Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ) - Воля Олег

Ещё сорок минут манёвров и обмена сигналами — и вот оба корабля легли в дрейф. Незнакомец с надписью «ИНТИ» на борту полностью остановился, спустив паруса, а шхуна Гарибальди осторожно подвалила к его борту. Команда уругвайцев на всякий случай была готова к абордажу.

— Дон Симон! — заорал Солано. — Какими судьбами?

— Сеньор Солано! — послышалось в ответ. — Сердечно рад вас видеть! Сам господь направил вас к нам!

В Лиме Солано представлялся по имени, не упоминая фамилии. Личность Дебса была предназначена для легальной деятельности, поэтому старик её не знал. И теперь это снова вызвало недоумение при столкновении легенд.

— Парень, так ты Солано или Юджин? — усмехнулся Гарибальди.

— Смотря в какой стране проснусь, — отшутился Солано, внутренне морщась. Что-то в последнее время вся конспирация идёт «по бороде».

— Прозвище. Для своих, — буркнул он, и этого ответа итальянцу хватило.

Через кранцы суда сшвартовались борт к борту. Солано, Супно и Руми перепрыгнули на палубу незнакомого кораблика. Из полутора десятков экипажа пятеро оказались кечуа — те самые, что отправлялись в Калифорнию. Они сначала дружно поклонились Солано, а потом принялись по-дружески обниматься с Супно и Руми. Остальные смотрели с любопытством.

Солано тоже обнял Симона и шепнул:

— Называй меня мистер Дебс. Юджин Дебс.

Тот кивнул.

— У вас, наверное, много вопросов, мистер Дебс? Может, пройдём в каюту? — громко произнёс он и жестом указал на корму.

Солано, разумеется, согласился. Вопросы переполняли его и рвались наружу.

Через минуту он уже сидел в удобном кресле капитанской каюты и слушал соратника с растущим удивлением.

«Что творится! Кот из дому — мыши в пляс…»

Недооценил он авантюризм Патиньо. Солано оставалось только головой качать, выслушивая о лихих событиях, разворачивающихся в Перу. По плану Долова, строительство международной организации в масштабах Южной Америки должно было быть плавным, неспешным и методичным. И всеобщее выступление новой силы должно было произойти в 1848 году, когда Европу охватит сокрушительный кризис. Вместо этого всё опять скатывалось к локальному бунту, лишённому любых перспектив.

А дон Симон рассказывал тем временем о том, как попал на Гуановые острова, о феерическом освобождении оттуда силами кечуа, Патиньо и силовой группы трактирщика из Кальяо — и о том, что было потом.

— Один купец, стоявший под погрузкой, уйти не успел. Сеньор Патиньо заставил его помогать с перевозкой людей. Высадились в ближайшем к Чинча порту. На наше счастье разбегавшиеся купцы туда не пошли и портовые власти были застигнуты врасплох. Так что боя как такового не было. Но без эксцессов не обошлось. Народ начал грабить портовые склады и обнаружил огромные запасы спиртного. Почти полдня царила анархия, но потом Патиньо с помощью китайцев всех привёл в чувство. Дюжину самых непонятливых повесил, а остальные угомонились.

Солано живо представил себе управленческие проблемы, с которыми столкнулся Поликарпо. То, что он нашёл общий язык с китайцами, было правильным решением. Чужаки останутся верны тому, кто примет их под своё крыло.

— Китайцы вообще молодцы, — подтвердил Симон мысли попаданца. — Оказалось, что все они из числа военнопленных. Англичане подло продали их на Гуановые острова. Довольно дисциплинированные ребята! Сами выбрали командиров, разделились на отряды. Командиры по вечерам испанский учат. Полинезийцев распределили между отрядами и в качестве носильщиков используют.

Солано сделал нетерпеливый жест:

— Ты по Патиньо рассказывай. Что там дальше у него было?

— А я не знаю, — пожал плечами Симон. — Сеньор Патиньо готовился к походу на город Сан-Висенте-де-Каньете. Для этого со шхуны забрали все пушки и огневой припас. Встал вопрос, что теперь делать с кораблём? Топить жалко. К бою он непригоден. Как купец он слишком мал. Тогда-то и приказал мне сеньор Патиньо забить трюмы алкоголем, взять кечуа как личную охрану, десяток из бывших заключённых, что с парусами дело имели и отправиться в Бразилию.

