Владимир Лошаченко - Русский хан
Девчонки, мягко говоря, критически отнеслись к нашему поварскому шедевру.
– Мясо есть?
– Посмотри в холодильнике.
Эля нашла приличный кусок свинины и выставила нас из кухни. Отбивные у нее получились – пальчики оближешь.
Изрядно выпив под горячее, пошли купаться. Вода, хоть и теплая, выгнала хмельную дурь – в коттедж коллектив вернулся трезвый. Затем Семен с Элей спели несколько песен, а мы с Наташей сидели обнявшись – наши мысли унеслись далеко отсюда. Семен утащил Эльвиру наверх, но не прошло и пяти минут, они вновь появились. Сели за стол, отвернувшись друг от друга. Пусть сами разбираются.
Мы с Наташей, не сговариваясь, тоже поднялись наверх, в нашу комнату. Я видел боль и печаль девушки. Помочь ей можно было только одним способом. Медленно и осторожно раздел ее, уложил в постель, а затем ласками и поцелуями вывел из оцепенения. Нетерпеливо вошел в нее, Наташа вскрикнула, затрепетала.
– Господи, я с тобой с ума сойду, – она застонала.
– Мне так хорошо, хочу тебя опять.
После минутной передышки она оказалась наверху.
Оргазм наступил одновременно: я зарычал, а Наташа закричала и рухнула мне на грудь. Минут пять мы приходили в себя – не ожидал таких резервов в своем организме, а что тогда вытворяли сами атланты, подумать страшно.
Девушка открыла глаза:
– Если раньше ничего не произошло, то сегодня точно забеременею.
Обняла меня и прошептала:
– Можно я немного посплю?
– Конечно, милая, спи, – я провел ладонью по ее красивой белокурой головке.
Она заснула мгновенно, следом провалился в сон и я. Спал часа полтора – сполз с кровати, потихоньку оделся и спустился на веранду.
За столом с печальной мордой сидел Скуратов, меланхолично перебирая струны гитары.
– Чего пригорюнился?
– Эля замуж за меня хочет.
– В чем проблема? Радуйся.
– А чему? Во-первых, я женат, а во-вторых, – наше неопределенное будущее…
– Мда. А скажи, Семен, в каком времени ты хотел бы жить?
Он задумался.
– Не знаю, командир, сейчас не готов ответить.
– Выпьем?
– И то дело, за нашу удачу.
Выпили, зажевали апельсинами.
– Сеня, хотел тебя вот о чем спросить: почему ты меня здесь царем и государем не называешь? Титул-то мой законный.
Скуратов пожал плечами:
– Да вроде не к месту. Нет, если настаиваешь, пожалуйста.
– Ладно, проехали. Кстати, сколько у тебя налички в рублях?
– Примерно двести тридцать тысяч.
– Дело, конечно, твое личное, мой тебе совет – подари эти деньги Эле. Доброе дело сделаешь, поможешь ей пережить бл…е девяностые. Ну, а если ребенок от тебя появится, сам Бог велел.
Семен вскочил:
– Хан, ты гений. Я который день голову ломаю, куда их деть. И почему про Элю не подумал? Глупею на глазах.
– Расслабился от мирной жизни. Ничего, скоро твои мозги на место встанут. Наливай.
У ворот послышался скулеж. Никак Жучок в гости пришел. Запустил собаку, угостили отбивными, псу понравилось. Кинул кусок колбасы – Жучок с ней исчез, видимо, прятать про запас.
Не спеша добили с моим начальником Тайного приказа боярином Скуратовым бутылку «Арарата». Наверху раздался звонкий смех – наши дамы проснулись.
Девушки отправились в летний душ, после них и мы по очереди сполоснулись. Вновь коллектив за столом, но задора и веселья не наблюдалось – девчонки вообще сникли.
Нет, так дело не пойдет. Усилием воли избавился от алкоголя в крови, пьяный туман исчез.
Сеанс гипнотерапии коллективу не помешает. Встал из-за стола:
– Прошу минуту внимания.
Семен с девушками уставились на меня.
Полный контакт, две-три фразы – они заснули.
Скуратов, к моему удивлению, тоже захрапел.
Дал им пять минут гипносна:
– А теперь, после продолжительного и укрепляющего отдыха, вы проснетесь бодрыми и веселыми. У вас все хорошо, настроение прекрасное, вам хочется петь и танцевать. Проснулись по счету три. Раз, два, три – открыли глаза.
Народ задвигался, засуетился, девчонки, пошушукавшись, исчезли. Семен, забренчав на гитаре, исполнил матерные армейские частушки. Выпили с ним по рюмке коньяка.
– Командир, никак гипноз применил? – укоризненно пробурчал он.
– Что, не понравилось?
– Да нет, хорошо отдохнул. Часа три, поди, спали?
– Ага, пять минут.
– Шутишь?
– Без всяких шуток. Всем полегчало – самое главное.
Вернувшиеся девушки, хихикая и переглядываясь, уселись на свои места.
– Семен, твоя очередь говорить тост.
