Олег Измеров - Ответ Империи
Галлахер вздохнул.
— Историю, Виктор Сергеевич, еще никому не удавалось обмануть. Вы слышали, что они Руцкого двигают? Нужна харизматичная фигура для военного конфликта. И что вы будете здесь?
— А что я буду там?
— Там? Там у вас есть пока хорошие шансы.
— Вот о них бы узнать и хотелось. Вам сообщили, что установочный диск накрылся?
— Да. Но с нашей стороны договор в силе. Миллионное состояние у вас будет.
— И что же такое я должен продать вместо диска? Или что выполнить?
В глазах Галлахера мелькнул какой-то отблеск снисходительности; он слегка вытянул губы и начал говорить тоном, каким обычно беседуют с детьми.
— Ну, ну, Виктор Сергеевич… Я догадался, что вы подумали, но, уверяю вас, ничего того, что бы шло в разрез с моралью юных ленинцев. Я частное лицо, коммерсант, деляга, как у вас иногда говорят. Мне незачем лезть в политику и дела правительств. Могу сказать сразу, что меня интересует: совершенно открытая информация, то, что печатали ваши газеты, показывали по телеканалы, вещало радио, наконец, то, что говорили обыватели. И вообще наблюдения обывательского быта. Ничто так не неизменно в нашем мире, как маленький человек, живущий личными заботами.
— И как вы будете делать из этого деньги?
— Знаете, в нашем мире это не совсем приличный вопрос. Мы с вами деловые партнеры, я покупаю у вас эту словесную шелуху, а каким образом я ее буду превращать в золото, с кем иметь дело, это мои маленькие коммерческие секреты. Бизнес немного приучает к цинизму, так что скажу прямо: мне невыгодно, чтобы у вас были альтернативные предложения.
— Монополия? А не слишком ли я буду зависеть от вас?
— Я рад, что у нас пошел деловой разговор. Мы оформим отношения юридически, вы получите правовые гарантии, и можете защитить свои интересы в суде. Подписывать контракты в предложенном виде или ставить свои условия — это тоже как вам будет угодно. Это те же самые отношения, как у автора с издателем, актера с продюсером и так далее. Сейчас вам надо спокойно, без спешки все это, как бы точнее сказать… обмозговать.
— Понятно. Вы убедились, что товар на месте и начали переговоры. Так?
— Так. И, при договоренности, мы начнем часть работы еще в Союзе. Оплату будут начислять на счет за границей.
— Хотите проверить, не подсунули вам другого человека?
— Хочу. Впрочем, мне не важно, кто вы и откуда. Меня интересует ликвидность ваших мемуаров.
— То-есть, главное, чтобы ваши партнеры верили? Постараемся оправдать. Как я могу с вами связаться?
— Мои представители свяжутся с вами сами. К Инге больше не ходите. Вам сообщили, что она уже в Германии? Не доверяет советской медицине.
— Кто сообщил? От вас должен быть связник?
— Хороший вопрос. Вы из контрразведки?
— Вы сами сказали — "сообщили". Что я должен был спросить?
— Извините, я не подумал, что у вас нет общих друзей. Что вы хотите от коммивояжера? Шпарите, как по советскому контрразведывательному словарю — представляете, я в Вене купил такой свободно у букиниста.
— Ну, раз купили, тогда вы профессионал. Хотите дам наводку? Выезд из Бежицы, магазин "Военная книга". Пароль: "У вас не найдется что-нибудь про разведчиков?" Отзыв: "Смотрите на полке в серии "Военные приключения"".
— И что дальше.
— Дальше берете, что понравится. Там и про связников, и про резидентов, и что еще там в вашем словаре.
Галлахер усмехнулся.
— Вы оптимист. В свободном мире это ценное качество. Я вижу, вас что-то смущает?
— Смущает. Инга не предупреждала об отъезде.
— Все решилось очень быстро, хотя советская сторона и пыталась… — он сделал непродолжительную паузу, — ставить палки в колеса. За ней специально присылали бизнес-джет. Это такое воздушное такси.
— Я знаю, что такое бизнес-джет. Вы лучше скажите, когда мне ждать этих ваших представителей? А то так действительно досидишь тут…
— Ну, как у вас говорят — как только, так сразу. А теперь, извините, должен откланяться.
С этими словами Галлахер-младший буквально растворился в зеленой листве — или это показалось благодаря маскировочной куртке. И еще Виктору почудилось, что улыбка этого человека какое-то мгновение еще висела сама на фоне сосен.
