Вячеслав Шпаковский - «Умрем же под Москвой!» Свастика над Кремлем
В это время 20-я танковая дивизия погибала в англо-американских клещах в районе Тель эль-Фута, но ОКХ не посчитало целесообразным уведомить об этом Гудериана. Единственное, что он получил, – это приказ торопиться. В ответ Гудериан передал, что может получиться так, что в этом случае его танки окажутся впереди собственной воздушной поддержки и в этом случае станут уязвимы. Но Гальдер убедил Гитлера в том, что у союзников в этом районе нет сколько-нибудь значительных сил авиации, поскольку вся она задействована в Палестине. На вашем направлении, передали ему из «Вольфшанце», силы вражеской авиации совершенно ничтожны.
Сообщение об этом было передано Фрайхеру фон Геиру, командиру 24-го танкового корпуса, и тот, будучи уверен, что небо над его головой и впредь будет столь же чистым, отдал приказ продолжать движение. Уже 3 сентября его передовая часть – 3-я танковая дивизия – столкнулась лоб в лоб со 2-й британской дивизией на дороге Решт – Казвин, к югу от Рудбара – деревни, закрывающей проход возле реки Сафид. Фон Геир запросил подкрепление с воздуха и был очень удивлен, увидев подлетающие к нему с тыла британские бомбардировщики «Ланкастер». Уже первые бомбы серьезно повредили дорогу, а в отдельных местах вызвали такие камнепады и оползни, что они полностью ее перекрыли.
Пришлось потратить более суток на ремонт дороги, но этого оказалось достаточно для того, чтобы британский генерал Уилсон успел передислоцировать свою 23-ю бронетанковую бригаду от Занджана на дорогу в Решт и усилить окопавшуюся здесь пехоту.
6 сентября корпус Гудериана оставил Тебриз, чтобы продолжить наступление уже в двух направлениях: на Занджан, на помощь 24-му танковому корпусу, и прямо на юг по дороге на Керманшах. Ближайшей целью Гудериана стал Мехабад – небольшая деревня в совершенно диких горах, один из центров Южного Курдистана. Для живших здесь курдов проблема заключалась в том, что еще по Севрскому мирному договору 1920 года они получили право на создание автономии в рамках существующих этнических границ южнее озер Урмия и Ван. Однако все положения этого договора так и остались невыполненными, из-за чего курды практически непрерывно восставали: 1919, 1922–1927, 1930–1932, 1935–1937 – в течение всех этих лет в горах не прекращались вооруженные столкновения. В 1933-м вместе с курдами выступили еще и ассирийцы.
Таким образом, войдя на территорию так и не признанного никем Курдистана, немцы вполне могли бы и здесь сыграть роль его «освободителей». Но… вышло так, что англичане позаботились о лояльности курдов заранее, а главное – в случае победы обещали им выполнение всех пунктов Севрского договора, причем по новым соглашениям территория их автономии была значительно увеличена. Теперь же, после вступления Турции в войну и захвата ее войсками территории советской Армении, курды не без основания опасались того, что следующим объектом агрессии станут теперь уже их территории, немцы примутся помогать туркам, поскольку они стали их союзниками. Получится сложный политический треугольник, в котором опытные политиканы могли бы еще долго и не без успеха «ловить рыбку в мутной воде», однако бесхитростные дети гор, какими испокон веку были курды, больше верили делам, чем словам. Англичане дали им оружие – значит, нужно помогать англичанам, а все остальные – их враги! Так или примерно так рассуждали в это время все курды, поэтому можно было и не удивляться, что в районе Мехаба части Гудериана были встречены выстрелами.
Тем не менее до 9 сентября его танки более или менее успешно продвигались на юг, пыля через убогие курдские деревни, окруженные чахлыми виноградниками. Наконец-то в Тебриз через Стамбул прибыли свежие подразделения Люфтваффе, обеспечившие для них защиту с воздуха. И тем не менее английские самолеты прилетали всякий раз, едва только улетали немецкие. Так, в тот же день британские «Ланкастеры» разрушили мосты через Аракс, что еще больше усугубило проблемы с подвозом топлива и запасных частей.
Мосул и Киркук находились всего лишь в ста милях, и было хорошо известно, что дороги там значительно лучше. Однако достичь этих пунктов сейчас было столь же тяжело, как и добраться до Северного полюса. В двухстах милях к востоку 24-й танковый корпус остановился вообще. Все его атаки 8 сентября силами 3-й танковой и 10-й моторизованной дивизий не дали никакого результата. Генерал Геир запросил поддержку с воздуха, но ему передали, что сейчас все самолеты задействованы, чтобы прикрыть колонны Гудериана. Он еще не знал, что в это самое время у Красноводска уже грузятся баржи с десантом и что вроде бы окончательно разбитая на Кавказе Красная Армия готовится нанести ему удар в тыл.
