Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
Встреча рабочих с императором состоялась так же в большом зале Рады. Когда закончились предварительные выступления, начали выступать рабочие. Жалобы и предложения перемежались жесткими и иной раз высказанными в ультимативной форме требованиями рабочих активистов. Несмотря на довольно напряженную атмосферу, разговор между властью и рабочими проходил в уравновешенном тоне. В этом немало помогали спокойствие и сдержанность правителя всея Руси. Рабочих в немалой степени поразила просьба императора о терпении в это трудное время для России. К тому же их немало удивляло, с каким участием и вниманием он слушал, со многим соглашался, затем спрашивал или уточнял, но самой большей неожиданностью стала его речь, в которой почти не было общих слов и пустых обещаний, зато прозвучали конкретные предложения по облегчению труда рабочих. Предполагалось сократить обычный рабочий день на производстве на два часа, а в субботу — на три часа. Перечислялись и социальные льготы. Выплаты за производственные травмы, а также 50 % оплата рабочих дней по болезни. Перечень улучшений труда и жизни рабочих был не так широк, как мне хотелось, но уже было хорошо, что он всенародно был озвучен императором, теперь осталось протолкнуть их в качестве свода фабрично — заводских уложений. Но даже сказанного хватило на то, чтобы в течение двадцати минут не ослабевали овации и радостные крики рабочих
Не успели по городу разлететься столь неожиданные и радостные вести, как на следующий день по городу с быстротой молнии стали распространяться страшные слухи — царь убит! Смятение в душах людей и неизвестность породили разные страхи. Тут была и шайка душегубов, которые забросали бомбами царский выезд, и убийца в черной маске, выстреливший царю из пистолета прямо в сердце.
Для многих простых людей, которые уже начали считать, что стоит немного потерпеть и жизнь наладиться, эта весть поразила их, словно удар ножа под сердце. Напуганные и встревоженные люди кинулись к соседям, друзьям, родственникам. Натыкаясь на улицах на группы людей, обсуждающих эту новость, они примыкали к ним, пытаясь понять: где правда, а где ложь? Не успели эти слухи заполонить столицу, как молнией пронеслась радостная весть — царь только ранен, и толпы народа, чтобы удостовериться, двинулись к царскому дворцу.
Громадная толпа, собравшаяся у дворцовых ворот, какое‑то время стояла в молчаливом ожидании, пока к людям не вышел гвардейский офицер и не подтвердил слух о ранении царя, после чего попросил всех разойтись. Весть о покушении на жизнь императора и то, что он жив, почти мгновенно облетела всю страну. Телеграфисты различных ведомств и газет работали не покладая рук, разнося новости по стране. Редакторы столичных изданий требовали сенсационных статей, поисками которых сейчас занимались журналисты, шныряя по городу в поисках свидетелей подробностей покушения.
На вокзале, на площадях и перекрестках стояли усиленные полицейские и жандармские наряды. Улицы, в поисках подозрительных лиц, прочесывали конные и пешие патрули. Все выезды и въезды в столицу были перекрыты войсками.
Хозяином кабинета, в который провели жандармского подполковника Мерзлякина, оказался, сорока пяти — пятидесяти лет, генерал — майор, со значком академии генерального штаба. Он не знал этого человека, но судя по двум боевым орденам из пяти наград на его груди, их обладателю приходилось бывать на полях сражений. Холодный взгляд, которым тот встретил жандармского полковника, был хорошо тому известен. Он его не раз встречал при встречах с кадровыми военными, особенно теми, которые имели несколько поколений предков, служивших в армии. Подобные взгляды давно его не задевали, но сейчас в нем вдруг вспыхнула злость. Может быть от того, что ни он пришел просителем к ним, а это они нуждались в его помощи.
"Чистоплюй! Сидит здесь и распоряжения подмахивает! Бумажный герой! А как до дела дошло, так ко мне прибежал. Помоги! Так я не гордый. Помогу. Тем более, что цена подходящая".
Кроме владельца кабинета в кресле сидел уже знакомый подполковнику, генерал Обнин с императорскими вензелями на погонах, говоривших о том, что он принадлежит к свите его величества. Именно он вовлек его в тайное общество, когда заговорщикам понадобилось выйти на боевую группу социал — революционеров или анархистов.
— Ваше превосходительство!
Генерал резко поднялся со своего места и коротко махнул рукой, прерывая полковника.
— Отставим чины! Просто Сергей Андреевич. Кто вы и как вас зовут, мне уже известно, Андрей Валерьянович! Садитесь. С Обниным Ильей Давыдовичем, вы уже знакомы. Курите?
