Валерий Елманов - Око Марены
– Оно за нами идет, – пронзительно кричал изобретатель, показывая пальцем на веретено.
Все дружно попятились назад, но вращающийся белый клубок не отставал. Бездействие людей и их пустые дебаты явно надоели посланцу Высших Сил, и он решил помочь им в принятии решения. Вся четверка дружно припустилась бежать по тропинке наверх, к круче. Преследователь поначалу двигался с той же скоростью, но ближе к середине подъема стал притормаживать и вскоре остановился, но назад не повернул, закрыв собою изрядный, метра два, кусок тропы.
Запыхавшиеся беглецы, добравшиеся до самого верха, тоже остановились, восстанавливая дыхание и с опаской поглядывая на белое чудовище.
– Вон вы где, – и все разом повернулись на раздавшийся за их спинами голос дружинника Юрка, который, радостно улыбаясь, спешивался с коня. – А я еще вечор с Пронска прискакал, а вас в Рязани нетути. Ну, думаю, поутру искать их примусь. Хорошо, что сразу нашел.
– Что-то ты быстро, – удивился Константин.
– Знамо, – гордо согласился с ним Юрко и подтвердил: – Я такой. Но за мастеров, княже, ты не сумлевайся. Едут ужо. Да не простые, а самые что ни на есть отборные. Просто они на ладьях по Проне спускаются, а я о двуконь, вот и опередил их малость. Как про беду во граде стольном прознали, дак за одни харчи порешили работать.
– Зворыка тебя за это известие прямо на руках сюда бы донес, – усмехнулся Константин.
– Да чего там, – засмущался Золото и осведомился: – А ты тут чего, княже, никак порыбачить собрался?
Сам Юрко простого отдыха, находясь близ рыболовных мест, попросту не признавал. Нет, ежели попутно, так сказать, сочетая приятное с полезным, в перерывах между одним временем клева и другим – тогда совсем другое дело. А вот чтобы, сидя у реки, ни разу и уды в воду не закинуть – такое в его голове не укладывалось.
– Вроде того, – кивнул Вячеслав.
– А где же улов? – вертя во все стороны головой, поинтересовался дружинник с некоторой досадой – такую рыбалку упустил.
– Да мы не наловили ничего, – вздохнул Минька. – Клева не было.
– У бывалого рыбака завсегда клев есть, – заулыбался Золото.
Нехорошо было, конечно, злорадствовать над неудачами таких именитых людей, но если капельку, то можно. К тому же они сами виноваты – не могли главного специалиста по рыбе подождать. Зато теперь уж твердо усвоят, что в таких делах без него никуда. «Так вы, пирожки без никто», – едва не сорвалось у него с языка, но он вовремя удержался. То, что годилось для своих приятелей-охотников да и для друзей из дружины, прозвучало бы чересчур фамильярно даже по отношению к юному, но жутко башковитому Михал Юрьичу, не говоря уж про священника, воеводу и тем паче самого князя.
Вместо этого он добродушно предложил подсобить. Не возвращаться же им несолоно хлебавши, тем более что он здесь. Но все четверо, опасливо поглядывая на веретено, продолжающее белым матовым пятном маячить прямо на тропе, так дружно заорали в один голос «нет!!», что Юрко, опешив немного, настаивать не стал, обратив вместо этого внимание на пристально высматривающего что-то в траве священника.
– Никак утерял что, отче? – заботливо спросил он отца Николая.
– Да споткнулся я там, прямо на тропке, и крест потерял, – сокрушенно промолвил священник.
– Так я щас мигом его отыщу, отче, – пробасил радостно Юрко в искреннем желании услужить и, прыгнув на тропинку, принялся сноровисто спускаться по ней, двигаясь прямиком к центру белого клубка.
От неожиданности все на несколько секунд опешили и очнулись от оцепенения, лишь когда уже стало поздно.
– Стой!!! – разом заорали в четыре глотки друзья, но дружинник уже исчез в оживившемся и явно ускорившем свое вращение клубке.
– Вот же меня бес попутал, – сокрушенно простонал священник. – И угораздило сказануть. Теперь из-за креста жизнь человеческую загубил.
И в это время яркий луч восходящего солнца со стороны Оки резко хлестнул по реке огненной стрелой, заставив ее воды засиять, заискриться веселой кружевной пеночкой. Невольно зажмурившись на секунду, Константин произнес:
– Жаль парня. И что он там делать будет в нашем безумном двадцать первом веке?
– Да-а, не бывать ему теперь ни десятником, ни сотником, – вздохнул Вячеслав.
– Неужели ему никак не помочь? – повернулся к князю Минька.
– А как? Теперь все – хана, – печально констатировал Константин. – А классный был парень.
