Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад

— Подумаешь, высокородная особа, — усмехнулся я. — В КГБ на товарища Чурбанова давно уже лежит толстенная папка с компроматом. Вот и представь, что с ним станет, когда товарища Брежнева не станет.

— Ну, ты и псих, — захихикала Милана и принялась осыпать моё лицо своими поцелуями.

— Никон, ты что, псих? — рявкнул на меня Николай Петрович Старостин, когда я с двадцати метров саданул по воротам Алексея Прудникова с такой силой, что перекладина, в которую угодил мяч, жалобно завыла. — У нас остался последний вратарь! Соображать же надо!

— Извините, задумался, — проворчал я и решил на сегодняшнем тренировочном занятии, что мы проводили во вторник 6-го ноября на португальском стадионе «ду Бесса», больше по воротам не бить.

Просто весь предыдущий день, пока самолёт летел из Москвы во Франкфурт и из Франкфурта в Лиссабон я спал крепким и здоровым сном. И когда из Лиссабона автобус полз через маленькие и уютные городки и посёлки в Порту, тоже спал, хотя и не так крепко. Николай Петрович вызвал меня к себе на переднее сиденье и ещё раз порасспросил о разговоре с Юрием Чурбановым. «Да уж, — крякнул „дед“, — придётся тебя, Володя, где-нибудь припрятать с середины декабря до середины января. В 20-х числах января начнётся турнир на приз еженедельника „Неделя“ и тебя больше никто не тронет до конца года. А там что-нибудь придумаем ещё».

И уже после долгой дороги, когда мы поужинали в гостинице, я ещё раз отрубился без задних ног, чем немало удивил своего соседа по комнате Юру Гаврилова, который хотел перед сном прогуляться по злачным кварталам, что, по его мнению, должны были располагаться на берегу Атлантического океана. Зато на этой дневной тренировке энергия из меня буквально выплёскивались через край. Кроме того желание побегать и поиграть в футбол подогревала замечательная тёплая погода и великолепный ровный зелёный газон.

— Тута даже падать в кайф, — заявил Саша Заваров, когда мы стали жонглировать мячом, перепасовываясь друг с другом и, не давая ему коснуться земли.

— Вот поэтому, Александр, футболисты Португалии и Испании одни из самых техничных в мире, — буркнул я и дважды подбил мяч головой вверх, а затем коленом послал его своему юному напарнику.

— Никонов! — окликнул меня Андрей Петрович Старостин. — Дуй сюда. Тут телевидение местное приехало. Скажи им пару ласковых.

— Мир! Дружба! Олимпиада! — гаркнул я, приняв мяч на грудь и вторым касанием, запустив его высоко вверх.

После чего побежал к бровке этого чисто футбольного стадиона, который не имел беговых дорожек. А ещё меня немного удивляли местные трибуны, что словно скалы нависали над игровым полем. Здесь создавалось такое ощущение, словно ты играешь внутри большой прямоугольной коробки. Затем я встал напротив кинокамеры и приготовился отвечать, естественно с помощью переводчика, так как более-менее понимал только английскую речь. И сначала затараторил какой-то бородатый мужик.

— Скажите мистер Никонов, как по-вашему, имеют ли шансы на удачный исход футболисты «Боавишты»? — спросил меня переводчик из советского посольства.

— Пока финальный свисток не прозвучал, шансы на удачный исход имеют все, — ответил я. — Я просто уверен, что завтра португальская команда, подгоняемая своими болельщиками, пойдёт большими силами в атаку и приложит все усилия, чтобы отыграться и победить. Но приоткрою небольшой секрет — мы сюда приехали не для того, чтобы сидеть в обороне и выбивать мяч куда попало. Мы тоже будем атаковать и не исключаю, что большими силами, и тоже будем играть только на победу. Кроме выхода в следующий раунд Кубка кубков, есть ещё борьба за очки, которые повышают рейтинг всего чемпионата СССР. Другими словами мы будем биться и за «Спартак» и за всю Советскую страну. Спасибо за внимание, — улыбнулся я и побежал обратно тренироваться, чтобы не наговорить лишнего.