18. Волны на зеркале
Добравшись до дома, Виктор без сил упал на диван и долго глядел в потолок, стараясь ни о чем не думать. Сказывалось напряжение. В лесу его не убрали, какое-то время по дороге из Шибенца в это не верилось — мало ли, вдруг это сделает другой человек, прямо на глазах у всех из какой-нибудь стреляющей авторучки, как в старом шпионском боевике от "Грузия-фильм", — и только здесь, в четырех стенах, к нему пришло осознание того, что встреча прошла и он остался жив.
Под боком оказался пульт от телевизора, вызывая неудобство. Виктор вытащил его, и, чтобы отвлечься, нажал первую попавшуюся кнопку. Седого усатого человека в окружении журналистов, что появился спустя десяток секунд на экране, он узнал сразу. Это был Руцкой, он как-то даже в Брянск приезжал.
— Ну что я могу сказать? — четким командным голосом заявил вице-президент двух реальностей. — В военной реформе еще много чего недоделано. Например, наша армия — это армия мирного времени. А в армии мирного времени самые талантливые полководцы всегда оттираются серой массой. В военной науке мирного времени господствующие высоты захватывают болтуны и бездари. Вот вы спросите, почему в сорок первом немцы дошли до Москвы? Спросите!
— Действительно, — переспросила его журналистка в светлом брючном костюме, — ведь у нас вроде к войне готовились?
— А вот я вам скажу почему. Во-первых, наши военные теоретики и генералы оказались неспособны вооружить Советскую… то-есть, Красную армию, необходимым оружием. Во-вторых, эти военные теоретики и генералы оказались неспособны подготовить нашу армию как в тактическом, так и в организационном плане. В-третьих, в начале войны значительная часть высшего комсостава предали Родину и не исполнили свой долг и присягу. И только потому, что наша страна была коммунистической, а возглавлял ее самый талантливый коммунист, товарищ Сталин, это спасло народы мира от угрозы фашизма!
"В прошлый раз у него Радугин был", подумал Виктор. "А теперь, наверное, Мухин?"
— Если армейская, если государственная система бюрократична, — продолжал Руцкой, — то высшие должности — это та прорубь, в которую всплывает дерьмо. Тут предстоит еще разбираться и разбираться. Я против того, чтобы чернить армию. На высоких должностях есть люди толковые, грамотные, способные, которым можно смело доверять любое задание. Но есть и вчерашние прокисшие щи!
"Новую волну репрессий, что ли готовят?" Выступление Руцкого неприятным образом подтверждало версию Галлахера. Виктор вздохнул и переключил канал.
На другой программе шел телефильм из западной жизни, и за кадром кто-то пел голосом, похожим на Гребенщикова:
— Миром правят лузеры,
Но разве это кого-то проймет?
Их товар — это иллюзии,
И темп производства растет.
Мы слышим хорошие вести,
Что по утрам приходят в наш дом,
Но Земля давно стоит на месте,
Просто движется пейзаж за окном…
На тумбочке запиликал "ВЭФ". Виктор протянул руку.
— Слушаю! Слушаю!.. Черт! — и он вытянул из корпуса блестящий прутик антенны. — Алло!
— Как съездили за грибами? — он узнал слегка искаженный цифровым сжатием голос Светланы.
— Да вот набрал кое-что, вечером думаю жарить.
— Знаете, где кафе "Брянский картофель"?
— Ну естественно. Кто ж его не знает?
— Ждем вас там через час. Тем более, вы еще вроде не обедали?
— Вас понял. Почему в кафе? Хотя это глупый вопрос.
— Потому что сегодня суббота. Кстати, недавно его обновили.
Кафе "Брянский картофель" называлось так и в реальности Виктора; находилось оно у цирка, на первом этаже бетонного параллелепипеда института "Брянскгражданпроект", остановка "1000 мелочей", по названию магазина в тут же стоявшей пятиэтажке. На этой стороне улицы мало что изменилось, даже торец здания магазина украшало все то же историческое панно семидесятых "Живешь в Брянске-будь строителем!". Дом же напротив оказался девятиэтажным монолитом и линия магазинов в нем занимала два нижних этажа. "Надо будет туда сходить", машинально подумал Виктор, когда "тройка" неторопливо заворачивала с Дуки на Ленина мимо места, где в его реальности стояла гостиница "Брянск", похожая на раскрытый на фоне неба и заречный просторов рекламный буклет. Здесь, в этой реальности, также стояла гостиница; но, в силу поменявшихся веяний, она превратилась в квадратную ступенчатую башню красноватого оттенка, с зеленым шпилем в духе сталинских высоток. Впрочем, так она даже лучше гармонировала с шатрами стоявшей рядом Преображенской церкви.
