Андрей Смирнов - Рыцарь
Диего пожал плечами:
— Не знаю.
— Но ведь на что-то вы все же рассчитывали, когда решились на обман?
— Да… — Диего посмотрел на девушку. — Анна была сосватана за одного рыцаря, отпрыска древнего и благородного рода… Как вы понимаете, даже если бы Альфаро отпустил ее, ни о какой свадьбе речи бы уже не шло…
— И что же? Свадьба состоялась?
Диего покачал головой.
— Нет. Тот человек… Мы отправили к нему гонца с письмом… Но он узнал о нашем несчастье раньше. Гонец не застал его. Жених Анны отправился в замок Кориньи и вызвал графа на поединок. Поединок состоялся…
— …и Альфаро его убил, — закончил я. Диего сделал отрицательный жест.
— Говорят, они даже не успели скрестить мечи. Только обменялись приветствиями, и жених Анны споткнулся и упал на собственный меч… Поверьте мне — он не был растяпой. Он был одним из лучших фехтовальщиков Каталонии. Колдовство, невообразимая удача графа, помощь дьявола — или все вместе — погубило его. А когда приехали вы… мы ведь не знали вас… Не сочтите за оскорбление, но ваша настойчивость… мы не могли исключить того, что вы — человек графа Альфаро.
Я кивнул. Я не ощущал ничего, кроме чудовищной усталости…
— Дон Диего, я очень дорого заплатил за ваш обман. Дороже, чем вы думаете.
…Значит, если Анна вдруг воскреснет, ты будешь с нами? Это — твоя цена?..
— А извинения… извинения вы можете оставить себе, дон Диего. Я понимаю. Вы не хотели зла. Вы поступали так, как считали нужным.
— Я рад, что…
— Я дал Родриго обещание, что позабочусь об Анне, — сказал я. — Но очень скоро мне придется встретиться с королем Арагона и Каталонии. Вполне может случиться, что я и о себе-то позаботиться не сумею. Вы… будь вы и Эгвеньо чужими людьми для нее, — я кивнул на девушку, — я переложил бы на вас свое обещание. А так… А так я знаю, что вы в любом случае сделаете все, чтобы она получила это наследство.
— Конечно. Мы не для того прятали Анну полтора года, чтобы сейчас бросить ее на произвол судьбы.
Я еще раз взглянул на Анну Альгарис. Честь юноши или девушки — особенно девушки — это принадлежность не только их самих, но и всей семьи. Двенадцатый век… Не думаю, чтобы кто-нибудь поинтересовался ее мнением, когда отец и Диего задумали подмену. Интересно, какие у нее были отношения со своей сводной сестрой?.. Но вряд ли я когда-нибудь это узнаю.
Я подошел к той, которая стоила жизни многих, дождался, когда она поднимет глаза, и произнес непривычно мягким голосом:
— Донна Анна, если судьбе и Богу будет угодно, я сделаю все, чтобы в вашей жизни больше не было горя. Даю вам слово.
Она ничего не ответила, только чуть заметно кивнула. Впрочем, я и не ждал слов.
…Фернандо был готов к моему скорому отъезду, но он очень удивился, узнав, куда я собираюсь направиться. Он посмотрел на меня как на ненормального. Ну, мне не привыкать.
Если прежде Фернандо рассчитывал потянуть время и предстать перед своим королем как можно позже (поскольку смерть — это событие довольно неприятное и каждому из нас хочется его отсрочить), то теперь он решил ехать вместе со мной.
— Нет! — отрезал я. — Я поеду один. Ги, тебя это тоже касается. Если король Педро увидит тамплиера, он решит, что все затеял ваш Орден. Ты останешься здесь. Выздоравливай, мне скоро понадобится твой меч.
Потребовалось некоторое время, чтобы уломать Ги, но в конце концов мне это удалось. Однако мне в попутчики набился человек, от которого я меньше всего ожидал чего-либо подобного, — Хайме Толстяк.
— Зачем тебе это?
Хайме равнодушно пожал плечами:
— Хочу посмотреть на короля. Ни разу не видел.
Впрочем, как раз ему-то ничего не грозило. Вероятность того, что Педро решит сорвать свой гнев на наемниках, была невелика.
И мы поехали. К вечеру следующего дня мы уже стучались в ворота замка Фернандо, занятого королевскими войсками. Кроме Хайме и нескольких его людей, со мной был только Тибо. Я и не пытался уговорить его остаться.
Король не стал томить меня долгими часами ожидания в приемной, не передавал через своего секретаря «Приходите завтра» или «Позвоните мне через неделю». Он принял меня сразу после того, как ему доложили о прибытии в замок рыцаря с черным грифоном на щите. И в этом не было ничего удивительного. Король — всего лишь первый рыцарь в своем королевстве. Да и шпионы у него тоже есть.
