Бойфренд для Цесаревны (СИ) - Ростов Олег

— Андрей, я в бане не привык мыться. Я в ванной моюсь или под душем.

Я смотрел удивлённо на саксонца.

— Подожди. Ты сколько тут уже ошиваешься… Пардон живёшь? И бане ни разу не мылся?

— Я не сказал, что я не мылся. Я сказал, что не привык. Это разные вещи, Андрей.

Я злорадно усмехнулся. Посмотрел на Пашку.

— Паш. Зоя, ведь как истинная дочь своего народа и Отечества баню любит?

— Конечно. Нас дед в детстве знаешь как приучал, только пар коромысло стоял.

— Вот, Фридрих. Мотай на ус. Ты в бане с девками парился хоть раз?.. Нет?.. Поверь, Фридрих, ты многое потерял. Это такой релакс и такая жесть… Одним словом лучше один раз увидеть и прочувствовать, чем сто раз услышать. Ты как с женой будешь парится? А Зойка любит баньку.

— Наши пасторы говорят, что баня есть источник разврата. Что надо мыться в ванной.

Мы с Павлом смотрели на Фридриха глазами, как у одуревших лемуров. Потом давай ржать. Кошевой тоже сначала смотрел удивлённо, но потом поддержал нас с братом. Господи, 21 век на дворе. У англосаксов ЛГБТ стало набирать обороты, а тут!!! Да и проститутки во втором рейхе имеют место быть, даже очень. И платят со своего ремесла налоги. У Кайзера не забалуешь. Один сплошной орднунг.

— Фридрих источник разврата, это бордель. Сколько в Германском рейхе борделей? Ну-ка ответь мне?

— Ээээ… Не помню. Много.

— Вот видишь. А баня, это святая святых чистоты и телесного благоговения. Я же не предлагаю тебе парится в бане с проститутками. А говорю о Зое, когда вы поженитесь. Вы же поженитесь, Фридрих?

— Я очень хочу жениться на Зое. Очень надеюсь, что получу одобрение со стороны моих родителей и моего дядюшки. А так же благословение от родителей Зои.

— Ну вот, теперь мы подошли к самому главному. Парится с женой, это нормально, даже нужно. Это, как исполнять супружеский долг. И секс с женой в бане, не есть разврат, а удовлетворение не только духовных потребностей супруги, но и телесных с пользой для здоровья во всех отношениях. Не веришь мне, спроси у Трофима Степановича. Он человек старше нас, умудрённый жизненным опытом. Так ведь, Трофим Степанович? — Я посмотрел на Ярового. Тот ухмылялся.

— Всё верно, Андрей Ярославович. Парится с супругой бане есть дело благое.

И тут увидел в окно, что на соседнем подворье, благо декоративный плетень между участками атамана и Ярового был низкий и… Одним словом именно декоративный, как жена атамана и её дочка повели наших барышень в баню, но атаманскую.

— Вон смотри, Федя. Наших девиц уже повели в баньку. Так что пошли. Кваску ядрёного, холодненького после парной попьём.

Хорошо попарились. Кваску ядреного попили. Потом пошли гуляния. Ольгу с Зоей и Настей после бани обрядили в одежды донских казачек. Вечером увидел Ольгу. Потрясающе! Я засмеялся, видя её. Блеск. Начал хлопать в ладоши.

— Оля, ты чудо!!! — Крикнул ей. Она увидев мою улыбку расслабилась и тоже засмеялась. На ней был традиционный донской женский кубелек — традиционное распашное платье казачек Дона. Плюс пояс, традиционный для казачек Дона. На голове у Цесаревны был головной убор чалоуч. Её волосы были заплетены в одну косу. Так, как положено у незамужней девицы. Ольга в казачьем прикиде была обворожительна. Смотрел на неё и терялся. Она подошла ко мне.

— Андрей, ты чего такой?

— Какой, душа моя?

— Словно убитый. Я такая плохая?

— Наоборот, Оль. Ты прекрасна.

— Тогда что тебя останавливает?

— Ничего, Оль, не останавливает. Просто странно…

— Что тебе показалось странным? — Цесаревна была уже рядом со мной.

— Многое, Оль, пусть принесут гитару

Гитару принесли военные. С вертолёта. Он перед этим низко прошёлся над станицей. Бдят черты полосатые. Я усмехнулся. Её вообще все прикрывают. И спецслужбы и армия. Это о чём говорит? Её любят все. И спецслужбы и армия.

