Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны
Штурманы отметили отсутствие антенн. Скрытые в фюзеляже, сделали единодушный вывод. И живо обсуждали новую навигационную и прицельную аппаратуру, которая непременно должна быть на новой машине - не зря же появился этот обтекатель под носовым кабиной ...
Они уже подходили к башне заводоуправления, из которой видно летное поле заводского аэродрома, когда над полосой прошел К-36. Самолет развернулся и исчез, чтобы через несколько минут появиться снова. Проход на высоте ста метров осуществлялся четко посередине между ВПП {18} и рулежные дорожки. Разворот, проход на максимальной скорости на той же высоте, резкий набор высоты горкой, почти как истребитель, и снова разворот с креном градусов восемьдесят. Петровский вместе со своим экипажем наблюдал за этой "презентацией" нового самолета, прикрыв козырьком глаза от ярких лучей восходящего солнца. Посадка была произведена с блеском, и вот уже самолет заруливает на стоянку.
- Класс! - Глаза штурмана сияли от восторга. - Такое вытворять на тяжелом бомбардировщике!
Капитан ничего не сказал, но почувствовал, как острые коготки зависти царапнули то глубоко в душе. А еще подумал, что, кажется, он знает, кто этот воздушный хулиган. Петровский и сам был не против встругнуты то такое, но сдерживал естественные желания, боясь показаться мальчишкой ...
А с воздушным сорвиголовой Петровский встретился в кабинете директора авиазавода. Он как раз зашел подписать необходимые бумаги - приемная нового самолета была достаточно хлопотным делом - и попал на "начальственную порку". Однако для летчика, который стоял на ковре перед разгневанным директором разнос этот был, как с гуся вода. Он - это даже со спины было видно, - нисколько не боялся начальственного гнева. И Петровский даже не удивился, когда узнал своего наставника, который год назад учил его боевом мастерстве, Сашу Молодчего, то есть, летчика дальней авиации капитана Александра Игнатьевича Молодчего ... За те месяцы, Петровский осваивал азы военной науки, они подружились. Даже больше. Хотя капитан Молодчий и был командиром в Петровского, они стали друзьями.
Из кабинета директора завода они вышли вместе.
Молодчий перегнал из Львовского авиазавода новый бомбардировщик именно для Петровского. И почти два часа они лазили по самолету - машина была новой, зря, что извне мало чем отличалась от первой серии. Нужно было все принять от перегонщик, проверить работу систем, с помощью заводских специалистов освоить новое - повезет, когда в неделю уложатся. Хорошо, передача много времени не занимает, по два-три часа экипаж-перегонщик сдаст корабль и обратно, на завод, готовить для какого строевого экипажа очередную машину. Петровский так и сказал Молодчего.
- Все, отгонял я свое. - Возразил Александр. - Эту машину сдаю тебе, а вот следующая - моя!
Они присели в тени огромного крыла, прислонившись спинами к колесам. Из люка кабины пилота по одному спускались остальные члены двух экипажей, тихо переговаривались между собой. Сдача состоялась. Теперь подписать необходимые бумаги, и Саша со своими ребятами отправится на завод. Время не ждать.
Через полчаса они сидели в заводской столовой, вспомнили прошлое, делились планами на будущее. А поговорить им было о чем.
- Я работаю уже год и перегонщики, и испытателем, - рассказывал Александр о своих мытарствах в тылу, - но основная работа та же - учу таких, как ты бывших пилотов гражданской авиации, водить в бой "еропланы". А сам еще ни разу не сбросил ни одной бомбы по врагу, только на полигоне, и то, цементные {19} ... Ты лучше поделись боевым опытом. Небось, уже за сотню боевых совершил? Или больше? ..
Петровский улыбнулся, именно накладывал салат из помидоров в тарелку. Попробовал на вкус, добавил соли. Перед обоими летчиками стояли тарелки с мясом, жареным картофелем, салатницы со свежими помидорами, огурцами, тертой морковью, заправленной сметаной, пиалы с консервированными грибами и маленькими нежинскими огурчиками. Живописный натюрморт дополняли стеклянные кувшины с красным виноградным вином, правда, по прочности оно скорее напоминало сок, хлебным квасом и компотом.
- Как раз сотню. Круглое число. - Подтвердил Петровский. - Но в последнем вылете моего "медведя {20}" так потрепали, что, боюсь, придется его на капремонт тянуть. Ни разу с дырками не возвращался, а тут вдруг прокомпостувалы, видно, за все вылеты вместе!
- Ну-ну ... - Молодчий заинтересованно приподнял голову, посмотрел на капитана. - Рассказывай-но ...
