Наши уже не придут 3 (СИ) - "RedDetonator"

Увы, план приходится менять на ходу, при этом ещё и пытаясь понять, что именно задумал Ленин.

«Не пойму», — с отчаянием признался себе Лев Давидович.

Его удар по Ленину строился на том, что всё происходящее нельзя было предвидеть заранее. Но у Ленина, скорее всего, давно уже была заготовка на случай, если кто-то попытается свалить его протеже.

«Его невозможно переиграть», — промелькнула в голове Троцкого паническая мысль. — «Возможно, я участвую в его долгоиграющей комбинации, которая направлена даже не на моё уничтожение, как политика, а на что-то ещё…»

Сейчас он корил себя за то, что вообще ввязался в это. До расширенного заседания ему казалось, что он может бороться с Лениным на равных, но, увы, первые же десять минут показали, что Владимир Ильич всегда готов к бою.

«Но зачем он списывает Немирова?» — терзала Троцкого мысль. — «Зачем?»

*8 января 1924 года*

— Как это понимать? — спросил до этого молча смотревший на Ленина генерал-полковник Алексеев. — Объясните мне происходящее, товарищ Ленин, а то я не понимаю.

— Товарищ генерал-полковник, сейчас не самое лучшее время… — посмотрел Владимир Ильич на часы. — Через тридцать семь минут у меня состоится встреча с представителями Народного Хурала Монголии, так что не могли бы мы перенести этот разговор?

— Для вас это шутка какая-то? — нахмурился Верховный Главнокомандующий РККА.

— Лучше побеседуйте об этом с товарищем Немировым, он найдёт время для объяснения ситуации, — вздохнул Ленин. — И почему все сразу же идут ко мне?

К нему забегали Микоян, Орджоникидзе, оба дважды, Гамалея, Преображенский, Ворошилов, также забегавший дважды, Калинин, Киров, Назаретян и Сергеев. Фёдор Сергеев, более известный всем, как товарищ Артём, и вовсе забегал четырежды. Все просили за Аркадия Немирова, которого осуждают несправедливо и всё это партийное разбирательство — профанация и дискредитация.

«Эх, будто бы я не знаю…» — подумал Владимир Ильич.

— Что вы собираетесь предпринимать? — спросил очень недовольный генерал.

— Я? — переспросил Ленин. — Ничего. Специальная комиссия решит, что делать.

— Вы же даёте себе отчёт, что не сидели бы сейчас в этом кабинете, если бы не он? — спросил побагровевший Николай Николаевич.

— Я прекрасно всё понимаю, — вздохнул Ленин. — И я советую вам не переживать.

— Моего друга собираются клеймить, как преступника, а вы говорите мне не переживать⁈ — возмущённо воскликнул Алексеев.

Владимир Ильич нахмурился и задумался.

— Садитесь, — указал он на стул.

Генерал-полковник промедлил несколько секунд, после чего сел на предложенное место.

— Что происходит? — спросил он.

— Ни одно услышанное слово не должно покинуть этот кабинет — вы это прекрасно понимаете? — задал Ленин вопрос.

Генерал Алексеев удивился, но кивнул.

— Итак, слушайте внимательно… — начал Владимир Ильич.

*11 января 1924 года*

— … и по толуолу — ситуацию с коксохимическими заводами держать под пристальным контролем, — продолжал наставлять своего бывшего подчинённого Аркадий.

Дело уже решённое — не быть ему начальником двух главных управлений.

Специальная комиссия продолжает своё расследование, в ходе которого всплывают всё новые и новые подробности произошедших в Нуристане инцидентов.

Выяснилось, что Немиров «лично передавал оружие бандам, учинившим геноцид мирных кишлаков, поэтому ответственность за произошедшее у него не просто моральная».

— Мне объяснять не надо, я всё полноценно осознал ещё при первом разговоре, — кивнул Лаврентий.

— Лишним не будет, — покачал головой Аркадий, после чего подвинул к нему папку. — И, кстати, новую «неразглашайку» подпиши.

Берия раскрыл её и внимательно прочитал очередную подписку о неразглашении. Она повышала его допуск к государственным секретам до уровня на ступень ниже, чем у Немирова.