– Вот, – грустно кивнул отец Николай. – Лучшие в первую очередь и гибнут всегда. Пошто так – не ведаю.
– Батюшки святы! – вдруг воскликнул Константин. – Да вот он, уже назад идет.
И тут же все увидели неторопливо шествующего назад Юрко. В одной руке тот крепко зажал цепь с крестом, а другой с силой раздирал густые белесые щупальца, которые тщетно пытались ухватить его за ноги, за руки, обвить шею, уцепиться за могучий торс. С каждой неудачной попыткой клубок белого тумана все более редел, таял и съеживался, становясь все тоньше и прозрачнее.
– Ему ж помочь надо, – ахнул Минька. – Сейчас я в палатку за мечом. – И он уже рванулся было бежать за оружием, но крепкая рука Вячеслава вовремя ухватила его за шиворот рубахи, удерживая на месте, а Константин благодушно заметил:
– Такому помогать не надо. Он сам со всем справится, – и, толкнув в бок Вячеслава, заметил: – Ошибся ты, воевода, насчет того, что десятником ему не быть.
Юрко тем временем уже взбирался на самую кручу. Туман уже окончательно растаял.
– После такого подвига?! – возмутился Вячеслав, хоть с опозданием, но реагируя на слова Константина. – Ничего я не ошибся. Это ж готовый тысяцкий идет, не меньше.
А Золото тем временем уже дошел до честной компании и, протягивая крест священнику, смущенно пробасил:
– Вот он, крест твой, отче. Ты не серчай, что задержамшись. Я его токмо в самом низу и отыскал.
– Так ты весь туман насквозь аж два раза пропорол? – ахнул восхищенно Константин, не веря своим ушам.
– Ну да, – засмущался Юрко и добавил: – Туман-то что – ерунда. Токмо в тех местах, где он клубил, как на грех, какие-то корневища все время под ногами путались. Ну, ей-богу, как живые, – поклялся он, решив, что ему не верят. – Так и норовили в рожу вцепиться.
– Ну а ты? – сдерживаясь из последних сил, чтобы не засмеяться, поинтересовался Константин.
– Дык, княже, – простодушно басил бывший охотник. – Нешто дереву с человеком совладать? Особливо ежели он не просто смерд али охотник обычный, а в твоей дружине служит. Я их смахнул малость, и всего делов. Так они, пирожки без никто.
Первым, не выдержав, захохотал после его слов Славка, причем так громко и заразительно, что был тут же поддержан остальными. То была столь необходимая любому человеческому организму после всего перенесенного разрядка. Самая простая и самая естественная. Самая славная и самая мудрая. Ибо ничто не продляет человеческую жизнь, кроме смеха. Правда, это всего лишь теория, но ведь на чем-то она базируется.
– Пирожки, – стонал от приступа хохота Славка. – Без никто, – тоненько голосил держащийся за живот Минька.
Последним, внимательно посмотрев на весельчаков и убедившись, что смеются точно над его присказкой, а не над неловкостью – от корней каких-то отбивался, – захохотал Золото. Смеялся он так же, как и говорил – гулко и басовито. Ни про какие теории он, разумеется, и слыхом не слыхивал, а веселился потому, что русскому человеку очень мало в жизни надо: в добром здравии пребывать, да еще солнышка яркого над головой и неба мирного. А рядом чтоб товарищи верные были. Остальное же – дело наживное, как-нибудь образуется.
Только у Константина, единственного, пожалуй, изо всех, смех был более сдержанный. И виной тому было неожиданно пришедшее в голову странное предчувствие, что эта встреча с загадочным веретеном, пожалуй, не последняя. Откуда возникла в нем эта убежденность, хорошо ли то, что они еще раз увидятся с ним, – ничего этого он не знал, но был уверен в том, что свидание непременно состоится…
Примечания
1
Дочь киевского князя Агафья была замужем за князем владимирским Константином Всеволодовичем.
2
Мономашичи – потомки Владимира Мономаха. В то время под их рукой были княжества Смоленское, Владимиро-Волынское, Переяславское (южное), Владимиро-Суздальское и великое княжество Киевское. Святославовичи – потомки второго сына Ярослава Мудрого Святослава. Владели княжествами Рязанским, Муромским, Черниговским и отделившимся от него Новгород-Северским. Взаимоотношения между ними, как правило, были неприязненные, хотя иногда, если имелась выгода, они вступали в союзы.
3
Мать князя рязанского Ингваря Игоревича Аграфена Ростиславовна была дочерью старшего брата Всеволода Большое Гнездо и двоюродная сестра всем его детям – Константину, Юрию, Ярославу и т.д.
