Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

Йоханнес поклонился и поспешил прочь, спотыкаясь о камни. Менгесха подозвал Текле, своего племянника, чьи глаза всегда блестели хитростью, как у лиса. Молодой, с тонкими чертами лица и быстрыми движениями, Текле приблизился, поправляя винтовку Beretta на плече, его пальцы небрежно скользнули по ремню.

— Дядя, что за спешка? — спросил он.

— Новый игрок, — ответил Менгесха, передавая ему бумагу. — Американец. Хочет встречи. Мы едем в Гондар, но будь начеку. Если это ловушка, мы вырежем их всех.

Текле прочёл записку, его брови приподнялись, а губы растянулись в лёгкой ухмылке.

— Американец? — хмыкнул он. — Это может быть интересно. Или смертельно опасно.

Менгесха кивнул, его взгляд стал жёстким.

— Если это ловушка, Текле, ты найдёшь их первым. И я получу их головы.

К полудню отряд Менгесхи выступил. Двадцать воинов тиграи, отобранных за их ловкость и преданность, ехали на мулах, их винтовки Beretta и изогнутые сабли поблёскивали под палящим солнцем. Менгесха ехал во главе, его лицо было непроницаемым, как каменная маска. Текле держался рядом, его глаза шарили по склонам ущелий, выискивая засады или тени патрулей. Йоханнес, пыхтя и потея, плёлся в середине колонны, его мул спотыкался на камнях, а кафтан пропитался пылью. Дорога в Гондар, петляющая через узкие ущелья и сухие равнины, была опасной: итальянские патрули могли появиться в любой момент, а разбойники, почуявшие слабость империи, рыскали в поисках добычи.

Пыль поднималась густыми клубами под копытами мулов, оседая на лицах и одежде, забивая ноздри. Воины ехали молча, их руки крепко сжимали оружие, пальцы нервно теребили спусковые крючки. Один из них, молодой боец по имени Асфав, напевал старую песню тиграи, его голос дрожал от напряжения, словно он пытался заглушить страх. Менгесха бросил на него резкий взгляд, и Асфав замолк, опустив глаза, его пальцы стиснули поводья. Текле, заметив это, усмехнулся.

— Боишься, Асфав? — поддел он язвительным тоном. — Или просто не хочешь умирать за американские сказки?

— Я умру за Рас Менгешу, — огрызнулся Асфав, его рука сжала рукоять сабли так, что побелели костяшки. — А ты, Текле, за кого умрёшь?

Текле рассмеялся. Менгесха не вмешивался, его мысли были заняты предстоящей встречей. Он знал, что его репутация висит на волоске: если этот «американец» был подослан Хайле Селассие, то эта поездка могла стать последней. Но если предложение было искренним, оно могло дать тиграи оружие и деньги, чтобы диктовать условия в новой Абиссинии, где трон шатался под императором.

К вечеру отряд спустился в долину, где раскинулся Гондар. Город, некогда величественный, с древними каменными дворцами, теперь выглядел измотанным войной. Дворцы, построенные в эпоху великих императоров, соседствовали с глиняными хижинами и полуразрушенными домами, чьи стены зияли трещинами. Улицы кишели людьми: торговцы тащили тележки с зерном, скрипевшие под весом мешков; женщины в ярких платках несли кувшины с водой, балансируя их на головах; дети бегали босиком, уклоняясь от копыт мулов и телег. На каждом углу стояли солдаты в потрёпанных мундирах, их винтовки были наготове, а глаза подозрительно следили за прохожими, выискивая шпионов или дезертиров.

Менгесха остановил отряд на окраине, у старого рынка, где пахло жареной рыбой. Он подозвал Йоханнеса.

— Где это кафе? — спросил Менгесха.

Йоханнес, задыхаясь, указал на узкую улицу, ведущую к центру города.

— Оно в двух кварталах отсюда. Маленькое место, но людное. Американец сказал, что будет ждать за угловым столом.

Менгесха кивнул, его взгляд пробежал по отряду, оценивая каждого воина. Их лица были напряжёнными, но решительными, руки крепко сжимали оружие.

— Асфав, возьми пятерых и займи позиции вокруг кафе, — приказал он. — Текле, ты со мной внутрь. Остальные держат мулов и следят за улицей. Если что-то пойдёт не так, убивайте всех, кто встанет на пути.

Воины кивнули, их глаза вспыхнули решимостью. Текле поправил винтовку на плече и ухмыльнулся.

