Красный Вервольф 5 (СИ) - Фишер Саша

для дела. И все же я дал ей время вычистить содержимое изысканной фарфоровой миски

досуха.

— От кого вы получили пароль, Анна Дмитриевна? — спросил я.

— От товарища Слободского, — ответила она.

— А как вы узнали меня?

— Вас очень хорошо описала девушка в отряде. Ее зовут Наташа.

У меня на душе потеплело, но виду я не подал.

— Допустим, — сказал я. — К кому вы шли?

— Да вот сюда и шла, — не слишком удивила она меня. — Вернее — к профессору

Галанину. Адрес я знаю, но спасибо, что проводили.

— Понимаю, что это не мое дело, но в оккупированном городе нужно держать ухо

востро. Даже если у вас надежные документы, лучше не попадаться патрулям, особенно —

финским и эстонским полицаям. Сами ведь убедились в этом.

Прочитав эту нотацию, я поднялся.

— Подождите, Василий, — проговорила Шаховская, беря меня за руку и возвращая на

стул. — Я знаю, вам можно доверять. А задание у меня настолько сложное, что в одиночку не

справиться.

— И насколько я понимаю, вас отправили не по линии Главного разведуправления, —

проявил я проницательность.

— Верно, — кивнула княгиня. — Хотя, полагаю, моя миссия согласована с ним.

— Однако у здешней резидентуры своих хлопот полон рот и вам нужен человек,

формально с ней не связанный.

— Вот, видите, вы все понимаете.

— Даже больше, чем вы думаете.

— Тем более… — Шаховская помолчала, видимо, собираясь с мыслями. — В архиве

профессора Галанина хранились важные документы. Они связаны с изысканиями, которые

проводил академик Вернадский еще в двадцатые годы. Речь идет о химическом элементе,

который может стать как топливом для электростанций будущего, так и основой заряда

оружия чрезвычайной мощности.

— Вы говорите об уране, из которого можно сделать атомную бомбу?

— Вижу, вы действительно знаете больше, чем я думала… — без улыбки произнесла

княгиня. — Нацисты пытаются ее создать, но пока еще далеки от практического результата.

К счастью, для нас… Так вот, в папке есть материалы, которые могут им помочь.

— Тогда они уже в их руках. Как и профессор.

— Да. Поэтому я здесь.

— Вот с этого места поподробнее!

Пришлось профессорской жене и домработнице перебирать крупу долго. Потому что

изложение подробностей, которыми принялась делиться Шаховская, заняло много времени.

Покинув профессорскую квартиру, я медленно брел по улицам в раздумьях. Да, теперь я не

могу жаловаться на то, что пропадаю без настоящего дела. Дел у меня теперь выше крыши. И

пора собирать старую команду. Поэтому я направился на площадь, где еще должен был

работать Рубин. Заметив издалека его «греческую» физиономию, я облегчением выдохнул.

— А вот сапоги чистить! — зазывал липовый Евдоксий. — Дамочка! У вас сапожки

испачканы! Подходите! Станут как новенькие!

— Хорош глотку драть! — пробурчал я, усаживаясь на табурет и ставя ногу в

замызганном штиблете на подставку.

— Начищу, как зеркало, господин! — заголосил цыган. — Сможете бриться, в свою

туфлю глядючи.

— Какие новости? — спросил его я.

— Фрицы ждут нового коменданта, — зашептал Рубин. — Штандартенфюрера Германа

фон Штернхоффера. Лютый зверь, которого даже немцы боятся.

— Откуда ты знаешь?

— Знакомая кухарка нашептала, — усмехнулся парень. — Она в столовой комендатуры

работает. Слышала, как болтает немецкая прислуга.

— А что, немецкая прислуга болтает по-русски?

— Нет. Просто моя кухарочка знает немецкий, но скрывает это.

— Ты с нее поосторожнее. Сам понимаешь, она может оказаться провокатором.

— Да я ей ничего не говорю, даже — не спрашиваю. Сама рассказывает.

— Ладно! Теперь слушай меня! Есть дело. Для этого вы мне понадобитесь все — ты,

Яшка, Кузьма, Злата. Сбор завтра в нашем подземелье. В двенадцать дня.