* * *О необходимости десантной операции в районе Каспийского моря советские военные специалисты заговорили сразу же после того, как был оставлен Баку. Вначале было предложено отбить этот город назад, тем более что немцы начали там тушить пожары на нефте-промыслах и уже через 2–3 месяца могли бы в принципе начать получать для себя топливо, пусть даже и в ограниченных масштабах.
Однако потом появилась мысль перерезать дорогу на Решт и тем самым серьезно осложнить положение 24-го немецкого танкового корпуса. Но тут пришло сообщение из Тегерана от союзного командования, и всем тотчас же стало понятно, что лучшего объекта для атаки, чем Решт, не найти. К этому времени уже целых десять нефтеналивных танкеров были переделаны в танковозы: пустые емкости по бортам в них залили бетоном, палубу укрепили настилом из шпал, а в носовой части была установлена длинная двухколейная сходня.
На два судна были погружены знаменитые «катюши», которые в случае необходимости должны были стрелять прямо с палубы; рыболовецкие траулеры и шаланды приняли целую дивизию красноармейцев из частей Среднеазиатского военного округа, и весь этот нелепый, но впечатляющий десантный «флот» вышел в море. Маршрут движения был рассчитан так, чтобы суда у берега появились в 4.00 и большую часть пути прошли под прикрытием ночной темноты. Опасаясь воздушного удара немецких Люфтваффе, зенитчики не отходили от орудий и пулеметов. Одна из барж была целиком превращена в носителя целой сотни установок «Пат», и также по нескольку таких установок получили все остальные суда.
Ирано-иракский фронт, осень 1942 г.
Погода благоприятствовала замыслу: стояла низкая облачность, волнение было предельным. Большинство солдат, до этого никогда не видевших моря, лежали в трюмах, страдая от морской болезни, но в целом никаких особых неприятностей переход морем десанту не доставил. Более того, оказалось, что в районе высадки немецких частей не было вообще, а двух патрульных наблюдателей с велосипедом разведчики-матросы зарезали, едва только те появились на морском берегу.
Сходни с танкеров до мелководья в ряде мест не доставали, но это было предусмотрено, и в воду полетели заранее приготовленные мешки со среднеазиатским песком. По этим расползающимся «аппарелям» удалось свезти на берег практически все танки – и легкие американские М3 «Стюарт», и даже «тяжелые» Т-34, которых, правда, было очень немного. На одной из барж привезли даже Т-26 образца 1931 года с пулеметным вооружением в двух башнях, однако и это были танки, которые еще вполне могли воевать против слабых сил противника.
Не встречая сопротивления, силы десанта уже через четыре часа полностью закончили выгрузку и сразу же двинулись на Решт. Разведка доложила, что там находится крупная база снабжения немецких войск и именно оттуда получают все необходимое передовые части 24-й танковой дивизии и сопутствующих ей подразделений.
«Катюши» тут же были расчехлены и наведены, и уже спустя какие-то минуты выжженную солнцем землю древней Персии обожгло пламя запускаемых ракетных снарядов: потомки Перуна и Стрибога слали по воздуху смерть сыновьям Тора и Одина!
Прошло всего лишь несколько секунд, и там, где находился по-немецки благоустроенный лагерь, громоздились мешки с мукой и сахаром, стояли ряды бензовозов, а зенитные орудия, во множестве разбросанные вокруг среди скал, охраняли все это от ударов с воздуха, забушевал огненный смерч. Снаряды взрывались один за другим целыми десятками, и было их много, очень много. Жители Решта, впервые увидевшие подобный ужас, побросали свои жилища и, кто в чем был, устремились бегом в горы – казалось, что еще несколько мгновений, и неведомо откуда налетевшая огненная смерть поглотит и их самих вместе с их домами. Иные падали на колени и призывали милость Аллаха, им казалось, что начался конец света.
А затем в город, откуда ни возьмись, вошли плосколицые и узкоглазые солдаты в полинявших форменных рубахах и с красными звездочками на таких же вылинявших, желтых пилотках. Солдат в такой форме здесь уже видели еще в прошлом году, а совсем недавно последние их остатки прошли куда-то на юг, гонимые другими солдатами, одетыми в серое. И вот теперь «северные люди» вернулись сюда опять, как если бы их никто отсюда и не прогонял, и перед ними шла ужасная огненная смерть. Теперь в руках у них были уже не винтовки, а короткие и тяжелые на вид карабины с громоздкими дисками магазинов, стрелявшие значительно быстрее, чем в чем-то подобное этому оружие в руках у людей, носивших серую форму.
