Теория заговора (СИ) - Ромов Дмитрий

— Сарказм твой неуместен, — пожал он плечами. — Особенно, учитывая, что мать твоя и дед с бабкой вполне могут стать заложниками твоего легкомыслия. Улавливаешь мысль? Но я тебе больше скажу. Есть одна девушка в деревне Красноперниково. Зовут её Люся, и бегает она за тобой, проявляя определённые чувства и желая взаимности.

— Чего-чего?

— И некое подобие этой самой взаимности, судя по всему, имеется. Да даже, если и нет никакой взаимности, не мерзавец же ты, чтобы портить ни в чём не виноватой девушке жизнь. Мы поняли друг друга?

Он упёрся в меня тяжёлым взглядом, отбросив личину ласкового бульдожки и стал тем, кем был на самом деле. Жёстким и безжалостным пиратом.

— По правде говоря, даже не сомневался в вас, — покачал я головой. — Но скажите, чисто из любопытства, почему вас больше всего Весёлкин занимает? Это прямо на личную неприязнь тянет. Даже на вражду. Может, вы с ним женщину не поделили когда-то, а? Или что?

— Весёлкин, Печалькин, Смешинкин или Грустинкин — мне ровным счётом всё равно. Если будет нарушать закон, я его — к ногтю. Ладно. Когда появятся известия, сообщай немедленно.

Он ушёл, а я остался. Слова Сёмушкина мне не понравились, разумеется, но я не сомневался, что он скажет что-нибудь в таком духе. А Зойка, сучка, наплела ему про Люсю, вредительница. Ну, ладно, по крайней мере, можно вычеркнуть их организацию из списка покушавшихся на мою новую жизнь.

Через некоторое время появился Прокофьев.

— Я уже переживать начал, — усмехнулся я. — Пропал, думаю, Леонид Борисыч. Не иначе, как марсиане в космос забрали.

— Так к тебе же не попадёшь, — подмигнул он, — гости за гостями. Да и сам ты, как известно по ночам дома не сидишь. На бал, наверное, ездил, да?

— Ездил. Немного не понял, где твоя охрана, но Весёлкин здесь был лично. Как, впрочем, и Сёмушкин.

— Знаю, наши ребята были поблизости. Фиксировали.

— Что бы они сделать смогли, если что со своей фиксацией? Интересно даже. Но ладно, не парься. Рассказывай, что случилось, а то на тебе лица нет.

— Случилось, — кивнул Прокофьев. — Сегодня перевозили Ивашко, ну того, что за рулём сидел. Николай Спиридонович решился его на растерзание Элеоноре отдать… В общем, разбираемся, как такое могло произойти, но он ушёл.

— А кто знал, что его будут перевозить?

— Несколько человек было в курсе. По всем по ним работаем уже, но сам понимаешь, дело небыстрое.

— Понимаю, — согласился я. — Работа кропотливая. Значит, его отбили, правильно?

— Похоже на то. Недооценили мы твоего Весёлкина. Если это он, конечно. Куда он тебя возил? Вернее, зачем, а не куда?

— С Андроповым знакомил, — нахмурился я. — Надо сказать, что наша операция «Тень», полностью провалена. Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что она не дала нам никакой новой информации. По Ивашко и по Весёлкину из конторы никаких данных не получили. Я прав? Опять же, мои контакты не были связаны с покушением, они касались других вопросов. Предотвратить новое нападение мы не смогли бы. Меня просто взяли и вывезли, куда захотели, так ведь?

— Не совсем, но в принципе… ты прав. Всё пошло не так, как мы хотели. Из-за Воронцова людей сняли и…

Он махнул рукой.

— Ну что же, значит будем выписываться. Сколько можно симулировать и народные средства тратить, верно?

— Верно, — развёл руками Прокофьев.

А с Воронцовым нужно будет разбираться. Со всем нужно будет разбираться и со всеми, но сначала я хотел поговорить с Алевтиной.

Аля была на месте — в медицинском пункте в общаге.

— Гриша! — обрадовалась она. — Выписали что ли уже?

— На мне всё, как на собаке заживает, — засмеялся я. — Ты же знаешь.

— Не придумывай. А я ведь к тебе приезжала в больницу. Знаешь?

— Знаю, Алечка, сказали. Не нужно было, но спасибо, мне приятно было.

— И не одна, между прочим. Знаешь, кто со мной был?

— Я думаю, Люся.

— Точно, — несколько разочаровано кивнула Аля.

Сенсация не получилась.