— Если это ловушка, дядя, мы заставим их пожалеть, — сказал он, его голос был полон дерзости.

Менгесха не ответил, но его взгляд был твёрдым. Он знал, что каждый шаг в Гондаре мог стать последним.

Город бурлил, несмотря на поздний час. Улицы были запружены людьми, спешащими домой или в таверны, чтобы утопить страх в пиве или медовухе. Фонари отбрасывали тусклый свет на мощёные мостовые, где торговцы выкрикивали цены на последние куски хлеба и сушёной рыбы. Группа музыкантов, игравших на лире и барабанах, привлекала толпу, их мелодия, резкая и ритмичная, смешивалась с гомоном голосов. Женщина в красном платке продавала жареные лепёшки инджеры, её голос перекрывал шум:

— Свежие инджеры!

Ребёнок, не старше десяти лет, в рваной тунике, пробежал мимо, уворачиваясь от телеги, запряжённой ослом, его босые ноги шлёпали по камням. Где-то вдали раздался крик — то ли пьяная ссора, то ли патруль задержал подозрительного прохожего.

Кафе «Алмаз» находилось в конце узкой улицы, зажатое между лавкой ткача, где висели мотки разноцветной ткани, и полуразрушенным домом, чьи стены покрывали трещины. Вывеска кафе скрипела на ржавых петлях, а буквы на ней едва читались. Окна светились тёплым, янтарным светом, и изнутри доносились голоса, звон глиняных стаканов и густой запах свежесваренного кофе, смешанный с ароматом специй. Менгесха, Текле и трое воинов вошли внутрь, оставив Асфава и его пятерых людей снаружи, чтобы те заняли позиции в переулках. Кафе было тесным: десяток деревянных столов, за которыми сидели торговцы в кафтанах, местные чиновники с усталыми лицами и пара солдат в потрёпанных мундирах, потягивающих кофе. Бармен, пожилой мужчина с седыми висками и морщинистым лицом, протирал стойку тряпкой, бросая настороженные взгляды на новых гостей. Молодая официантка, с длинной косой до пояса, разносила глиняные кружки с кофе.

Менгесха оглядел зал, его глаза остановились на угловом столе, где сидел мужчина в европейском костюме. На нем был серый пиджак, белая рубашка, шляпа, сдвинутая на затылок. Его кожа была бледной, почти восковой, а тёмные очки скрывали глаза, придавая ему вид призрака. Перед ним стояла нетронутая чашка кофе, пар поднимался тонкой струйкой, и кожаный портфель, лежавший на столе, блестел в тусклом свете лампы. Мужчина поднял руку, слегка помахав, и Менгесха почувствовал, как его нутро сжалось от инстинктивной тревоги. Что-то в этом человеке было неправильным — он был слишком спокойным, слишком уверенным, как хищник, знающий, что добыча уже в ловушке.

— Это он, — шепнул Текле, его рука легла на рукоять кинжала, спрятанного под плащом.

Менгесха кивнул и направился к столу, его шаги были тяжёлыми, плащ распахнулся, открывая саблю на поясе. Трое воинов расселись по соседним столам, их руки лежали на винтовках, глаза шарили по залу, выискивая угрозу. Кафе затихло, посетители заметили напряжение, их разговоры смолкли, взгляды метались между Менгешей и незнакомцем. Бармен замер, его тряпка застыла на стойке, а официантка остановилась, держа поднос с кружками, её глаза расширились.

— Рас Менгесха, — сказал мужчина на английском. — Я мистер Картер. Присаживайтесь.

Менгесха сел. Текле остался стоять за его спиной, его пальцы нервно теребили ремень винтовки.

— Вы дерзкий человек, мистер Картер, — сказал Менгесха на английском. — Приехать в Гондар, в сердце войны, и звать меня на встречу. Что вы хотите?

Картер откинулся на спинку стула, его пальцы постукивали по портфелю.

— Я хочу того же, что и вы, Рас. Власть. Итальянцы — это проблема, но Хайле Селассие — проблема гораздо большая. Он слаб, его армия разбита, его трон шатается. Я могу дать вам оружие, деньги, людей. Свергните его, и Абиссиния будет вашей.

Менгесха прищурился, его глаза буравили Картера, пытаясь разглядеть ложь за тёмными очками.

— Почему американец заботится о судьбе Абиссинии? — спросил он, его голос был полон подозрения. — И почему я должен вам доверять?