Борис Громов - Терской Фронт
— Это точно! — не упустил возможности поддеть командира Курсант. — Этот ради тарелки пельменей из Ростова сюда бегом добежит!
— Уж чья б корова мычала! — шутливо огрызаюсь я, грозя наглецу кулаком, но ответ мой почти не слышен за громовым взрывом хохота.
— Ладно, ребята, хорошо тут с вами, но мне еще кое-куда наведаться надо...
Народ к моему уходу относится с пониманием и одобрением: все ж таки не на три дня уезжаю, с девушкой попрощаться надо обязательно. А то не поймет. Выйдя из "Псарни" я быстрым шагом направился к дому Костылевых...
Нет, не было у нас с Настей ничего этакого в тот вечер. И то, что отец совсем рядом, в доме, не способствовало, да и в целом по поведению девушки я понял, что она пока просто не готова... И не стал даже и пытаться перейти к решительным действиям. Мы просто снова просидели до полуночи в беседке, целуясь и болтая о всякой чепухе. А потом я шел домой с припухшими от поцелуев губами и каким-то сладко-щемящим ощущением под сердцем. Как школьник, честное слово!
Без двадцати пять утра мы с напарником, закинув вещи и оружие в УАЗ, поставили пулемет с присоединенной коробкой-"соткой" на вертлюгу и выехали в сторону гаража, перед которым уже формировалась колонна. Вернее — ее сторожевая часть. Отправить сразу четыре десятка грузовиков Ханкала себе позволить не могла, поэтому "Камазы"-"шаланды" дожидались нас на автобазе в Моздоке. А вот выделенные на их охрану шесть БТР-80, четыре "Урала", с установленными в кузовах ЗУ-23, и два УАЗа, один — "Хантер" старшего колонны, а второй — наш, собирались и заправлялись горючим именно здесь. Пользуясь занятостью Степаныча, которого буквально рвали на части все и сразу, я слегка "наехал" на молоденького младшего сержанта-заправщика, и тот безропотно залил мне бензином помимо полного бака еще и все четыре запасные канистры. Понимаю, нехорошо, но: хочешь жить — умей вертеться. Именно в этот момент меня и отловил невесть откуда взявшийся Костылев. Неодобрительно покачав головой на мое наглое самоуправство, он только вздохнул и вручил мне тонкий незапечатанный бумажный конверт.
— Это ваши с Толей командировочные предписания. Зарегистрируете в Ростове в Управлении общественного порядка СБ, оригиналы останутся у них в кадрах, копии всегда надо будет носить с собой вместе с удостоверением, на случай проверки комендантским патрулем. Да, с колонной вы идете только до самого Ростова-на-Дону. В городе разделитесь: колонна пойдет на Военвед[114], а вы сразу в СБ на Большую Садовую. Толя, думаю, адрес знает.
— Знаю, — соглашается напарник. — Недалеко от перекрестка с Буденновским, ну, где центральный универмаг. И железнодорожный вокзал рядышком.
— Ну, если знаешь, тогда счастливого пути вам, парни! Шифротелеграмму по вам мы в Ростовское Управление СБ уже отправили, так что тамошний начальник, генерал-майор Стеценко и его зам по спецподразделениям, полковник Григорьев о вас в курсе. Так что, не переживайте, вас там и встретят и определят.
Ровно в пять взрыкивая дизелями БТРов и "Уралов", и, воняя выхлопом и не прогоревшей соляркой, мы трогаемся в путь. Толя, надевший мой бронежилет и "Алтын", сразу же после того, как наш УАЗ проходит сквозь ворота КПП, встает к пулемету. Да, колонна у нас "зубастая" и поживиться в ней явно нечем, скорее — связавшись с нею можно огрести немало проблем, но я слишком хорошо помню, какие сюрпризы могут преподнести Мертвые Земли. Но вокруг все спокойно. То ли Непримиримые решили сегодня обойти эти края стороной, то ли, действительно, не рискнули связываться с такой силой. Когда колонна поравнялась с местом гибели экипажа Дорожной Стражи на окраине Алпатово, я надавливаю ладонью на клаксон и долго его не отпускаю. Ко мне почти сразу же присоединяются все остальные водители. Спите спокойно, братишки, мы помним о вас и будем за вас мстить!
А вот КПП "Ищерское" почти не изменилось. Разве что проволочные заграждения, уходящие вдаль в обе стороны от него стали гуще и выше, да сеть траншей вокруг двухэтажного здания блок-поста выглядит не канавками для водостока, а полноценными оборонительными сооружениями. Ну, и конечно, люди. Никаких сонных лиц, никаких неторопливо-вальяжных движений. Парни теперь тут служат резкие и явно матерые, не раз в бою бывавшие. Плакат с Медведевым до этих времен, разумеется, не дожил, а вот непонятный парус-звезда так и стоит на прежнем месте. Правда, надпись на нем теперь другая — "Терской Фронт". Еще одно отличие от прежних времен я увидел, проехав еще километр: там, слева от трассы, в окружении мощных бетонных капониров расположилась как минимум батарея 120-миллиметровых "Саней"[115]. А что? Все по уму, местность перед КПП, наверняка давно поделена на сектора и пристреляна, и тот псих, что решится штурмовать "Ищерское" со стороны Мертвых Земель очень быстро полетит мелкими фрагментами в разные стороны. "Сани" — штука серьезная, если работает батарея с опытным расчетом — шансов у противника практически нет.
И пригороды Моздока, до которых мы доехали уже часам к девяти утра, изменились мало. Уцелели даже две непонятно что символизирующие гипсовые статуи на повороте в Веселое: то ли комсомолец с комсомолкой, то ли молодые колхозник и колхозница, все такие же идиотско-жизнерадостные, разве что облупились совсем, и теперь не грязно белые, а просто серые. Наша колонна, объехав по окраинам Троицкое, проскакивает через железнодорожный переезд и еще через несколько минут выезжает на заставленный грузовиками "пятак" перед ЦОУ[116]. Как же все знакомо, мама дорогая! Даже кафешка "Встреча" стоит на том же месте. С трудом подавляю в себе желание пойти и поискать там, на стене, слева и выше дверного косяка, свой "червонец"[117].
Разумеется, не обошлось без столь привычной в армии неразберихи и бардака: нас ждали несколько позже, еще не все "Камазы" были заправлены, не на все были выданы номера...
— Номера? Погоди, какие номера? — буквально ловлю за рукав я пролетавшего мимо майора, руководившего всем этим бедламом на колесах.
— А вы не в курсе? Вот, мля, ...., — далее майор выдает такую витиеватую и заковыристую конструкцию, что даже я заслушался, чего уж говорить о Толике.
— На территории Терского Фронта автомобильные номера не ввели пока, не до того, — пускается в объяснения майор-матершинник. — А вот на всей остальной территории Югороссии номерные знаки на машине — обязательны. Вот и выдаем всем выезжающим с Фронта временные. Гражданские за ними в отделы СБ ходят, получают. А военным — прямо тут.
— Ну, тогда и нам выдай, коли уж мы тебя поймали! — смеюсь я.
— Да без проблем, — майор вытаскивает из солидных размеров брезентовой сумки на боку пару черных номерных знаков, связанных между собой бечевкой, на которых белым шрифтом нанесен номер: "11-16 ТФ".
— Так, кто из вас хозяин машины? Командировочное предписание свое гони!
Взяв в руки мое предписание и достав из кармана ручку, майор некоторое время с сомнением оглядывает мой тюнингованный до неузнаваемости внедорожник, видимо, пытаясь определить его изначальную модель. Потом, махнув рукой на это бесполезное занятие, прямо на капоте УАЗа вписывает в графу "Автотранспортное средство": УАЗ-вездеход, гос. номер "11-16 ТФ".
— Когда возвращаться будете, снова к нам заезжайте — сдадите, — сообщает майор мне, перенося данные из моего удостоверения в толстенный гроссбух, вытащенный из недр все той же сумки, и исчезает в клубах пыли и выхлопных газов.
— Интересно, Миш, тут весь этот бардак надолго? — задумчиво обращается ко мне Толя.
— Думаешь, успеем ли до банка? Считаю — вполне! Опять же банк тут, если я все правильно помню, должен быть минутах в пяти езды.
Я не уточняю, что тот банк, о котором я помню, существовал тридцать лет назад. Просто банки — это не палатки со жвачкой и сникерсами, они с места на место переезжают редко. Быстро прикрутив номера (я — передний, Толя — задний), мы снова садимся в машину, и я гоню к ДОСу[118]*, где некогда располагалось отделение "Сбербанка".
Интуиция меня снова не подвела. Банк стоял на прежнем месте и выглядел почти так же, разве что вывеска над входными дверями поменялась: вместо "Сбербанк" теперь висела "Государственный банк Югороссийской Республики". Хотя, мне-то какая разница, лишь бы деньги приняли. Вклады мы с Толей решили делать по очереди, чтобы не оставлять на улице без присмотра УАЗ с пулеметом и вещами. Первым в гостеприимно распахнутые двери вошел я.
Похоже, девушки-кассирши, увидев сквозь большие витринные окна подъехавший к банку внедорожник с ПК на турели, а потом — вооруженного до зубов посетителя, серьезно напугались. Да и охранник, смотревшийся на моем фоне довольно жалко со своим ПМом, выглядел не лучше. Но, когда выяснилось, что ограбления сегодня не будет, девчушка-операционистка сразу ожила, бойко объяснила мне правила приема вкладов у граждан, шустренько отстучала данные из моего служебного удостоверения на клавиатуре своей непонятной (то ли кассовый аппарат, то ли компьютер) машины, приняла у меня банковский чек и еще пару минут спустя выдала мне сберкнижку. Совершенно обычную, синевато-серую, с зеленоватого цвета листочками внутри. Только логотип на обложке был тот же, что и на вывеске над дверью.
