Письма героев (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович

— Говорит капитан первого ранга Державин, — голос начальника бригады в наушниках обжег холодом. — «Апостолам» садиться на «Наварин» и «Воротынский». Первыми на посадку заходят поврежденные машины и с раненными на борту.

Англичане драться умеют, морская нация, достойные люди, отступать не приучены. Они дотянулись. Даже плотный истребительный заслон не смог остановить волны штурмовиков. Старик «Измаил» горел. На баке и вокруг третьей башни из дыр в палубе вырывались яркое пламя и черный дым. При этом корабль кренился на левый борт. Покалеченный линкор медленно уползал на норд, к авианосцам. Рядом с ним остались только два эсминца.

Первая мысль: где все⁈ Еще утром все море от горизонта и до горизонта покрывали корабли. И только затем появилось понимание — мы с ними просто разминулись. Два авианосца целы, готовы принимать самолеты. Остальные линкоры и крейсера тоже должны быть живы и готовиться к бою. Океан большой. Мы с ними разминулись. И все равно, тревога не покидала Никифорова до тех пор, пока они не дошли до авианосного соединения.

«Двенадцати Апостолам» крепко досталось. Проклятые «Скюа» и «Суордфиши» все же прорвались сквозь истребительные заслоны и зенитный огонь. Британцы дрались как проклятые, во всю силу. Хлипкие «авоськи» шли прямо на пистолетный выстрел. Они горели, падали в волны, самолеты разносило прямыми попаданиями универсалов и 37-мм автоматов, их рвали в клочья очереди скорострельных дьявольски точных «Эрликонов», крылья ломало подрывами зенитных гранат, но выжившие упрямо тянули к цели.

Две торпеды в мидель. Огромный корабль содрогнулся от последовавших один за другим ударов. Через огромные пробоины в трюмы устремились потоки воды. Через пять минут три бомбы прошили полетную палубу и разорвались в пустых ангарах. Русским повезло: все почти восемь десятков самолетов в воздухе, топливные магистрали сухие, бомбы и торпеды в погребах под бронепалубой. Пожары не причинили большого вреда кораблю. Куда страшнее вспученная палуба, погнутые бимсы и стингеры, смятый как бумажный стакан лифт.

Доклад после беглого осмотра неумолим — принимать самолеты корабль не может. Пожары быстро погасили. Крен выровняли контрзатоплением. Корабль осел, но уверенно держал ход. Увы, дальнейшее его участие в сражении под вопросом. Авианосец с поврежденной палубой превращается в большой быстроходный транспорт.

Звено Нирода пошло на «Наварин». Садились последними. С большим риском. Половина палубы авианосца загромождена стоящими крыло к крылу самолетами. На хлипкие барьеры надежды мало. Стоит промахнуться, не зацепить трос, и высоты уже не хватит на повторный заход.

Человеческая психика очень прочна. Если нужно, можно все. Руки на рычаге. Глаза скользят по приборам. Ноги на педалях элеронов. Плавно погасить скорость. Выпустить закрылки. Шасси выпадают и фиксируются с ощутимым толчком. Корма авианосца приближается. Так. Дымовые шашки горят. Ветер немного сносит вправо. Человек на кормовом балкончике держит флаги. Круг пропеллера перед глазами плывет. Скорость! Скорость! Скорость! Газ на самый малый.

— Господи святый, пронеси.

Самолет идет на корабль. Ниже, ниже. Палуба! Как всегда, неожиданный рывок. Пилота бросает вперед. Ремни впиваются в плечи. Машина по инерции идет вперед. Сетка барьера приближается. «Сапсан» со сложенными крыльями прямо по курсу. Секунды и метры. Со стороны это незаметно. В кабине самолета время замедляется. Чувствуешь, как скрипит и стонет набор от нагрузок, как стучит мотор, как натягиваются и гудят тросы аэрофинишера.

Все. Кирилл на рефлексах не думая перекрывает краны бензопроводов, отключает электропитание. Сил хватает, чтоб отщелкнуть фонарь и выбраться на крыло. Здесь ноги подкашиваются. Коленки дрожат. Руки ватные. Только сейчас до парня доходит, как он сел. Десять метров до аварии. Десять метров до следующего самолета.

Самолет уже освобождают от тросов. Механики поднимают фиксаторы, складывают крылья и на руках катят истребитель вперед на пустой клочок палубы. Кириллу помогают спуститься на настил и под руки ведут вниз отпаивать кофе. А на авианосец заходит последний самолет. Ведущий садится после всех.