Педро II Арагонский был человеком высокого роста, широким в кости, с великолепной мускулатурой. Скорее всего, если он доживет до старости, эти мускулы заплывут жирком и он превратится в настоящую пивную бочку. Все предпосылки для этого были.
Но покамест ничего подобного королю Арагона и Каталонии не грозило. Королю Педро шел двадцать первый год. А королем он стал лишь год назад. Местные жители его любили. О нем уже ходила слава как о герое, галантном рыцаре и знаменитом трубадуре.
Я поклонился. Педро сидел в кресле Фернандо и пристально рассматривал меня. Кроме нас, в зале находилось еще двадцать человек. Все при оружии и с такими надменными выражениями на своих физиономиях, что становилось ясно: эти люди считают себя очень благородными. Очень.
— Франк! — Голос у Педро был громким и сильным. — Мне сказали, что ты приехал с юга.
— Именно так, сир.
— Ты ехал мимо Кориньи? Ты видел, что там происходит?
— Я как раз оттуда и прибыл, Ваше Величество.
Глаза Педро сузились, а взгляд стал очень нехорошим.
— Так ты из людей этого разбойника Фернандо? Почему он сам ко мне не прибыл? Струсил?
— Видите ли, сир, — сказал я негромко, — Фернандо не смог прибыть сразу. Его задержали раненые. Да сам он ранен. Впрочем, если вы хотели видеть именно его, то он будет тут очень скоро. С другой стороны, если вы хотели видеть человека, который собрал войска, руководил штурмом Кориньи и в личном поединке убил графа Альфаро, то этот человек перед вами. Я прибыл сразу же, как только вместе с Фернандо получил ваше послание.
Рыцари зашевелились. Поднялся шум. Кое-кто, наверное, в этот момент очень остро пожалел, что, допуская к королю, меня не лишили оружия.
Педро некоторое время молчал. Рассматривал меня. Когда наконец благородные люди страны, собравшиеся у трона, перестали шуметь и стало более-менее тихо, король выразился так:
— В первый раз встречаюсь с подобной наглостью. Франк, может быть, ты хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание перед тем, как тебя отдадут палачу?
— У меня есть оправдания. Только вот захотите ли вы меня слушать?
Педро несколько секунд размышлял. Затем сказал своим вассалам:
— Оставьте нас вдвоем. Да, кто-нибудь… заберите у этого человека оружие.
Без возражений я расстегнул пояс с мечом и поручил его одному из королевских рыцарей.
Итак, благородные господа ушли. Осталась только личная стража.
Мой рассказ был долгим. Он начинался с того момента, когда Родриго де Эро на смертном одре попросил выполнить пустяковое поручение: съездить в Испанию и привезти в Лангедок его родственницу, Анну Альгарис.
Я говорил, а Арагонец внимательно слушал. На его губах появилась легкая усмешка, когда я рассказал ему о том, как мы взяли замок. Беседу с Альфаро и Жаклин я, само собой, опустил. Когда я подошел к финалу и изложил историю, которую мне поведал дон Диего, Педро воскликнул:
— Это подлость! Альгарисы дурно поступили с вами.
Я покачал головой:
— Мне тоже не нравится этот обман, Ваше Величество. Но взгляните на то, что произошло, их глазами.
Некоторое время Педро молчал, а потом поинтересовался:
— А что вы собирались делать дальше? Допустим, я бы не появился здесь. Что бы вы стали делать?
Я пожал плечами:
— Вернулся бы во Францию с Анной. Меня здесь больше ничего не держит.
— А во Франции?
— Не знаю… Кроме обещания, которое я дал Родриго, — разве что сирвенты.
Педро хмыкнул. Впрочем, лицо его почти сразу же снова обратилось в суровую маску.
— Если граф Альфаро действительно совершил все эти преступления, почему ты нарушил мир и все законы моего королевства? Почему не обратился ко мне? Я бы судил Альфаро.
На этот раз пришла моя очередь усмехаться. Педро, заметив мою усмешку, побагровел от ярости.
— Ты что же, считаешь, что я не в состоянии…
— Ваше Величество, — поспешно сказал я, снова почувствовав совсем рядом незримое присутствие палача, — вы — олицетворение закона и порядка в этом королевстве. И поэтому, не имея всех доказательств вины графа Альфаро, вы бы не стали ничего предпринимать против него. А собрать эти доказательства, учитывая власть и влияние графа, было бы попросту невозможно. Поэтому я и решился действовать на свой страх и риск. Наказывая преступника, я действовал во благо вашего королевства, именно потому что законным образом покарать его было бы трудно. Ведь даже беззаконие, которое простой рыцарь может совершить ради достижения каких-то высоких целей, даже такое беззаконие не приличествует королю.