Я начал играть на гитаре.

Чёрный ворон, что ты вьёшься,

Над моею головой!

Ты добычи не дoбьёшся,

Чёрный ворон, я — не твой…

Я играл, пел. Ольга подпевала мне.

Завяжу смертельну рану

Я подарённым платком,

А затем с тобой я стану

Говорить про всё рядком…

Песня неслась над станицей. И нам подпевали многие.

А отцу скажи отдельно,

Что я род не посрамил,

И пред ворогом смертельным

Назад шагу не ступил…

Скажи братьям, скажи сёстрам-

Я хороший у них брат.

А к родимым семи вёрстам

Журавлём вернусь назад…

Песня неслась над вечерней зорькой. Над домами и хатами. Казаки склоняли головы. Пели и при этом плакали.

Встану рано, выйду в поле-

В небеса наш Дон течет.

Там без страха и без боли

Солнце красное встает…

Я пел и смотрел на Цесаревну. Она тоже пела и плакала…

Глава 21

Детство закончилось или никаких больше тайн

Я перестал играть. Рядом сидела на лавочке Цесаревна и хлюпала носом. По щекам текли слёзы. Я достал чистый носовой платок. Я им не пользовался ни разу. Подошёл к ней и стал вытирать слёзки.

— Ты что, душа моя, расплакалась. Так ведь можно мне и по Особому Протоколу загреметь под фанфары.

Ольга посмотрела на меня удивлённо. Забрала у меня платок.

— Это почему по Особому Протоколу? Да ещё загреметь тебе под фанфары?

Послышались смешки. Народ стал улыбаться.

— Ну как это почему, роза души моей, Ваше Императорское Высочество, наследница Всероссийского престола, Цесаревна Ольга Николаевна? — При этих словах, Ольга недовольно сморщила своё личико.

— Андрей, перестань! И всё-таки? Ты не ответил на вопрос.

— Расстроить и довести до слёз, будущую императрицу, это явно тянет на особо тяжкое государственное преступление. — Я говорил серьёзно, ни намёка на улыбку. Ольга удивлённо смотрела на меня, даже забыла слёзы вытереть. Смешки раздались ещё громче.

— Ну знаешь что! — Выдохнула девушка.

— Знаю, солнце моё ясное. А посему, я просто обязан загладить свою вину и заставить тебя улыбаться. А заодно и весь честной народ рассмешить и поднять настроение. Согласна?

Ольга улыбнулась. Кивнула мне.

— Согласна.

Держа гитару, обвёл взглядом народ на подворье у атамана. Народа прибавилось. Молодёжь, более старшее поколение и совсем старики. Некоторые курили папиросы и даже самокрутки. Я усмехнулся.

— Итак, дамы и господа казаки и казачки! Песня о сельской жизни, любви и разочарованиях. А ну-ка все вместе, уши развесьте, лучше по хорошему хлопайте в ладоши вы! — Теперь уже открыто засмеялись.

— Давай, Самарин, вдарь! — Крикнул кто-то из казаков. Мои пальцы пошли перебором по струнам. Я,улыбаясь и глядя на принцессу, запел:

Над деревней Клюевкой

Опусти-и-ился вечер.

Затянул я. Пальцы медленно перебирали струны.

Небо залунявило-о-ось,

звезды па-а-альцем тронь.

Где-то в далеке

Пичуги малы-ые щебечут.

Вытянул руку вперёд и пошевелил пальцами.

Где-то недалече

Всхлипнула-а гармонь.

Сделал паузу. Продолжал смотреть на Ольгу и улыбаться. Она тоже смотрела на меня, как и все остальные. Пауза затягивалась.

— Андрей, что? — Спросила она.

— Ничего. — Я засмеялся, пальцы опять стали перебирать струны. Я продолжил:

Все хлеба поубраны,

Все по сдали загодя-я.

Трудодни получены,

Божья благОдать.

Улыбка у меня до ушей. Стал прохаживаться перед народом.

На плетень соседски-и-ий

Опускаю… ЗАДНИЦУ!

Народ захохотал. Ольга вытаращилась на меня.

— Задницу он опустил! — Смеялась Зоя. Ольга закрыла рот ладошкой.

Закурил махорочку,

Начинаю ждать.

Ритм стал быстрее. Кто-то из парней, тоже с гитарой постарался подыграть мне. Я кивнул ему, мол всё отлично маэстро, продолжай в том же духе.