Когда англичане ушли, командующий эскадрой уже готов был прервать операцию. Они прорвались, пробились, прошли через все истребительные заслоны и плотный зенитный огонь. Британские торпедоносцы и бомбардировщики один за другим падали в море, горели, но упрямо шли к цели. Они были полны решимости победить. И у них почти получилось.

Старик «Измаил» содрогнулся от взрывов. Две торпеды чуть было не отправили его на дно. У этих кораблей изначально слабая противоминная защита, а реконструкции так и не дождались. Через огромные пробоины поступала вода, противоминные переборки трещали. На палубах пожары. Погреба третьей башни затоплены. Радары от сотрясений вышли из строя. В трюмах и на палубах кромешный ад.

По радио передали, что «Двенадцать Апостолов» горит. Макаров уже собирался скомандовать «к развороту», как в рубку влетел чумазый, в разодранном кителе мичман. Люди Державина собрали в одно целое скомканные, рваные доклады пилотов. Два линкора тяжело повреждены, один авианосец потоплен. Еще один поврежден. Затоптаны торпедами и бомбами два крейсера и пять эсминцев.

— Это точно? — Вадим Степанович нехорошо ухмыльнулся.

— Доклады командиров эскадрилий, господин контр-адмирал. Рапорты соберут и обработают только после того, как все вернутся домой.

— Добро.

Макаров скрестил руки на груди и быстро зашагал к мостику. Что ж, «Измаил» пока держится. Каперанг Кроун остался в рубке, собирает доклады аварийных партий. Старший офицер линкора сразу после налета убежал вниз лично руководить борьбой с затоплениями. Не все так страшно, как кажется.

С крыла мостика хорошо видны «Полтава» и «Бородино». Оба сбавили скорость, обходят флагмана с левого борта. К «Измаилу» спешат эсминцы. Хорошо, дополнительные пожарные партии не помешают.

— Передайте на «Полтаву», пусть пришлют катер.

Вернувшись в рубку Макаров тепло приобнял за плечи Кроуна.

— Аркадий Григорьевич, вы уж постарайтесь тут без меня. Оставляю Вам три эсминца: обоих «дикарей» и «Волка». Отползайте с ними к авианосцам. Не обижайтесь, но наш «Измаил» уже не боец.

— Ни пуха. Верните за меня должок Джонам Булям.

Вадим Макаров поднял свой флаг на «Полтаве». Хороший прочный линейный крейсер. Когда нога командующего ступила на палубу, по кораблю пронеслось громогласное «Ура!». Вместе с Макаровым на борт поднялись только начальник бригады и три офицера штаба. Огромный корабль легко набрал скорость и обогнал «Бородино». Рядом с линкорами по левому борту держался старый крейсер ПВО «Адмирал Спиридов», вокруг рассыпались два дивизиона эсминцев. Крейсерскую бригаду Макаров развернул поисковой завесой в авангарде.

До противника всего сто двадцать миль. С зюйда подходят немцы. Пора решить исход схватки главным калибром. Если летчики не обманули, а не доверять им не было повода, быстроходная эскадра англичан избита. На второй налет сил у них не хватит. С мостика «Измаила» прекрасно видели, какой ценой обошелся противнику первый успех. Небо затянуло вспышками и перечертило трассерами. Англичане шли через ад. По всему небу горели метеоры падающих самолетов.

А тем временем там за кормой линкоров в ангарах «Наварина» и «Воротынского» подвешивают торпеды и бомбы под самолеты. Хлещет в баки бензин. Оружейники волокут тележки с пулеметными лентами. Пусть не прямо сейчас, но они успеют повторить удар. Должны успеть.

— Наши накрыли четырехбашенный и трехбашенный линкоры, — задумчиво молвил начальник штаба. Что у них там было?

— С тремя башнями «Лайон» и линейный крейсер. «Худ» однозначно снимаем с доски. «Король Георг» раньше осени в море не выйдет. Даже если, колупнули «Рипалс», или «Ринаун»….

— «Ринаун» на Дальнем Востоке, но разницы нет, согласен. Вадим Степанович, у нас две дюжины стволов против девяти. Возьмем в два огня. Сначала фугасы, после сближения переходим на бронебойные. Закидаем только так.