Другой Путь (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Тётка вздохнула глубоко. У неё явно наболело, точнее её допекли. Да и права она: всякая власть стоит на оправдании надежд общественности.

— Я что, выписала тебя из Киля, чтоб ты тут в игрушки игрался? Или чтоб меня поддерживал и готовился после моей смерти править великой Империей, которую я хочу построить? — уже спокойней, но с досадой продолжила Елисавета, — или ты и в правду смерти моей и своей хочешь в ближайший год-два? Так высшему свету это только дай. И так у нас заговор на заговоре, если ты не знаешь. Ушаков и его Тайная канцелярия делают мне тревожные доклады.

Она помолчала.

— Почему у тебя до сих пор нет официальной фаворитки при Дворе?

— Но, Матушка, вы же мне подыскиваете невесту.

Вздох.

— Нет, ты точно дурак и пора браться за твое воспитание. Все порядочные аристократы имеют фавориток или фаворитов. Это признак хорошего тона при Дворе. Наличие мужа или жены ничуть не отменяет факт наличия, подчёркиваю, признанного наличия фаворита или фаворитки. Не всегда с ними даже спят. Важно то, что они у всех есть.Дети от фавориток не наследуют титул и имения, но это имя и статус, — тётушка решила заполнить «пробел» в моем образовании, — фаворитка должна быть рядом, а там переписывайся ты хоть с Вольтером — на здоровье! Твоя свадьба — это государственный вопрос. Чувства тут ни при чём. Меняй фавориток, если очередная надоела. Это показывает твоё положение и здоровье. В том числе родителям будущей невесты. Если тебя волнует, что скажет твоя Каролина по поводу фаворитки, то, поверь мне, у них там порядки такие же! Нос воротить не будет! Да и лучше невесты есть. Во многих Домах уже присматриваются, а не выдать ли за тебя замуж своих принцесс.

Знает тётка как взять за живое. Я от её планов с возможными кандидатками уже второй год вздрагиваю.

Императрица протянула мне листы бумаги с рисунками и текстом от руки написанным.

Принял их опасливо.

— В общем, так, я тут тебе подобрала три кандидатки в фаворитки — кто они, что они, и кто за ними стоит. Выбор за тобой, принесешь мне на утверждение. И помни, фаворитка — это не только про постель. И, я бы остановила выбор на Насте Ягужинской. Она мне нужна.

Видел я на балах эту Ягужинскую. Конечно, она не похожа на образ из фильмов, но тоже вполне себе барышня — красивая и стройная, впрочем, последнее может и минус, тут моды на женские прелести иные, но, моё какое дело? Никаких «гардемаринов» в ухажерах нет. И вообще нет. Проверено. А потому — если сказала Матушка: «Ёжик мягкий — садись!», то так тому и быть. Ей виднее. И что-то она явно задумала. Пакость какую-то. Иначе зачем ей Анастасия?

Вот мы с Настей и в центре всеобщего внимания. Что придумала Императрица — я пока не знаю. Но, я знаю её. Кино ещё будет.

Сколько недобрых взглядов вокруг… Мне счастливую Анастасию даже жалко.

Картина Александра Бенуа

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ. 25 мая 1743 года.

Елисавета Петровна была довольна. Бал удался. Судя по взглядам и поведению, Цесаревич взялся за ум и толк из этой пары будет. Хотелось бы и самой потанцевать, но дальше идет польский танец. А он быстрый. Она же тяжела за прошлый год стала. Всё вроде делает, как Петруша советует, а вес она никак не сгонит. Танцевать ногам больно. А ей ещё весь бал принимать. Хорошо, что она в любой момент присесть может. А то натерпелась уже при Анне Иоанновне. Упокой её Господь, а с ней и её память.

Цесаревич занял своё место. Ну, пусть постоит с Ягужинской рядом. Обозначит. Все отметят. Воркуют о чем-то. Она улыбается. В общем, он здесь, всё внимание на эту пару, а значит и по делам отойти можно.

— Алексей Петрович, — Императрица сказала, чуть наклонившись Бестужеву.

— Да, Государыня.