- Есть такая поговорка в бандюг: "Жадность фраера сгубила ...", видно она меня. Основная и запасная цели были закрыты облаками, а сбрасывать бомбы, сорок двохсотп'ятдесятикілограмовок, просто так, в поле не хотел. Вышел на станцию, - это всегда цель, да? - Резко снизился до двух тысяч метров, а там на входных и выходных стрелках по зенитному бронепоезда. И не зевала, были наготове, словно заранее ждали меня. Вот они и врезали. За наглость, так думаю. Среди бела дня какой дурак над ними летает на такой высоте, что палкой собьешь, да еще на такой громадине, как "медведь" ...
Рассказ Петровского была короткой, будто рапорт о вылете писал. Правда, помогал себе - ручной столового ножа чертил на бумажной салфетке схему профиля полета, заход на бомбометание, как выстраивал противозенитный маневр после бомбометания, набор высоты и возвращение на базу.
- Стыдно признаться, но когда русские дали залп из всех стволов, перепугался до смерти ...
Петровский замолчал, только с сердцем воткнул вилку в кусок мяса.
- Не переживай, этот недостаток уже исправлен в новой модификации. Теперь для "медведей" приняли новые бомбы, управляемые. Из тринадцати тысяч сбросишь ее, и дело с концом. Под огонь зениток снижаться не придется. Твой новый корабль именно этой модификации, серии "К". Это значит - управляемая оружие. И отныне все бомбы, начиная с "пятисоток", будут с устройствами теленаведення. Впрочем, основным вооружением для К-36 будут новые управляемые пятитонные и десятитонный бомбы. Конечно, такая бомба на порядок дороже обычного боеприпаса, но она того стоит. Попробуй с десятикилометровой высоты точно попасть в города или, скажем, доменная печь одной бомбой ... В лучшем случае попадешь так в радиусе полукилометра от цели ...
- Когда полком сделать вылет, вполне можно попасть. - Возразил Николай. Возразил зря, знал, что Молодчий прав, но хотел завести друга на большую откровенность.
- Ты так не говори больше! - Саша помахал перед носом у Петровского пальцем. - Попасть, ты попадешь, но сколько всего перепашут твои бомбы вокруг той печи или электростанции, будь они неладны! После такого налета - целым полком - от местных аборигенов только пыль останется! А оно нам нужно?
- Не нужно. Я понимаю, война когда-нибудь закончится и нам нужно будет потом с этими соседями жить дальше. Поэтому оставлять после себя кровавую память не стоит. - Согласился Петровский. И добавил, помолчав размышлений. - Хотя очень этого хочется. Сам знаешь, за мной долг товарищам коммунистам остается.
Впрочем, личное капитан не счел нужным выставлять напоказ. Назад сменил тему.
- Наш полк, кстати, на новый штат переводят. Слышал? Что там в верхах об этом говорят?
- Ты думаешь, что я на короткой ноге с нашим Главкомом? - И Молодчий коротко хохотнул. - Что говорят в верхах мне не известно, но, что теперь каждый полк АДД {21} будет иметь одну эскадрилью разведчиков, знаю хорошо. Теперь каждая четвертая машина с завода идет с разведывательным утварью вместо бомбового. На каждом таком К-36ДР {22} тридцать тонн разведывательной и радиоаппаратуры. Чтобы сразу же передать собранные разведданные куда следует. Мы месяц назад, - и снова весело захохотал, - летали над Лазурным Берегом. Шли на пятнадцати тысячах, под нами ни облачка, а в нашу оптику даже отдельные камешки на пляже увидеть можно. А летели мы - умри от зависти! - Над пляжем, где девки голышом загорают. А мой штурман-оператор - проказник! - Картинку из того пляжа прямо на КП транслировал. А там сам генерал Крутень со всей своей свитой волосатых вундеркиндов. Представляешь, которого взбучку я получил, когда вернулись!
- Да тебе то взбучку, как с гуся вода! Чтобы это понять, достаточно было твои цирковые пируэты над полосой увидеть. - Улыбнулся Петровский. - Я почему-то сразу же подумал, что тут только ты способен.
- А то! - Самодовольно улыбнулся Молодчий. - Надоело для других машины гонять ...
- А мне бы не надоело. - Вдруг нахмурился Петровский. - Сколько можно на одном везении выезжать из всех передряг. Сегодня повезло, завтра, а послезавтра - на песке догорать будешь ...
Молодчий удивился. Он знал, что среди его учеников поговаривали, будто Николай Петровский некий везунчик судьбы, в рубашке родился. Александр и сам верил в льотчицький талант, счастливую звезду - и в свою звезду тоже, - знал на собственном опыте, что бывают всякие случаи. Но везение Петровского получалось совсем не из случайности. Молодчий не раз летал с Петровским и каждый раз был поражен удивительным чутьем, интуицией еще недавно "гражданского" летчика. Его не нужно было учить, не нужно было подсказывать - он определял и схвачував все сам.