— Эх, самая работа будет! — сокрушенно покачал курчавой башкой цыган. — Шучу!

Наконец-то — дело. Надоело бабьи сплетни собирать… Да, листовки разбрасывать… Всем все

передам!

Я сунул ему немецкую марку.

— Благодарствую, господин хороший! — громко сказал Рубин. — Всегда рад чистить

ваши штиблеты!

Посмотрев на часы, я направился к дому Сухомлинского. Вскоре должна вернуться с

работы Марта. Да и мне не мешает посидеть в тишине и все обдумать. Уж больно

заковыристая задачка. Извлечь папку с научными материалами из сейфа местного отделения

Аненербе — сложно, но можно. Вытащить профессора из-за стенка — можно, но сложно. А

вот как изъять из немецких мозгов то, что могло туда из этой заветной папочки попасть? И

тем не менее — именно эту задачу поставило руководство перед бывшей княгиней

Шаховской. Как бы бредово это ни звучало!

В прихожей меня встретила Глаша. Надутые губки выражали неодобрение. Надо

думать, моими любовными похождениями. Приняла у меня пальто и шляпу. Сообщила, что

князь отбыл по делам, обед готов, можно подавать. Я сказал, что подожду фройляйн Зунд,

чем вогнал горничную в еще большее уныние. Чтобы как-то утешить ее, я попросил подать

мне кофе в кабинет. А сам прошел в ванную. Колонка была теплая, так что помыть руки

можно было с комфортом, а вот к приходу Марты не мешало бы нагреть воду как следует.

— Спасибо, милая! — сказал я, когда горничная принесла кофейник на серебряном

подносике, с фарфоровой чашечкой и блюдечком с конфетами.

Именно так любил пить кофе Базиль Горчаков, о чем я узнал, случайно. Старый князь

как-то проговорился, что в «моем семействе» бытовала такая странная привычка. Пришлось

соответствовать. Взяв чашечку, как положено, двумя пальцами и чтобы мизинец непременно

— на отлете, я сказал:

— Да, Глашенька! Скажи Захару, чтобы колонку растопил!

— Мадам вернутся, и соизволят принять ванную? — съязвила горничная.

Мне захотелось по-барски отвесить ей леща пониже спины, но удержало опасение, что

эта шалость будет воспринята как сигнал к сближению.

— Не мадам, а — мадемуазель! — поправил я. — Вернее — фройляйн.

— Я по-немецки не понимаю, — насупилась Глафира. — Они моего тятеньку под

Перемышлем в шестнадцатом убили.

— Соболезную, но не скажи это при наших немецких гостях. Некоторые из них неплохо

понимают по-нашему.

Сердито стуча каблуками, она удалилась. Я остался наедине с кофе и своими мыслями.

Итак, что я узнал от засланной княгини? Галанина взяло не гестапо и даже — не Абвер. Он

взят по заказу Аненербе, благодаря чему, собственно, жив до сих пор. Аненербе, несмотря на

свою специфику, заинтересовано в участии в создании нацистского атомного оружия. Это как

раз понятно. Какое ведомство первым преподнесет обожаемому фюреру вундервафлю, тому

и достанутся все моральные и материальные плюшки.

Дальше. Со смертью Зиверса и примыкавшего к нему графа Сольмс-Лаубаха, Аненербе

в Плескау затихарилось. И это тоже понятно! Боятся попасть под тяжелую лапу Красного

Вервольфа. Теперь сотрудники 'Немецкого общества по изучению древней германской

истории и наследия предков' уже не щеголяют нагрудными знаками в виде меча в петельке, а

либо предпочитают штатское, либо носят полевую форму офицеров вермахта. И тем более —

ни одной вывески или хотя бы — таблички на двери кабинета.

Следовательно, надо, прежде всего, вычислить, где они сейчас тусуются? И кто из

немчуры, наводнившей город, относится к Аненербе. Это, так сказать, план предварительных

мероприятий. Потом, необходимо узнать, кто именно здесь работает по теме атомной бомбы,

сузив, так сказать, круг подозреваемых. Ну и параллельно — выяснить местонахождение

профессора Галанина и изъятой у него папочки. Собрав информацию, можно будет подумать