Марик Лернер - Восток
Ли Ду дернулась, но промолчала. Мы с ней вместе воинские части посещаем. Сегодня нормальный рацион для солдата в Свободном районе — двести пятьдесят граммов зерна в день. И это при утвержденных нормах, содержащих мясо, рыбу и еще кучу всего, включая приправы. На самом деле люди уже годами живут впроголодь. Интересно бы выяснить, сколько выдавали при давно умершем императоре Цинь Шихуанди. Как бы не больше. И даже в этих условиях крестьяне рвутся в армию. Там сытнее.
— Это много — двадцать пять процентов, — сказал я, — но все сверх — твое. Материальная заинтересованность. Они постоянно думают, где еще можно улучшить, не дожидаясь указаний сверху. Удобрения, механизация, новые виды продуктов, просто наращивание производства. А у нас многие годы стабильно увеличивается производство количества продуктов на душу населения при достаточно высокой рождаемости. Государственная программа специально предусматривает гарантирование минимальных цен и выдачу субсидий фермерам за мероприятия по повышению урожайности полей и продуктивности животноводства. В первые же годы с ее принятием количество продукции кооперативов подскочило чуть ли не наполовину по сравнению с довоенным уровнем, и стабильный рост продолжается.
— А что делать бедным? Не имеющим коровы или буйвола? Их ведь не возьмут в кооператив, или они получат мизер. Это… — она попыталась найти слова, — несправедливо. В чем они виноваты?
— Ничего оригинального предложить нельзя. Работать в том же кооперативе за жалованье, не имея доли. Такие тоже нужны, особенно в сезон. Раньше не умирали, ковыряясь на своем участке или нанимаясь к более зажиточным, — почему сейчас должны? Или уходить в город. Их участок достанется кооперативу, причем за выкуп. А заводы не появляются из воздуха. Очень много рабочих рук требуется. Сначала копать котлованы и возводить стены. Диплома о высшем образовании не спрашивают. Потом и на сам завод наниматься. Счастье для всех не предусмотрено. Иногда человек всю жизнь ломается, а не везет. Засуха, война, болезни, просто несчастный случай. И справедливости не существует. За ней следит Аллах, а не люди. Каждому воздастся по делам его на том свете. А здесь ты просто живешь. И лучше жить так, чтобы не было стыдно потом за свои деяния. Ведь что получили на практике? Реально часть скота недовольные порезали. На собственный рука бы не поднялась, а раз отбирают, почему нет? Хоть наелись досыта в последний раз. Из-за нехватки кормов начался падеж скота. Это на тему о трогательной заботе о чужом в общем сарае. А еще получили отсутствие тягловой силы, сокращение полей и отсутствие удобрений. Того самого навоза. Урожай тоже падает. Это тупик. И это провал системы. При прогрессивной власти люди едят меньше, чем при реакционерах. Нет, так жить можно годами, но зачем было делать революцию? Власть обязана стремиться улучшить жизнь населения, а не… хм… ему на голову. На одних лозунгах сыт не будешь.
— Нельзя так говорить! Партийцы отдают жизни за свои идеи, за уничтожение эксплуататоров и всеобщее равенство!
Так… Приехали. Я молча пожал плечами и заткнулся.
Зря старался. Ну разве будет ей материал для очередной докладной. Клевета на родную партию и лично… Хотя нет.
Про Великого и Дорогого Вождя я слова не сказал. Все равно стоило. Если не сейчас, так на будущее отложится, и слегка по-другому посмотрит на окружающее. Эта наивная идеологическая девственность меня страшно умиляет. Хочется совратить с единственно правильного пути. Одна задумается, другой в затылке почешет, и лишней смерти на совести не появится. Я не китаец, мне можно слегка и почесать языком. К Кан Сину в подвал пытать не потащат. Руки коротки. Слишком они заинтересованы в русском оружии, чтобы всерьез мне претензии выкатывать.
Ну нельзя же разумному человеку всерьез верить в эту лабуду: «Синдикалист должен быть искренним, преданным и активным. Интересы революции должны быть для него дороже жизни. Он должен подчинять личные интересы интересам революции. Всегда и везде он должен отстаивать правильные принципы, вести неустанную борьбу против всяких неправильных взглядов и поступков и тем самым крепить коллективизм в жизни партии и связь партии с массами».
Меня всерьез злит следствие из подобных догм. У членов партии не существует понятия «гуманизм». Рыдать о слезинке ребенка он может и должен, но только когда это рыдание идет на пользу делу. А дело — известно какое: уничтожать враждебные классы. Не врагов, не злобных предателей — представителей класса. Всех подряд, виновных в рождении не от той матери.
Или еще лучше: «Член партии должен заботиться об интересах партии и масс больше, чем о своих собственных интересах».
А то я страшно наивный юноша. Только в молодости и можно во все это серьезно верить. Я ведь вблизи видел, как питаются высшие партийные товарищи и простые люди в деревнях. Не забывают себя синдикалистские лидеры и в голодные обмороки не падают. Отнюдь. Не как в ресторане, но очень прилично снабжаются. И мясо на столе, и байгар.[40] Для рядового работника или солдата невообразимая роскошь. Впрочем, у Бо Гу и личный повар имеется. И неплохо готовит. Мне понравилось. Я-то не обязан ставить свой желудок ниже интересов партии. Угостили — откушал. И спасибо сказал. Я вежливый и подожду с описанием банкета до отбытия в другие места. Не хочется обнаружить скорпиона под подушкой или яд в тарелке.
Почаще бы вспоминали китайскую мудрость: «Правитель должен сам идти праведным путем и вести за собой народ. Если он не может этого добиться, то пусть окружит себя достойными мужами, а если и это не помогает, он должен прогнать со службы недостойных». Пока что наблюдается наличие мужей недостойных, стремящихся хорошо кушать за счет подданных.
Искренне верить в: «Если сделать безденежным питание, то это приведет к огромным переменам. Примерно в течение десяти лет продукция станет весьма обильной, а мораль — необычайно высокой, и мы сможем осуществить коммунизм, начиная с питания и одежды» — могут только люди с заплесневелыми мозгами. Просто государство начинает перераспределять любой продукт. Сначала забирает, потом делает большое одолжение — распределяет. Ты не можешь приобрести желаемое. Исключительно положенное. По нормам. Плевать на дырки — срок эксплуатации твоих штанов еще не прошел.
И за правильным использованием будут тщательно следить, наращивая непродуктивную массу бюрократии, между прочим не согласную ходить в обносках. Кто на чем сидит, тот то и имеет. Им дефицит всего на свете выгоден: значимость повышается. А вот сознательность на голодный желудок куда-то исчезает. Ну да ничего. Все вполне в русле вечной китайской идеи о власти. Ничего нового. Народ привык к тяжелой жизни. Покряхтит и продолжит славить императора. То есть генерального секретаря партии. Как будто от перемены названия что-то изменилось. Воля вождя изображалась как воля всего народа, и ей должны были следовать все.
Страшно напоминает старый реальный случай с посланием одному из Каганов. Помещик Поскудников в девятнадцатом веке (замечательная фамилия — говорящая) как-то подал доклад, в резюме которого сообщалось: «…А потому полагается небесполезным подвергнуть расстрелянию нижеследующих лиц:
Первое — всех несогласно мыслящих.
Второе — всех, в поведении коих замечается скрытность и отсутствие чистосердечия.
Третье — всех, кои угрюмым очертанием лица огорчают сердца благонамеренных обывателей.
Четвертое — зубоскалов и газетчиков».
Каган оказался умнее и собственноручно начертал резолюцию: «Буде еще надоедать станет, определить в пятую категорию расстреляемых».
Телега остановилась, съехав на обочину, и возчик, показав вперед рукой, сообщил многозначительно:
— Ы!
Дорога на всей видимой протяженности была занята колонной. Солдаты. Чем ближе они подходили, тем четче было видно — это не Сто восемнадцатая дивизия, где мы побывали вчера. Там одно название — регулярная часть. Местная самооборона, сведенная в постоянные подразделения. Учебная подготовка в частях и штабах не организована. Между подразделениями взаимодействие не налажено. Живут все больше за счет торговли с соседними оккупированными районами. Блокада существует чаще на словах — на деле граница практически прозрачна, и никаких военных действий не ведется. Одна видимость и победные доклады. На самом деле трогать японцев опасаются во избежание карательных действий. Данное положение всех прекрасно устраивает.
Командир Гун Хэ Чун (непременно уточнить правильность написания для статьи, нехорошо коверкать личные имена) — большой специалист. Он меня долго убеждал в глупости разговоров о регулярной армии, обучении, тактике и остальных абсолютно ненужных вещах. Дух его частей высок и могуч. Любого врага заборют одной левой на сплошном энтузиазме. Я так и не понял — он настолько дундук или вкручивает очередные лозунги.
