть постарше близняшек Судеца.
Старший прапорщик кивнул капитану, уже принявшему доклад Енгалычева. Тот почему-то сделал вид, что или не заметил, или не узнал соседа. Этому была серьезная причина: вокруг кипела активность. Судец решил постоять с полминуты, ожидая приказаний и просто с восхищением наблюдая за происходящим. Бомбардировщик заправляли, что никогда не делалось, пока не закончена предполетная подготовка. Более того, его вооружали, что в принципе нельзя было делать одновременно с заправкой и тем более — одновременно с любыми работами, вовлекающими бортовую электросеть или внешние источники энергии. Еще не обнаруженные сбои либо непосредственно вызванные тестированием «наводки» в любой из систем могли привести к очень печальным последствиям. Обстоятельства гибели БПК «Отважный» на Черном море в 1974 году изучались не только в военно-морских училищах.[32] Наверняка еще вчера, в обычный мирный день, в субботу, за такое безумие с треском и шумом сняли бы и инженера, и комполка, да и комдива тоже. Но теперь безумия хватало и так, поэтому происходящее было фактом. Метрах в пятидесяти от бомбардировщика стояли здоровенная автоплатформа и два электромобильчика, похожих на те, какие миллионеры используют, чтобы разъезжать по полям для гольфа. Небольшой автокран перегружал на их прицепы тела крылатых ракет: человек пять придерживали каждую, внимательно наблюдая за обхватывающими полотна стропами. Кто привел громадную платформу, видно не было, но за рулем смешных маленьких машинок сидели офицеры. Узнав их лица, Судец огорченно присвистнул: это были не те, кого он ожидал увидеть. Настроение тут же испортилось, и, тихо подойдя к Енгалычеву, он поинтересовался:
— Товарищ старший лейтенант… Снаряжение неядерное, похоже?
— С чего ты взял?
Енгалычев явно не сумел пока сделать вывод, так быстро пришедший в голову ему.
— Посмотрите, кто за рулем.
— Ну?
— Были бы ЯБЧ, кто бы их привез?
— Бойцы Дмитрия Николаича?
Старший лейтенант посмотрел очень цепко и покачал головой: старший прапорщик его явно удивил. Постояв еще мгновение, он мягко направился к товарищу, и через полминуты Судец увидел, как Акимов пожал плечами, а еще через полминуты Енгалычев вернулся, матюкаясь на ходу.
