Андрей Смирнов - Рыцарь
Педро нахмурился.
— Преступник или нет, но, пока был жив Альфаро, я мог не беспокоиться за южные пределы моего королевства, — пробормотал он.
Я решил подойти с другой стороны.
— Сир, разве вам нужны колдуны для защиты собственных владений?
Педро быстро посмотрел на меня. О нем ходила слава как о наихристианнейшем короле. На деле это, очевидно, означало, что он был фанатиком даже большим, чем Ги де Эльбен.
На заданный мною вопрос ему нечего было ответить.
Некоторое время в зале царило молчание. Где-то у дверей негромко лязгнул металл. Наверное, один из стражников переступил с ноги на ногу.
— Вы разворошили осиное гнездо, Андрэ, — сказал в конце концов Педро. То, что он перешел на вежливое обращение, показалось мне хорошим признаком. — Совсем скоро закончится перемирие с маврами. Собственно, я собирался закончить его немного раньше срока и вместе с Альфонсом Кастильским одновременно навалиться на них. А тут — смута… В моем же собственном королевстве.
— Смута? — удивленно переспросил я. — Но ведь все уже закончилось…
Педро саркастически рассмеялся.
— Все только начинается. Эти бароны обязательно начнут грызню между собой. Почему, как вы думаете, лишь немногие из них прислали свои войска на помощь Альфаро? Да потому что, сказать по правде, половина баронов Альфаро — такие же разбойники, как и их бывший синьор, которого вы так не вовремя отправили в ад. Только Альфаро мог железной рукой сдерживать эту волчью стаю. Близких родственников у него не было. Теперь, кого бы я ни поставил на его место, половина баронов откажется его признавать. Да, вы устроили большую смуту в моем королевстве, Андрэ.
Я снова пожал плечами:
— Извините, Ваше Величество, но я все равно не понимаю. Мне кажется, усмирить их будет не так уж сложно. Алонсо де Виллярробледо и Фернандо де Грасиане — прекрасные люди. С ними совсем нетрудно договориться…
Ага. С людьми, один из которых три года просидел в подвале, питаясь крысами и потихоньку сходя с ума, а второй Бог знает сколько лет лелеял только одну мысль: как бы угробить собственного синьора…
— …что же касается тех вассалов, которые не признают языка разума, то их нужно просто припугнуть. Я уже имел дело с двумя из них и поэтому отвечаю за свои слова. Да, одного барончика пришлось отшлепать. Но второй посмотрел на первого и мирно убрался восвояси.
Педро снова молча стал разглядывать меня. Я забеспокоился. Не люблю, когда люди в ответ на мои слова ничего не говорят, а только молчат и думают. Мало ли что может прийти человеку в голову, когда он начинает думать.
— Я вот думаю, — изрек наконец Педро, — а не помиловать ли тебя?
— Ваше Величество…
— Андрэ де Монгель, — перебил меня король Арагона. — Андрэ де Монгель, сын графа де Монгеля. Второй сын, верно?
Я кивнул.
— Если ты рассчитываешь, что меня остановит твое происхождение и то, что ты — франк, ты заблуждаешься. Твой король Филипп не станет ссориться со мной из-за такого пустяка, как твоя жизнь, когда ты будешь уже мертв…
Не скажу, чтобы эти слова привели меня в восторг. Но я молчал. Чувствовал: это не все.
— …Но мне, право, жаль отправлять на плаху такого славного рыцаря, — продолжал король. — Поэтому я предлагаю тебе выбор. Либо ты знакомишься с моим палачом… Либо ты приносишь присягу верности мне и принимаешь от меня в ленное владение графство Кориньи. Я думаю, раз уж ты справился с самим Альфаро, то его баронов приберешь к рукам еще быстрее. Тебе нужно время, чтобы подумать?
Подумать? Нет, думать мне было ни к чему. Что ждало меня во Франции? Жизнь странствующего рыцаря? Пожалуй, для меня, теперешнего, этого маловато. Восстановление в правах Анны Альгарис? Но графу де Кориньи это будет сделать намного проще, чем рыцарю де Монгелю. К тому же родовые земли Альгарисов здесь, в Испании, пожалуй побогаче. Тем более под моим крылом… Нет, думать тут было не о чем.
Поэтому я опустился на одно колено.
И сказал то, что от меня ожидали. Выбора ведь на самом-то деле у меня не было.
* * *…Хайме пил пиво с королевскими солдатами. Заметив мое появление, он слегка приподнял бровь.
— Вы еще живы, господин? А я думал, Педро вас уже… того. — И провел большим пальцем по горлу.
— У короля Арагона сегодня хорошее настроение, — сказал я и поманил Хайме Толстяка в сторонку. — Вот он меня и помиловал… Кстати, как ты относишься к тому, чтобы наняться еще на одну военную кампанию?
Хайме вытаращил глаза и подавился пивом.
— Вас… кхе-кхе… только что… помиловали… кхе-кхе… А вы снова в петлю лезете?
— Видишь ли, Хайме, я теперь граф де Кориньи.
У Хайме отвалилась челюсть.
— Посему у меня к тебе предложение, солдат. Не желаешь ли устроиться ко мне на постоянную работу? Ну, что скажешь?..
* * *…Мы скачем по лесу. Листва почти облетела с деревьев. Конский топот глух, копыта наших лошадей утопают в золоте, которое вскоре, с приходом зимы, превратится в грязь. Воздух холоден и влажен. Судя по всему, вечером снова будет дождь.
Но вот лес заканчивается, и перед нами открывается долина. Я поднимаю руку, приглашая своих спутников остановиться.
Наемники уже снялись с места. Сейчас они двигаются на запад, во владения Умберто де Коломьи, одного из ближайших вассалов покойного графа Кориньи.
Я отправлюсь за войском. Скоро. Догоню их по дороге.
Но сначала я должен был приехать сюда.
Я смотрю не на долину, обезображенную следами недавнего присутствия многих людей. Я смотрю на светлый замок, вырастающий из плоти горы и, как властелин, возвышающийся над долиной.
На свой замок.
Я трогаю Принца с места. Мои спутники делают то же самое.
…Замок Кориньи вырастает перед нами. Ворота распахнуты. Теперь это — мой дом.
