Наши уже не придут 3 (СИ) - "RedDetonator"
Рут Хейл (1) — известная журналистка и феминистка, с которой Леонид уже неоднократно встречался, по разным вопросам. Она, в числе прочих, участвовала в раздувании слуха о том, что лапша быстрого приготовления вредна для здоровья.
Естественно, эти купленные конкурентами журналисты потерпели неудачу — у Леонида есть своя банда купленных журналистов, которые просто пишут лучше.
Отразив этот подлый удар, Курчевский пошёл дальше — сейчас ведётся популяризация лапши быстрого приготовления в качестве здорового завтрака, содержащего все необходимые питательные вещества. Как только общественность впитает эту повестку, будет запущена специальная линейка детских завтраков.
— Не позднее, чем через полгода, мисс Хейл, — ответил Леонид. — Самолёт всё ещё требует некоторых доработок, но то, что я видел на испытаниях, не имеет прецедентов. К-1 по праву считается лучшим в мире истребителем, но К-2 превзойдёт его по всем параметрам. Как по лётным, так и по боевым.
— Есть какие-нибудь конкретные характеристики? — вмешался в их беседу Дон Маркиз, журналист из газеты «The Sun».
— Из того, что уже можно сказать — вооружён он будет четырьмя пулемётами, два из которых имеют калибр 12,7 миллиметров, — кивнул ему Курчевский. — Также он будет способен нести минимум две пятисотфунтовые бомбы и развивать скорость до 250 миль в час.
— Вообще-то, Бернар-Фербуа V.3 поставил мировой рекорд скорости в 293 мили в час, — показала свою осведомлённость Рут Хейл.
История известная — 471 километр в час, на специально разработанном под рекорд самолёте.
— И что? — недоуменно спросил Курчевский.
— Всё американское общество ждёт от вас нового мирового рекорда, — едко ухмыльнулась журналистка.
— Французы сконструировали самолёт специально для побития нашего мирового рекорда, — пожал плечами Леонид. — А вот я не собираюсь так нерационально тратить свои ресурсы. Мой К-2 — это военный самолёт, предназначенный для решения военных задач, а не для установления новых мировых рекордов.
— Почему бы не продемонстрировать превосходство американской авиации — разве это недостаточно значимо? — спросила журналистка.
— Америка — это бизнес, — улыбнулся в ответ на это Курчевский. — А бизнес — это прагматизм. Армия США сказала мне, какой именно самолёт хочет. Я даю ей ровно такой самолёт.
Французы использовали корч-древесину и двенадцатицилиндровый двигатель Hispano-Suiza 12 Gb с водяным охлаждением. Потенциал у двигателя есть, поэтому патент уже куплен, как и несколько десятков образцов для испытаний. Если будет что-то интересное, то это будет взято и реализовано на двигателях компании «K-Aircraft»…
— Но хоть что-то же делается для укрепления международного авторитета Америки? — спросил Дон Маркиз.
— К-1, американские истребители, сражаются за свободу в Маньчжурии — этого разве недостаточно, чтобы весь мир видел, насколько сильна промышленность Соединённых Штатов? — усмехнулся Курчевский. — Не рекордами, о которых все забудут сразу же, как появится более интересная общественности тематика, а реальными делами — победами в небесах.
Гнаться за цифрами, интересными только энтузиастам, Леонид не собирался. Деньги — вот главное. За ними он готов бежать хоть на край света…
— Но они не влияют на ход этой войны — китайские войска проигрывают, — резонно отметила Хейл.
— Что я могу поделать со слабостью их солдат? — развёл руками Курчевский. — К воздушным сражениям ведь у вас вопросов нет? Вражеские разведчики и истребители успешно сбиваются нашими К-1, поэтому превосходство в воздухе уже достигнуто. Нужно пользоваться этим, но китайские военные не могут. Какие претензии к моим самолётам?
— Как вы оцениваете риск падения Пекина? — спросила журналистка.
— Это вопрос не ко мне — я не разбираюсь в стратегии, — пожал плечами Леонид. — Обратитесь лучше к нашим военным — вот они точно полноценно владеют картиной происходящего и могут рассказать вам очень многое. Моё же дело маленькое — я лишь произвожу самолёты… Ещё вопросы?
