Наши уже не придут 3 (СИ) - "RedDetonator"
Русская Освободительная Армия имеет некоторый кредит доверия среди антибольшевистски настроенных граждан разных стран, так что финансирование поступает не только от правительств Великобритании и Франции. Поэтому кое-какие средства удаётся выделять и на побочную деятельность — они инвестируются в предприятия США, Великобритании и Франции. Что-то пропадает зря, а что-то даёт очень хороший доход.
Экономика, после Великой войны, переживает бурный рост, поэтому сейчас очень хорошее время, чтобы сколачивать состояние.
Но деньги Столыпину нужны для того, чтобы укрупнять и совершенствовать армию, которая, в нужный час, вернётся и вышибет большевиков из Петрограда.
Большевики, к его большому сожалению, никак не показывают симптомов политического кризиса — наоборот, по косвенным признакам, дела у них идут нездорово хорошо…
«Разбазаривание царских оружейных складов», на поверку, оказалось торговлей продукцией заводов. Британцы уже установили, что если большевики и торговали складским оружием, то только в первый год, а сейчас, в новых международных сделках, они поставляют абсолютно новые винтовки и пушки. То есть, они восстанавливают военную промышленность и используют её для пополнения золотых запасов.
Помимо дешёвых Мосинок, которые теперь можно встретить в любом уголке планеты, они продают и новое оружие — полуавтоматические винтовки АФ-18–5, а также пистолеты-пулемёты ППД-18–5, также полуавтоматические.
Самая известная сделка — они продали 5000 единиц ППД-18–5 Бразилии. Но это только общеизвестная часть. Конфиденциальная же часть — в ближайшие четыре года в Сан-Паулу будет открыт патронный завод, а параллельно с ним и оружейный завод. Строить будут большевики, на деньги Бразилии.
Ноги этого Колосса оказались совсем не глиняными и ожидаемый Петром Аркадьевичем политический кризис всё не наступает и не наступает — больше похоже на то, что большевики исполняют его мечту о превращении России в крепкую индустриальную державу.
«Но какой ценой?..» — спросил себя Столыпин.
Крестьяне, на которых он делал ставку, себя не оправдали. Он полагал, что когда опьяняющий дурман от ощущения свободы спадёт, крестьяне увидят себя закабалёнными и начнут восставать против власти большевиков. Но крестьяне, как говорят эмигранты, продолжающие прибывать из России, не показывают признаков недовольства.
Уезжать из СССР большевики никому не мешают, но есть проблема вернуться назад, если на чужбине что-то не получится — говорят, что таможня очень долго мурыжит на границе, а кого-то и вовсе не пускает обратно. Это осложняет работу агентуры, поэтому о реальном положении вещей в СССР известно очень немного.
Но ясно одно — его прогнозы не сбываются и это деморализует. Солдатам всё равно, они довольны тем, что есть хорошее жалование, которое платят исправно, но вот остальные…
Кто-то уже разочаровался в его деле, поэтому просто уехал в США, где активно действует Общество Спасения России, возглавляемое хорошо известной ему Марией Константиновной Бострем. Эта офицерская вдова, как оказалось, очень вовремя бежала из России и правильно инвестировала деньги — сейчас она считается крайне богатой особой, вокруг которой отчаянно вьются разные бывшие офицеришки, мечтающие разом улучшить своё состояние.
Столыпин изучил историю Бострем и даже выяснил, что послужило причиной её финансового успеха — компании некоего Леонида Курчевского, Марфы Бочкарёвой и Пахома Семёнова. Все трое — эмигранты из России, бежавшие от гнёта большевиков. Первого Пётр Аркадьевич не знал и вообще никогда о нём не слышал, а вот последние двое — это очень известные личности.
Их история уже вошла в анналы ярчайших историй успеха.
«Из грязи в князи», — подумал Столыпин. — «Вот на таких русских людей и нужно опираться — соль земли…»
Но самый большой успех получил Леонид Курчевский. Вот этот, как говорят, взлетел так высоко, что ручкается с бывшим президентом США, Вудро Вильсоном, а также часто бывает в его загородном доме.