— Ты что, шкипер? — удивился Солано.

— Нет! Что вы! Шкипер у нас сеньор Ник ван Любберс. Старик без руки. Вы его видели. А я должен был осесть в городе Белен и начать торговлю по Амазонке, используя эту шхуну. Я же единственный из всех португальский знаю.

В этот момент дверь в каюту открылась, и Гарибальди, просунув голову, постучал по косяку изнутри, ехидно улыбаясь в бороду.

— Не помешал?

— Мы уже закончили, — ответил Солано, делая приглашающий жест. — Заходи.

Итальянец подошёл к столу и сел на свободный стул.

— Отличный кораблик, сеньоры, — констатировал он. — Я его осмотрел сверху донизу и готов принять в состав своей флотилии.

«Чего⁈» — мысленно удивился Солано, но виду не подал.

— Поясните, любезнейший, — улыбнулся он. — С чего такая честь?

— Поясню, — кивнул Гарибальди. — Треть команды — индейцы, не знающие моря. Шкипер уклоняется от некоторых элементарных вопросов. Старое название закрашено наспех, судя по краске — недавно. Ещё недавно на палубе пушки стояли, судя по всему, десять штук. Так что корабль явно трофейный. И в серьёзные порты вам на нём не зайти — его тут же конфискуют, а экипаж могут и посадить за пиратство. Лучший вариант — отдать его мне.

Гарибальди с победным видом сложил руки на груди.

Солано улыбался, слушая итальянца, и ничем не выдавал своих эмоций.

«Чёрт! Он прав. Кораблик явно военный, на частную яхту непохож. Да и документов на него нет. Патиньо нарисовал какие-то бумаги, но эти подделки не выдержат проверки. Придётся врать».

— Вы ошибаетесь, сеньор Гарибальди. Кораблик куплен на честное золото. И предназначен для Парагвая.

— Оу! — немного сник итальянец. Видимо, такой вариант ему в голову не приходил. Он уже начал привыкать к мысли, что эта шхуна пополнит его эскадру.

— Буду вам признателен, — продолжал тем временем Солано, — если вы поможете найти толкового лоцмана, который проведёт его по Паране до Асунсьона.

Гарибальди хмуро почесал бороду и решительно мотнул головой.

— Нет. Не буду. Это глупая затея. Портеньос не дадут вам пройти. На скорости не прорвётесь — это река, а не море. Корабль либо потопят, либо захватят. Лучше отдайте его мне. В моих руках он принесёт Парагваю больше пользы.

— Отдать? — приподнял бровь Солано. — Просто так, взять и отдать?

— Ну, продать, — поморщился итальянец. — Я выбью деньги из Риверы, хоть это и небыстро.

Он побарабанил пальцами по столешнице, и его лицо вдруг осветилось улыбкой.

— А что, если мы поменяемся⁈ — азартно всплеснул руками Джузеппе. — У меня есть трёхмачтовая торговая шхуна. Грузоподъёмностью в четыреста длинных тонн (2). Она плохо приспособлена для боя. Мне её всучили из того, что было, но я почти не беру её в походы — она слишком медленная. Под мои задачи нужно переделывать её парусное оснащение в бриг, а мне некогда. Но для торговца она в самый раз. Документы будут в полном порядке. Обещаю. Махнёмся, Юджин?

Гарибальди с надеждой посмотрел на собеседника.

«Обычное торговое судно. Не привлечёт никакого внимания. С чистыми документами. Чем не вариант?»

— Надо посмотреть. Пощупать, — с сомнением протянул Солано, набивая себе цену и заставляя собеседника уговаривать его. На самом деле он уже всё решил и внутренне был согласен на обмен.

— Без проблем! Поднимаем паруса и летим наперегонки в Монтевидео. Я хочу узнать, на что способен мой будущий корабль!

Гарибальди счастливо улыбался, понимая, что клиенту деваться некуда. Приглянувшийся ему боевой кораблик со странным названием «Инти» скоро станет частью его флотилии.

* * *

Николас ван Любберс дома по-настоящему чувствовал себя только в море. Он родился посреди Атлантики, когда его семья переезжала из Нидерландов в Суринам. И всю жизнь провёл между портами, между морями и между женщинами — от одной семьи до другой, от одного порта до следующего. Сорок лет без остановки. Но осесть ему пришлось в Кальяо, где жила одна из тех, кого он называл «любимейшими».