Глава 5

Вечером накануне первой для меня еврокубковой выездной игры Николай Старостин собрал традиционный тренерский совет, куда от футболистов теперь на постоянной основе входили я и Юрий Гаврилов, а так же помощники главного тренера Георгий Ярцев и Фёдор Новиков. Кроме того послушать примерный план на предстоящую футбольную баталию пришёл начальник команды — Андрей Старостин. Николай Петрович расставил на миниатюрном футбольном поле красно-белые магнитики по схеме 3−5–2 и сказал:

— С вратарём всё ясно, в рамке у нас завтра стоит Прудников. Полузащиту не трогаем. Хидиятуллин, Шавло, Гаврилов, Черенков и Заваров — это на данный момент становой хребет не только «Спартака», но и сборной СССР. Свободный художник, он же московский озорной гуляка — Никонов. Центр защиты — Пригода, левый центральный, пока не выздоровел Олег Романцев — Гена Морозов. Вопрос в том: кто сыграет правого центрального защитника и кто появится на острие атаки? Кхе, предлагайте.

— Лично я думаю, что ничего не надо выдумывать, — пробубнил Ярцев. — В атаку отрядим Калашникова, а в защиту Мирзояна. А там посмотрим.

— А может всё-таки дать шанс молодым? — засомневался Новиков. — Поздняков и Родионов выглядят на поле гораздо интересней, чем Калашников и Мирзоян.

— А ты, Никон, чего притих? — шикнул на меня «дед». — Опять какую-то кралю к нам на базу притащил? Устроил из Тарасовки дом свиданий, понимаешь.

— Ничего, — захихикал Андрей Петрович, — к концу недели у него своя жилплощадь появится, наконец-то.

— А может, пусть лучше шалит на глазах, под присмотром старших товарищей? — добавил Гаврилов и весь тренерский совет, кроме меня, громко загоготал.

— Посмеялись и будет, — проворчал я. — Я согласен с Георгием Санычем. С первых минут на поле должны выйти более опытные Калашников и Мирзоян. А после перерыва проведём плановую замену Морозова на Позднякова, чтобы Гена в первом тайме силы не экономил, а пахал вдоль всей левой бровки безостановочно. А где-то после 65-ой минуты выпустим свеженького Серёжу Родионова и додавим «Боавишту» окончательно.

— Хорошее предложение, — согласился со мной Андрей Петрович Старостин.

— Хреново мне, Володя, ой хреново, — признался, закурив сигаретку, Юрий Гаврилов, когда мы после тренерского совета вышли на балкон своего двухместного номера.

Кромешную темноту этого португальского вечера разрезали множественные огни центральной улицы города Порту, Авенида-да-Боавишта. Где-то звучала музыка, а внизу расслабленно прогуливались либо горожане, либо приезжие туристы. И создавалось полное ощущение, что мы приехали не на футбол, а на отдых в один из зарубежных средиземноморских городков. Что касается погоды, то с плюс 20 градусов Цельсия она опустилась всего на 5 градусов, и теперь пропитанный океаном воздух обволакивал тело приятной прохладой.

— Подумаешь, увидел чертей в зеркале? — усмехнулся я. — Эка невидаль. Вот у меня был один знакомый, между прочим, футбольный тренер юношеской команды. Так он знаешь, до чего допился?

— Ну? — недовольно хмыкнул Юрий Васильевич, который сегодня добровольно отказался от бокала местного красного вина, когда команда после тренировки приехала за покупками на торговую улочку Руа-де-Санта-Катарина.

— Скатал в рулон напольный ковёр, взял рубанок и начал его стругать, словно бревно, — сказал я, еле удерживаясь, чтобы не заржать. — Ничего-ничего, годик другой потерпишь, там полегчает. Нам с тобой ещё Европу брать, и чемпионат Мира штурмовать.

— Поживем, увидим, — засомневался Гаврилов.

И тут в комнату вбежал радостный и возбуждённый Саша Заваров, который где-то по дешёвке купил пять пар ботинок, и теперь всем хвастался — какой он крутой и ловкий коммерсант.

— Зырьте ботиночки! — весело выкрикнул он, щеголяя в обновках. — Взял за 50 эскудо. А дома продам за 150 рублей. А шо? 750 рублей на дорохе не валяются.

— Если считать, что 50 эскудо — это два с половиной доллара, то цена подозрительно низкая, — согласился я и, подойдя поближе, сначала осмотрел коробку, а затем и сам товар. Лично я сегодня купил одни джинсы для себя, а вторые для девушки Миланы, и потратил на них почти все свои суточные, целых 400 эскудо. — Странно, — пробурчал я. — Что-то здесь не так. Юра, глянь!