Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

Менгесха, парализованный болью и шоком, смотрел на него, его рука слабо тянулась к сабле, лежащей в метре, но пальцы дрожали, не в силах дотянуться. Его грудь содрогалась от кашля, дым душил, кровь заливала глаза. Высокий нападавший приставил ствол к его лбу, палец лёг на спусковой крючок. Пуля пробила череп Менгесхи с глухим треском, кровь и мозги брызнули на стену, тело вождя тиграи обмякло, его глаза застыли, глядя в пустоту.

Нападавший повернулся к Текле, который лежал в нескольких шагах, его тело дрожало, кровь хлестала из раны на виске, глаза были полузакрыты, дыхание было прерывистое. Текле пытался шевельнуться, его пальцы слабо сжали кинжал, но он не мог подняться, его силы иссякли. Нападавший шагнул к нему, приставил автомат к его голове и выстрелил. Пуля вошла в лоб, кровь брызнула, как из раздавленного фрукта, тело Текле дёрнулось и затихло, кинжал выпал из руки, звякнув о пол. Другие нападавшие методично добивали выживших: воин тиграи, корчившийся в углу, получил очередь в голову, его череп разлетелся, кровь залила обугленный стол. Другой, с обгоревшей рукой, лежал неподвижно, его грудь пробили пули, лицо застыло в гримасе боли. Третий, с пробитой грудью, хрипел, но пуля в затылок оборвала его мучения, кровь растеклась, как чёрное пятно.

Пятый взрыв, слабый, но коварный, прогремел на улице, где заряд был спрятан в бочке у соседнего дома. Вода взлетела фонтаном, смешавшись с огнём, и пар окутал улицу, добавляя хаоса. Нападавшие, закончив бойню в кафе, вышли наружу, их автоматы ППД-34 продолжали стрелять, добивая последних воинов тиграи. Один из них, раненый в ногу, полз по мостовой, оставляя кровавый след, его пальцы цеплялись за камни. Нападавший подошёл, приставил автомат к его голове и выстрелил, кровь брызнула, тело затихло. Другой воин, спрятавшийся за бочкой, получил пулю в глаз, его тело сползло, сабля звякнула о мостовую. Улица превратилась в бойню, тела усеяли мостовую, огонь пожирал всё вокруг, дым застилал небо, а крики мирных жителей тонули в треске выстрелов и рёве пламени.

Взрывы были делом рук немецкой разведки, Абвера, чьи агенты, замаскированные под американцев, использовали тротиловые заряды, спрятанные в ящиках, бочках и мотках ткани. Гильзы с советской маркировкой, разбросанные среди обломков, были подделкой, чтобы свалить вину на русских. Автоматы ППД-34 добавляли путаницы, их резкий треск усиливал иллюзию советского вмешательства.

Улица перед кафе превратилась в ад. Тела усеяли мостовую: воины тиграи, торговцы, женщины, дети. Огонь пожирал «Алмаз» и соседние здания, дым поднимался к небу, как чёрный саван. Итальянские патрули прибыли через полчаса, но нападавшие исчезли, оставив гильзы и запах пороха. Слухи о русских, подогреваемые поддельными уликами, распространились по Гондару, разжигая ненависть к советским советникам. Тиграи, лишившись Менгесхи, раскололись, часть вождей призывала к мести, другие искали союза с итальянцами. Хайле Селассие, узнав о резне, шептал, сжимая серебряный крест:

— Менгесха предал нас, но кто предал его?

Вяземцев, видя подброшенные гильзы, понимал, что это немецкая игра, но доказать ничего не мог. Абиссиния погружалась в хаос, а итальянцы усиливали наступление, их танки и бомбардировщики двигались к Гондару.

Глава 4

Москва, 13 апреля 1936 года

Кабинет Иосифа Сталина был сердцем советской власти, местом, где решения отдавались эхом по всему миру. Карты покрывали стены: Советский Союз с его бескрайними степями и промышленными узлами, Европа с её изломанными границами, где уже тлели угли будущей войны, и Африка, чьи контуры всё чаще привлекали внимание Кремля из-за разгорающейся борьбы империй. Воздух в кабинете был тёплым, пропитанным густым запахом табака, свежих чернил и лёгкой пылью, осевшей на тяжёлых бархатных шторах, слегка колыхавшихся от сквозняка.

Сергей сидел за столом, его пальцы медленно, ритмично постукивали по свежему отчёту Генштаба Красной Армии, доставленному курьером. Стук в дверь разрезал тишину кабинета. Дверь скрипнула едва слышно, и в комнату вошёл Павел Анатольевич Судоплатов, начальник иностранного отдела ОГПУ. В руках он держал папку с печатью ОГПУ, её края были истёрты от частого использования.