«Граф-то прям сияет».

— Есть ли у Вас новости? — продолжила Елисавета.

— Да, Государыня, — чуть наклонившись к собеседнице, и не отводя от неё глаз, ответил вице-канцлер.

— Вот и хорошо, — повернувшись к нему сказала царица, — давайте прогуляемся в более тихую залу.

— С превеликим, Ваше Императорское Величество, удовольствием.

— Пётр, — Императрица обратилась к увлеченному беседой с Анастасией Наследнику.

— Да, Матушка, — сразу оторвался Цесаревич от беседы.

— Посмотри пока за балом, а мы с Алексеем Петровичем по делам пройдёмся.

— Будет исполнено, Государыня, — с легким поклоном племянник «отпустил» на разговор тётушку.

— Помоги тут Петеньке, — это Елисавета уходя сказала тихо Разумовскому.

Алексей едва кивнул. Малороссийский пастушок, год назад ставший графом и полгода как супругом Государыни, знал своё место. Они с Лизонькой вместе. Для его личного счастья и не надо большего.

Царица с графом неспешно прошли следующую залу. В ней суетились слуги, да и музыка звучала громко. А за дубовыми дверями второй залы оркестра и шума бала было уже почти не слышно.

— Так что у нас нового граф, — спросила Императрица, встав у окна.

— После нашей виктории у Корпо шведы стали сговорчивее, бегство контр-адмирала Фалькенгрена с эскадрой сильно убавило их запросы, — начал с хороших новостей Бестужев.

— Чего же они теперь просят?

— Да, почти всё то же, только вот контрибуции больше не хотят, и с королем готовы принять наши условия, — продолжил доклад вице-канцлер, — они бы и больше уступили вот только голштинцы…

— Что голштинцы? — переведя взгляд от окна на собеседника спокойно спросила Императрица.

— Присланный Цесаревичем Брюммер уговорил Либераса поддержать на шведский трон дядю Георга, а не Регента Голштинского, — пояснил Бестужев, — шведы оживились, видя нестойкость нашей позиции.

Императрица отвернулась к окну.

— Что-то ещё? — сказала она непринуждённо.

— Да, шведы торгуются за границы в Финляндии, — ровным тоном продолжил вице-канцлер, — они готовы уступить в Карелии, но не хотят отдавать Гельсингфорс и Борго.

— Алексей Петрович, — Императрица заговорила, глядя в окно, — в Борго присягнули мне и Цесаревичу, и они под моей рукой. И останутся под моею дланью. А вот Гельсингфорс можно и вернуть, в обмен на всю западную Карелию.

Бестужев поклонился.

— А по особе кандидатуры наследника шведского, Государыня, что решите? — осведомился он.

«Как же эта ненужная война меня достала!» — подумала Елизавета, потирая висок.

— Мне всё равно кто из родственных нам голштинцев на трон там сядет, — сказала она уже с небольшим напряжением, — мы это с Цесаревичем обсуждали, Брюммер человек Петра.

— Но, принц Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский генерал прусской службы, — начал возражать Бестужев.

— А Адольф Фредрик, вашими усилиями, женится на британке? — превозмогая мигрень Императрица уставилась в глаза вице-канцлера.

— Мы его предостерегли от этого шага, — начал тушить пожар Бестужев.

— А Пётр благословил, — снова отворачивая голову продолжила царица, — он старший в Гольштейн-Готторпском Доме, потому пусть и решает.

— Хорошо, Матушка, — вице-канцлер вернул своему голосу спокойствие. Его такой марьяж Регента Голштинии вполне устраивал. Старый дипломат понимал, что трудно сейчас добиться большего. Вот войдёт в силу Настенька… Жаль, что не женился брат раньше.

— Да и договор с пруссаками не вы ли, Алексей Петрович, в марте заключили — с легким ехидством заметила Императрица, — теперь у нас с ними на двадцать лет «мир и спокойствие».

Давая понять, что аудиенция закончена Елисавета Петровна пошла к выходу. Польский танец завершился, по порядку скоро буден англез, его пропустить Императрица себе не может позволить.