*24 февраля 1924 года*
— Подожмись правым бортом к камню на два с половиной часа! — приказал Аркадий механику-водителю.
— Принято!
Броневик проехал сотню метров, после чего гвардии старший сержант Антонов аккуратно «притёр» его к полутораметровому базальтовому валуну, торчащему из земли.
Этот бронеавтомобиль является дальнейшим развитием НН-1 — вместо 76,2-миллиметровой полевой пушки на него установлена 5,2-cm-Schnelladekanone L/55, снятая с немецкого торпедного катера класса А.
История с этими катерами была незамысловатая — британцы и французы передали их Польше и Финляндии, так как опасались, что ВМФ РККА станет слишком серьёзным козырем в этой войне.
Катера полякам и финнам так и не понадобились — их захватили в качестве трофеев наступающие войска.
Сами торпедные катера, в количестве четырнадцати штук, теперь служат в ВМФ СССР, но только с 47-миллиметровыми пушками Гочкиса, которые установили ради единообразия калибра с остальными катерами, а 52,8-миллиметровые пушки передали заводам.
Бронепробитие стального каморного снаряда этой пушки составляет 43 миллиметра гомогенной стали на дистанции до 500 метров, что чуть более чем вдвое превышает возможности 76,2-миллиметровой пушки, поэтому под новое орудие быстро спроектировали новую башню и установили её на броневик.
Получилось компактнее, удобнее и скорострельнее. Новый броневик нарекли НН-2 и сразу же отправили в Маньчжурию.
— Танк, одиннадцать часов! — выкрикнул наблюдатель на месте командира броневика. — Дистанция — четыреста семьдесят метров!
Оценка дистанции сугубо примерная, но и этого достаточно.
Аркадий быстро повернул башню в нужном направлении и сразу же нашёл цель. Противником выступил Рено ФТ 1922 — новая версия французского танка, оснащённая 37-миллиметровой пушкой с длиной ствола в 45 калибров. Эта штука пробивает всё, что ездит на колёсах или гусеницах.
Вражеский танк произвёл выстрел. Сплошной стальной снаряд врезался в валун и поднял в воздух каменную пыль.
Немиров уже навёл орудие, поэтому пыль не стала помехой — он выстрелил.
Когда пыль осела, он увидел, что вражеский танк подбит в нижнюю часть корпуса, но башня не пострадала и ещё может представлять угрозу.
Заряжающий, сержант Колокольцев, дослал новый снаряд в горизонтальный полуавтоматический затвор орудия. У немцев эти затворы практически на каждом орудии, где их вообще можно установить.
Противник снова выстрелил. Снаряд вновь попал в валун, скрывавший корпус броневика где-то на 60–70%.
Третьего выстрела ему Немиров не дал. Он всадил 1,75-килограммовый каморный снаряд в верхнюю лобовую деталь французского танка — внутри произошёл взрыв, но детонации боекомплекта не произошло. Можно быть уверенным, что в танке не осталось живых.
Немецкое орудие показывало себя хорошо и это неудивительно — ещё сами немцы, в ходе морских боёв, отметили ошеломительное бронепробитие этой пушки и перевооружили на неё все свои корабли и катера. До этого у них стояли 50-миллиметровые скорострельные пушки, но их быстро отправили на свалку истории…
— Никого! — сообщил наблюдатель.
Аркадий бы и сам посидел на месте командира, но их наводчик погиб в ходе артобстрела, а нового ждать слишком долго — идёт наступление. Так что пришлось ему вспомнить свои старые навыки.
— Вперёд! — скомандовал он.
Механик-водитель аккуратно выехал из-за валуна и повёз их дальше.
Их цель — плавно выдавить противника с его оборонительных позиций прямо в реку Юндинхэ, чтобы он там утонул или умер как-то иначе.
На этой реке они и встанут, так как дальше идти нет никакого смысла.
Пекин в полукольце и противник спешно отводит из него свои силы — перспектива окружения не нравилась никому, причём в обоих штабах.
Василевский не хочет тратить время и силы на выкуривание милитаристов из города, а милитаристы не захотели стать этим предметом выкуривания.