— Товарищ Сталин, срочные разведданные из Берлина, — сказал Судоплатов. — Немцы активизируют операции против нас. Абиссиния — это только начало, но их удар может переломить ситуацию.

Сергей указал на стул напротив.

— Садись, Павел Анатольевич. Докладывай подробно. Что за провокации? И почему именно сейчас?

Судоплатов сел, положил папку на стол. Листы внутри были машинописными, на тонкой сероватой бумаге, с пометками красными чернилами, перемежающимися зернистыми фотографиями и зашифрованными заметками, написанными мелким почерком. Он подвинул один лист к Сталину — ключевой документ, выделенный красным.

— Наш агент, кличка «Гадюка», внедрённый в штаб Абвера в Берлине, прислал это вчера через Варшаву. Декодировали час назад. Резня в Гондаре — работа немцев. Взрывчатка, спрятанная в ящиках, гильзы с советской маркировкой, автоматы ППД-34 — всё организовано Абвером, чтобы обвинить нас в терроре. Их цель — не просто хаос в Абиссинии, товарищ Сталин. Они хотят разжечь антисоветские настроения, подорвать доверие Хайле Селассие к нашим советникам и толкнуть его к британцам или даже итальянцам.

Сергей взял лист, его пальцы пробежали по строчкам, выхватывая детали: имена агентов Абвера, даты поставок поддельных гильз через порты Джибути, упоминание о некоем «мистере Картере», который заманил Рас Менгешу в ловушку. Отчёт был скрупулёзным: Абвер, под руководством Вильгельма Канариса, отправил элитную команду, выдающую себя за американских авантюристов. «Мистер Картер» был маской, вероятно, для Ханса Мюллера — агента Абвера, возможно, с опытом СС, действовавшего под чужим флагом, чтобы запутать следы.

— Это ведь не всё, Павел Анатольевич? — спросил он. — Немцы не тратят ресурсы на одну операцию. Что ещё? И кто этот Мюллер — пешка или игрок?

Судоплатов наклонился ближе, его голос понизился до шёпота, словно стены кабинета могли предать их Гитлеру.

— «Гадюка» сообщает, что Гитлер держит под личным контролем операции против нас. Абвер готовит цепь провокаций: в Испании, где гражданская война вот-вот выйдет на максимальную эскалацию; в Турции — устроят саботаж на торговых путях через Босфор, подкупая местных чиновников; в Иране — подстрекательство племён к атакам на иностранных дипломатов, якобы с подачи СССР. Всё синхронизировано, чтобы выставить СССР агрессором, дестабилизирующим мир. Но самое тревожное — Гитлер ищет сближения с британцами. Канарис готовит встречу в Лиссабоне через месяц, в нейтральном отеле. Они предложат обмен: разведданные о наших тайных маршрутах в Африке за британский нейтралитет, возможно, даже молчаливое согласие на итальянскую экспансию. «Гадюка» знает имена участников, даты, кодовые фразы.

Сергей встал, прошёлся к окну. Апрельское тепло оживило Москву, окрасив её в зелёные тона, но в кабинете воздух был тяжёлым, как перед грозой. Его разум лихорадочно просчитывал варианты: в другой временной линии, которую он знал, 1936 год был годом падения Абиссинии под натиском Италии, провалом Лиги Наций и шагом к мировой войне. Но здесь советские поставки — винтовки, пулемёты, солдаты и советники — замедлили итальянцев, укрепив Хайле Селассие. Теперь Абвер нанёс ответный удар, бивший по репутации СССР. Временный союз Берлина и Лондона был бы катастрофой: Британия, алчная до своих колоний, могла купиться на немецкие обещания, особенно если поверит в «советский террор» в Гондаре. Сталин знал, что Гитлер скоро повернёт на восток, но пока фюрер разыгрывал тонкую партию, используя Абвер как скальпель для точечных разрезов.

Он повернулся к Судоплатову.

— Мюллер. Что о нём известно?

Судоплатов показал фотографию: мужчина в немецкой форме, лицо под шляпой, глаза холодные, как сталь.

— Мюллер, оперативник Абвера в Аддис-Абебе, прикрытие — дипломат. Специалист по саботажу и дезинформации, лично курировал Гондар. Он не пешка, товарищ Сталин, а паук, плетущий сеть от Африки до Европы. Абвер кормит британцев ложью: наши поставки в Абиссинию подаются как «коммунистическая агрессия», Гондар — как «советский террор». В Лиссабоне Канарис предложит карты наших тайных маршрутов за молчание по Судетам и колониям.