— Нет, ваше прево…. Сергей Андреевич.
— Тогда не будем терять времени. Андрей Валерьянович, вы приглашены для осуществления плана, который должен способствовать спасению России. Нам стало доподлинно известно, что император через генерал — адъютанта Татищева, втайне от всех, ведет переговоры с Германией. Судя по поступившим на днях от наших союзников сведениям, предварительные переговоры прошли успешно, а значит, официальное заключение мира дело полутора — двух месяцев.
— Извините меня! Но я правильно понял вас?! Сам государь решил заключить мир с германцами?! Это как‑то…. Гм!
— Понимаю вас. Когда сам услышал эту новость, долго не мог прийти в себя. Это предательство по отношению к мертвецам, погибшим на войне, к их семьях, к раненым и увеченным солдатам и офицерам! — он вдруг замолчал и, судя по плотно сжатым губам и желвакам на скулах, сейчас старался взять себя в руки. — Извините. Не сдержался. Так вот.
Мы рассматриваем два возможных варианта. Думаю, вы уже знаете о появлении возле царя нового советника, некоего господина Богуславского. Все, что сейчас идет от государя — его рук дело. Как он заимел такое влияние на царя, никто не знает. Мы неоднократно интересовались его личностью, пытаясь понять, кто он такой, узнать его слабости. Гм! Все те сведения, что мы собрали о нем,…. В это трудно поверить! Судите сами. Боевой офицер. После тяжелого ранения потерял память и был отправлен в отставку. По определению врачей — инвалид до конца жизни. И вдруг он чудесным образом излечивается. Сам по себе большой физической силы человек, зачем‑то начинает заниматься силовой гимнастикой, какой‑то борьбой и стрельбой в тире. Не пьет, не курит, не играет в карты. Бордели не посещает. Есть сведения, что Богуславский специально поехал на фронт, чтобы отомстить за сестру. Также из надежных источников известно, что помог полиции раскрыть два дела, связанные с убийствами. К царю, он попал через Распутина, который потом уехал в Тобольск. Выглядит это так, словно он освободил Богуславскому свое место возле трона государя. Это, в принципе, все. Есть вопросы?
— У него есть приятели? Любимая женщина?
— Из близких знакомых отмечен только подполковник Пашутин Михаил Антонович. Из разведки. Изредка встречаются. Это все.
— Странный и непонятный для меня человек. Продолжайте, Сергей Андреевич.
— Богуславский, это хорошая возможность воздействовать на царя. Вот только чем его к нам привлечь? Две недели за ним следили мастера своего дела, ни спуская глаз днем и ночью. Полученный вывод: очень замкнут, обычных человеческих слабостей не имеет.
Нам кажется, что единственный способ на него как‑то повлиять — это запугать его! Сломать! Пусть он, сильный и храбрый, но и не такие люди ломаются, когда их поставить на грань жизни и смерти. Если же ничего не получиться,…. Кстати, после его смерти мы посмотрим, как поведет себя царь. Продолжит вести Россию к гибели — Бог ему судья!
Как вы поняли: у нас к вам два дела. Найти людей для разговора с Богуславским и подготовить группу боевиков для покушения на царя! Мои слова вас не приводят в ужас?
— Нет. Мне уже доводилось подобное слышать. Причем от самых разных людей. К тому же Илья Давыдович, в какой‑то мере, подготовил меня, намекнув в какой затруднительной ситуации от меня потребуется помощь.
— Вы практичный человек, Андрей Валерьянович. Это хорошо. Миссия на вас будет возложена ответственная, господин подполковник, поэтому прошу отнестись к этому делу предельно серьёзно. Чтобы это подчеркнуть, мы готовы прямо сейчас положить двадцать пять тысяч золотом на указанный вами счет. Остальные семьдесят пять тысяч вы получите в случае успешного окончания дела. Ведь именно такая сумма была обговорена вами с Ильей Давыдовичем. Так?
— Все так, Сергей Андреевич. Теперь, я так понимаю, моя очередь. Сначала скажу по поводу Богуславского. Я попробую узнать о нем побольше, но уже сейчас для меня, очевидно, что его не запугивать надо, а сразу убирать. Неужели вы не подумали о том, что он может спрятаться под крылышком у царя или вообще забьется в какое‑либо укромное место.
— Думали, — раздался голос до этого молчащего Обнина. — Но уж больно соблазнительно. Если бы мы смогли взять его на короткий поводок, то сразу бы решили множество проблем.