— А она-то как здесь оказалась? Опять на конференцию приезжала?

— Да ну, какая конференция, — усмехнулась она. — Это я ей сказала. Позвонила в совхоз и…

— Починили линию что ли?

— Починили, — кивнула она, — уже больше недели тому.

— И зачем ты ей про меня рассказывала?

— Ну, как… Это ж все видят, запала на тебя девка.

— Чего⁈

У меня аж глаза на лоб полезли. Все видят? Чего видят-то? Капец. Век живи, век женщин не поймёшь.

— Ага, один ты не замечаешь, как дурачок. С этой своей змеиной. Нахер ты с этой Зойкой связался? Разве тебе такая баба нужна?

— Какая «такая»?

— Не мазаная и сухая. Стервь она, сразу видно. Ни рожи, ни кожи. А туда же, верёвки из людей вьёт. И из тебя будет. Чего сделаешь не так, не даст. Вот посмотришь, у неё же всё на лице написано, мелким почерком. Её сучку к тебе в палату пропустили, а нас — нет. Сказала, что невеста твоя, а мы просто знакомые. Ну, раз невеста — проходи. Она ведь тебе даже пожрать не принесла, а Люся из деревни приехала….

Вот и хреново, что приехала. Зойка всё это заприметила. И теперь Люся оказалась одним из рычагов давления на меня. То есть, в случае чего, она может оказаться в опасности. А, поскольку этих самых «в случае чего» у меня по два раза на дню…

— В общем, — не унималась Аля, —зря ты с этой мокрощелкой шуры-муры завёл. Ну, натянул её пару раз, тут претензий нет, дело-то молодое. Раз баба даёт, чё не взять, верно? Только зачем ярмо на шею вешать? Сам-то подумай. Ты посмотри на Люську нашу и на эту кикимору. Просто даже внешне сравни…

Первым моим порывом было сейчас же ехать в Красноперниково. Поговорить с Люсей, обнять её, прижать к сердцу и все вот эти телячьи нежности и вся вот эта юношеская химия. Но, естественно, я себя одёрнул. Не тот я путь выбрал, чтобы позволить себе прижимать к сердцу хоть кого-нибудь. Любой, кто мне дорог становился потенциальной целью для моих врагов. Так что никаких привязанностей. А если какие и были, то о них не должна была знать ни одна живая душа. Ни одна.

— Хорошая ты девушка, Аля, — подмигнул я. — Жаль, что несвободна.

Она распахнула глаза.

— Спасибо, что сказала мне всё это, но, боюсь, с Люсей у нас ничегошеньки не получится. Ничегошеньки. Ладно, пойду к себе в нору.

Я вышел из медпункта и двинул по коридору. Проходя мимо фойе, краем глаза заметил человека, направившегося в мою сторону. Я сделал несколько шагов и обернулся, но вывалившая из комнаты толпа первокурсников, полностью перемешала карты, и я не увидел никого, кто двигался бы ко мне.

Я, естественно, пошёл дальше, размышляя о Люсе и о Зое, и… За мной кто-то шёл. Я резко развернулся и встал, как вкопанный.

— Спокойно, спокойно, — бросил человек и чуть приподнял руки, растопыривая пальцы и демонстрируя, что оружия у него нет. — Мне просто сказать надо. Только сказать.

Это был Ивашко. Помятый, потрёпанный, но абсолютно в себе уверенный.

— Говори, — прищурился я. — Бессмертный.

Да ещё и бесстрашный. Просто герой. Знает же, что в схватке я его одолею…

— Ну, не здесь же, — ухмыльнулся он. — Давай отойдём. Выйдем наружу и там уже спокойно…

— Не годится, — покачал я головой. — Говори здесь.

— Поговорить придётся, — кивнул он. — Твоя девка… ну, та, из деревни… В общем, у нас она…

29. На распутье

Началось в колхозе утро. А эти-то про Люсю как узнали? Хотя, дело не хитрое, конечно, но определённую сноровку проявить, всё-таки требует.

— Знаешь, — покачал я головой и улыбнулся, а потом ещё и подмигнул. — Знаешь, как подойти к человеку. Уважаю. Просто чисто для себя, чтобы быть уверенным, хочу уточнить. Ты же тот самый парняга, кто дважды пытался меня грохнуть, получил по тыкве, а потом ещё и познакомился с моими методами допроса. И теперь хочешь, чтобы я пошёл с тобой — один — к твоим приятелям? Чтобы рассказать мне о некой похищенной девчонке? Поправь, если я что не так сказал.