— Зачем? — спросил Лаврентий, поставив все необходимые подписи.

— Вон тот сейф — там сконцентрирована вся необходимая тебе информация, все мои проекты на десять лет вперёд, — сообщил ему Аркадий. — Ленин знает, Сталин знает, а вот остальные… Пусть больше не знает никто.

Он открыл сейф и вытащил из него толстую папку, полную листов с печатным текстом.

— Вот, например, мои прогнозы развития танкостроения, — произнёс Немиров, показывая свои иллюстрации и блоки текста, исчерпывающе описывающие изображённые детали и изделия. — Не нужно предупреждать тебя, как сильно всё изменится, попади что-то из этого в руки иностранных разведок?

— Не нужно, — покачал головой Берия, вчитываясь в предисловие. — Но я думал, что бронеавтомобили — это и есть будущее…

— До какой-то поры, — улыбнулся Аркадий. — Кое-кто ударяется в крайности и полностью отказывается от танков, как таковых, а кто-то понимает концепцию неверно, но мы не будем. Вот эта папка.

Он вытащил из сейфа ещё одну очень толстую папку.

— «Танкоград»? — нахмурился Берия. — Не слишком ли претенциозно?

— О, нет, — покачал головой Немиров. — Название исчерпывающе раскрывает суть явления. Это будет массив заводов, единственной задачей которого будет разработка, производство и дальнейшее совершенствование самой современной бронетехники. Почитаешь потом и сам всё поймёшь. Я постарался не оставить пространства для иных трактовок и двусмысленностей.

— Я не хотел, чтобы так получилось, Аркадий Петрович, — вдруг сменил тему Лаврентий.

— А ты-то тут причём? — усмехнулся Немиров. — Это временное явление, очень нужное для страны. Возможность, которую товарищ Ленин может и должен использовать. Поэтому не советую тебе переживать о вещах, на которые ты не в состоянии повлиять. Но на один вопрос ответь — ты готов тащить на себе всё это?

— Да, — после недолгой паузы, ответил Берия. — Я готов.

*19 января 1924 года*

— На основании вышеизложенного, товарища Немирова разжаловать на три ступени, отстранить от должностей начальника Главного управления промышленности вооружений и боеприпасов и начальника Главного управления химической промышленности, — продолжал зачитывать Каменев.

Троцкий сидел довольный, как лис, устроивший кровавую резню в курятнике.

А Аркадий сидел с каменным лицом, не выражающим вообще ничего, так как ему было всё равно, но нужно было показать, будто бы он пытается скрыть неравнодушие к происходящему «наказанию».

Актёр из него так себе, он никогда не умел играть, но тем и хороша реальная жизнь, что неподдельные обстоятельства сами «доигрывают» за «актёров». Поэтому и ценится мастерство театральных профессионалов — у них обстоятельства не настоящие, им нужно поверить в них и отыграть на этой основе настоящие эмоции и реакции.

Немирова же окружали вполне настоящие обстоятельства и разжалуют в майоры его по-настоящему.

Троцкий ратует за то, чтобы Аркадия отправили в войска, «искупить проступок беспримерной службой», только вот у Ленина на этот счёт совсем другие планы…

«Пусть радуется», — подумал Немиров. — «Но время покажет».

Специальная комиссия, которая подтвердила, что проступок, повлёкший трагедию, имел место и теперь Аркадия надо убирать, содержала в себе целых троих людей, которые точно являются сторонниками Троцкого. Это доказательство, что группа «словочётов», как их прозвал Сталин, эффективна.

Сравнительный анализ речей изначально указывал на этих троих — Гавриила Ильича Мясникова, отметившегося ещё в «рабочей оппозиции», но сейчас занимающего должность председателя ВСНХ РСФСР. Тимофея Владимировича Сапронова, секретаря ВЦИК, а также Льва Борисовича Каменева, председателя ВЦИК. Дальнейшие события со специальной комиссией всё подтвердили — лояльные Ленину члены комиссии получили приказ не мешать этим троим, но не допустить, чтобы они договорились до расстрела или тюремного срока для Немирова.