Компания «K-Aircraft», в которой «K» — это, скорее всего, «Курчевский», уже залезла даже в Парагвай. Власти закупают двадцать пять самолётов К-1 для вооружённых сил, но это вообще ерунда, если смотреть на другие громкие сделки.
Курчевский — это прирождённый делец, гений от промышленности и изобретательства. Его идеи, в самом начале, казались разбирающимся людям нелепыми и смешными, но теперь это называют новаторством и визионерством. Последнее понятие ввёл сам Курчевский. Его называли визионером в контексте «фантазёр», «мечтатель», «прожектёр», но теперь этот термин, применительно к нему, используется в значении «провидец», «стратег», «реформатор».
Вот это, по мнению Столыпина, и называется масштабом личности — чтобы насмешка превратилась в новый термин, лишённый какой-либо шутливости.
Сам он невольно вспомнил о «обер-вешателе» и «столыпинских вагонах» — не о такой славе он мечтал, совсем не о такой.
Но своё дело он делает не ради славы. Россию нужно спасать от большевиков.
«Нужно инвестировать в Курчевского», — подумал Пётр Аркадьевич. — «Его предприятия на высоте и, пока что, стоят не так дорого, как гиганты иных отраслей. Пять-шесть миллионов можно и вложить…»
Только вот просто так акции его компаний не купить, ведь там желающих уже давно полно, поэтому нужен подход.
«Мария Константиновна как-то связана с ним — он же в её обществе…» — вспомнил Столыпин. — «Нужно заходить через неё, по-свойски…»
*5 декабря 1923 года*
— Да я-то тут причём⁈ — спросил начинающий раздражаться Немиров. — Тут это в порядке вещей! Родо-племенной строй! Я не могу напрямую запретить что-либо кому-то из старейшин — это не так работает! Наши взаимоотношения не предусматривают какого-либо прямого контроля!
— Тем не менее, партия требует подробного разбирательства, — ответил на это Ленин. — 7 января состоится расширенное заседание Политбюро — приказываю передать дела Стырне и прибыть к назначенному сроку.
Лоуренс Аравийский (1) сделал свой ход, причём такой, что Аркадий сначала удивился, а потом, в какой-то степени, восхитился.
В Афганистане началась Большая кровная вражда — так Немиров называл местную Гражданскую войну. Здесь нет никаких граждан, а войной происходящее не назвать, поэтому «Большая кровная вражда» — это наиболее исчерпывающе описывающий происходящее термин.
Конфедерация Гильзаи собрала большую джиргу, в ходе которой все участвующие в ней роды объявили всем жителям Нуристана войну.
Это, естественно, очень серьёзно сказалось на всех политических раскладах в регионе — боевые действия интенсифицировались до максимума, а всяческая торговля прекратилась.
Джелалабад, взятый почти без боя, за несколько недель умылся кровью — прибывавшие неделями пуштунские караваны, как оказалось, привозили с собой воинов, которые, в назначенный момент, начали резню всех и вся.
Город выстоял, но безвозвратно потерял около четырёх тысяч жителей и 719 солдат городского гарнизона.
Совет испугался — в течение следующих трёх месяцев он собирался полностью перебраться в Джелалабад, чтобы из него проводить свою власть над Нуристаном.
Совет отреагировал — на территории родов конфедерации Гильзаи были посланы «эскадроны смерти», то есть отряды воинов, которым было приказано уничтожить всех, кого они только встретят.
И вот на этом сыграл Лоуренс Аравийский — он заслал в Кабул несколько групп журналистов, которые засняли три разорённых пуштунских кишлака.
Заголовки европейских газет запестрели шокирующими фотографиями с зарезанными и застреленными детьми, лежащими рядами, из-за чего всей Европе резко стало не всё равно.
В статьях, естественно, дали исчерпывающую информацию о «главном виновнике всех бед, обрушившихся на этот некогда мирный край» — генерал-майоре Аркадии Петровиче Немирове. Мясник, палач, душегуб, кровавый душевнобольной — на эпитеты они не поскупились…