– Одну секунду! – Сбегав на кухню, он принес два фужера, в которые тут же набулькал коньяк.
– Девушки, извините, речей говорить не умею, скажу одно: я рад нашему знакомству, рад за хана, ой, за командира. И вообще, всем нам выпал удачный шанс. За вас, дорогие девчонки.
Народ быстро расслабился, через час от былой печали не осталось и следа. Скуратов глотал коньяк что чай – фужер за фужером.
Пробовал остановить – без толку.
На десятом фужере таки сломался – пришлось тащить наверх и укладывать спать.
Посидев полчаса с девушками, потопал наверх отдыхать. Они остались наводить порядок.
Разделся, бухнулся на кровать и через минуту уже спал. Проснулся от щекотки, в комнате темно, но вижу все отчетливо.
Надо мной склонились две обнаженные девушки:
– Эй, вы что задумали?
– Ничего страшного, – рассмеялась Наташа. – Эля тоже тебя хочет, неужели откажешь бедной девушке?
– Не хочу я никакого группенсекса. А чего она сама молчит?
Вместо ответа Эля жарко поцеловала меня в губы, затем склонилась ниже, и мой блудень оказался в плену ее пухлых губок.
Ну держись, баловницы. Вскочил с кровати и поставил их наклоном вперед. Красивые попки, ничего не скажешь, но мне не туда, а пониже. Поочередно вторгаясь в лоно каждой, довел до оргазма обеих. Без остановки уложил девушек в кровать и продолжил в ураганном темпе. Они кричали в полный голос, но – вот и кульминация, взрыв. Кончили втроем одновременно.
Да, такого не доводилось испытывать! Моя совесть, видимо, права, я извращенец, а с другой стороны – насильно никого ни к чему не принуждал, ничьих прав не ущемил, никого не обидел, даже наоборот.
Запыхавшаяся Эля подала голос:
– Наташка, ты такая счастливая. Не думала, что со мной может произойти такое. Володя, можно еще повторить?
– Можно, только чуть позже.
Вот не ожидал, вроде девушки серьезные, не развратные… Впрочем, женщины есть женщины – существа непредсказуемые. Скажу одно – эта ночь оказалась самой приятной и тяжелой в моей жизни.
Эля ушла часа через три. Наташка прильнула ко мне:
– Ты молодец.
– Наташа, вот от тебя не ожидал. И ты не ревновала?
– Эля моя лучшая подруга, я не могла ей отказать. Конечно, сама виновата, похвасталась, вот Элька и загорелась, услышав, сколько фейерверков любви я за ночь с тобой испытала.
– Ей что, Скуратова мало?
– Выходит, мало.
– Ладно, проехали. Наташа, как твоя фамилия?
– Иванова. А тебе зачем?
– Глупенькая, может, вернусь не скоро, где тебя искать прикажешь?
Наташа назвала почтовые адреса, я отложил информацию на «полочку».
– Мою фамилию ты знаешь – Романов, у мамы другая – Павлова. У меня – по отцу. Если выдастся свободное время, заглядывай к моей маме, ей не так будет одиноко. И коттедж не забывай.
– Конечно, Володя, я Лидию Григорьевну не оставлю, а ты береги себя и знай, я тебя всю жизнь буду ждать.
Потом мы уснули. Сна не запомнил, но война в нем отсутствовала, помню точно.
Ранним утром, часов в семь, отправились в город. Мои пассажиры дрыхли без задних ног.
Скуратова разбудил в городе, возле своего подъезда:
– Дуй за деньгами.
Семен кинул чемодан в багажник и я повез девчонок на работу, они проснулись лишь у самого Управления.
Разбудил, все попрощались, Эля шепнула на ухо:
– Ты классный мужик, надеюсь, мы еще встретимся.
Ну, Евина дочь, кто о чем, а кошка о сметане.
Наташа держалась хорошо: никаких слез, обняла на минуту и молча ушла в здание. Мы отчалили.
– Деньги отдал?
– Тьфу ты, разворачивай, хан. Совсем старый стал, совсем плохой, да.
Вернулись.
– Семен, ты хоть объясни Эле, что и зачем даешь.
– Ну, не совсем дурак.
Ухватив из багажника чемодан, Скуратов понесся в Управление.
Отсыпались до обеда, перехватили чего-то из холодильника и стали собираться в путь-дорогу.
По моему совету Семен оставил импортные шмотки у меня.
– Наверняка наша одежка пропадет в командировке, а тут появишься – и переодеться есть во что.
Оделись в новенький камуфляж, переобулись в берцы, кепи на голову, и принялись за укладку багажа. Все, ключ от гаража отдали хозяину, поехали.
Не удержался, заскочил к маме в больницу попрощаться. Чувствовал, увижу не скоро. Дела в городе закончены, вперед – на малую Родину. За час с небольшим добрались до деревни. Заехали к Валерке домой, выгрузили мотоцикл.
Валентина, его жена, пояснила, что муж на работе, репетирует. На ее резонный вопрос, что за «Урал» мы притащили, ответил:
