Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»
Гаврилюк обронил:
– А кто из настоящих мужчин не помешан?.. Селим, передай господину прайс. Сразу хочу предупредить, торг неуместен. Нам все достается тоже не бесплатно.
– А винтовка? – спросил я. – О которой столько слухов?
– Снайперская?
– Да, – подтвердил я, – СУБ-14М.
Он сказал подчеркнуто мирно:
– Мы люди очень скромные. Эта винтовка нам самим обошлась в кругленькую сумму, но вам отдам всего за пять миллионов долларов.
За его спиной один из подручных тихонько охнул, а второй, вроде бы каменномордый, даже изменился в лице.
Я ответил легко:
– Как вам доставить нужную сумму? Переводом в какой-то из банков, которым доверяете, или же, как в седую старину, чемодан с наличными? Мелкими купюрами?
Он улыбнулся.
– У нас свои банки. Но, чтобы убедиться в вашей кредитоспособности, завтра жду вас с пятью миллионами долларов наличными. Это как раз стандартный кейс.
Я ответил легко:
– Для всяких карманных расходов?..
Пять миллионов наличными, конечно, деньги. Немалые, особенно при тотальном удешевлении жизни, когда большинство бытовых и коммунальных услуг уже сняты с плеч налогоплательщиков. Это еще, понятно, не «общий безусловный доход», но близко, близко, и любые деньги, наличные или безнал, обычно идут на предмет роскоши или повышенной комфортности.
Для нормального человека что миллион долларов, что миллиард – одинаково непонятные и запредельные цифры. Не только легальные миллиардеры, но и наркобароны или любые воротилы теневого бизнеса равнодушно смотрят на свои банковские счета, где то и дело прибавляются ноли, это уже как спорт, а не что-то необходимое человеку.
Наглеть я не стал, полдня изучал крупнейшие банки, а потом и средние, где охрана попроще, продумывал, прикидывал, но ничего лучше не изобрел, как повторить тот же трюк: вообразил и вчувствовался, что весь мир состоит из темной материи, я тоже из нее от макушки до пят, потому могу передвигаться в ней, как свой, потому что я и есть свой, а мир совсем не такой примитивный, как мы все раньше считали…
Утром я выждал джентльменское время, откушал кофе и, выехав из поселка, набрал условленный номер.
Через полминуты голос Гаврилюка, измененный программой, сказал коротко:
– Можете выезжать.
– Куда?
– Узнаете по дороге.
Я отключил связь, все понятно, будут проверять, нет ли за мною хвоста, хотя сейчас слежка ведет себя не настолько примитивно, но, возможно, в данном случае присутствуют еще какие-то заморочки, мне малопонятные.
Маршрут пришлось менять пять раз, наконец, когда я только развернулся и погнал через лесопарковую зону, последовала резкая команда:
– Стоп!.. Мы на месте.
Я остановился, медленно вышел, стараясь не слишком осматриваться по сторонам. Солидные люди не вертят головой, вскоре из-за деревьев с противоположных сторон тропки появились двое прежних соратников или бодигардов Гаврилюка, оба с короткоствольными автоматами в руках.
– Принес? – спросил Гаврилюк.
Я с подчеркнутой небрежностью бросил на землю большую сумку туриста. Один из бодигардов наклонился, ловко раздернул «молнию». Гаврилюк молча ждал, бодигард вытащил несколько пачек долларовых купюр, осмотрел, подсвечивая сканером из мобильника.
– Вроде подлинные, – сообщил он. – Все на месте, от водяных знаков до разных номеров…
Я чуть-чуть поморщился, подделка бумажных денег совсем уж дурной тон, в больших масштабах давно немыслима, это не прошлый век, а Гаврилюк, наблюдая за моим лицом, весело расхохотался.
– Наш приятель шутит, – объявил он. – Остап, принеси наше сокровище.
Второй бодигард, угрюмый и чернобородый, молча принес, картинно напрягая мышцы, длинный металлический ящик, отщелкнул оба замка и отступил.
Я отбросил крышку, присвистнул. Винтовка в самом деле просто чудо, даже неспециалист залюбуется красотой и совершенством форм, что молча подразумевает и ту убойную мощь, раньше присущую только скоростным пушкам.
СУБ-14М прицельно бьет на три километра, прошибает стальную броню в пятьдесят миллиметров толщиной, а еще для меня немаловажно, что хотя отдача в пятьдесят раз мощнее, чем при выстреле из обычной винтовки, но дульный тормоз особой конструкции и амортизатор, которого почти не видно, он на прикладе в виде гармошки, в момент выстрела заполняется пороховым газом, создавая настоящую подушку безопасности, как в автомобиле.
Правда, газ тут же выходит, что хорошо, но при следующем выстреле снова наполняет емкость и спасает плечо от мощного удара, способного без амортизатора переломать кости.
– Экспериментальное, – сказал Гаврилюк, внимательно следя за моим лицом, – в конструкторских бюро начали изготавливать небольшими партиями, да и то для испытательных стрельб на полигонах. Как сообщают надежные люди, на оружейных заводах для их производства уже готовят станки и целые автоматические линии, так что со временем цена снизится в разы.
– Интересно, – проговорил я.
Он продолжал рассматривать меня с прежней настороженностью.
– Ну как? Устраивает?
– Впечатляет, – ответил я. – Осталось только оговорить цену насчет дальнейших поставок.
Он прервал:
– Похоже, вы в такой ситуации, когда цены диктуем мы.
– Согласен, – ответил я. – На эту партию диктуете. Может, еще на пару. Но у нас планируются и большие закупки. А там либо немалые скидки, либо…
– Других поставщиков нет, – напомнил он. – С таким оружием.
– Придется закупать у этих других, – ответил я, – оружие чуть попроще. А это берем для элитной группы. Что делать, даже Штаты не могут вооружить всю армию таким совершенством. Не потянут и по финансам, и обучить им пользоваться непросто, это же не дубины.
Он вздохнул.
– Надеюсь, когда эти штуки пойдут в серию, цена опустится. В разы. Но устоит ли ваша монархия до того дня?..
– Сложный вопрос, – ответил я смиренно. – Никто не может предсказать, как все повернется. Слишком много крупных игроков ловят рыбку в этой мутной воде. Китай, кстати, уже на следующий день копирует все ваши сверхсложные штуки и через неделю в массовом порядке продает конфликтующим странам.
Они молча смотрели, как я подхватил ящик и загрузил в багажник. Гаврилюк все же пару раз вроде бы невзначай мазнул взглядом по верхушкам деревьев, где могут сидеть мои снайперы, но ничего не сказал, а я сел за руль и неспешно послал автомобиль по тропке на выход к большой дороге.
Глава 5
На обратном пути дважды пересекал лесопарковые зоны, так быстро вошедшие в моду, в последней мой стронгхолд нагнал крупный черный джип.
Стекло приспустилось, я увидел улыбающееся лицо Гаврилюка. Он сделал мне знак остановиться, я пожалел, что выбросил мобильник, так бы мог спросить, чё надо, но послушно сдал к обочине и припарковал машину.
Джип обогнал и встал как вкопанный впереди. Гаврилюк вышел, все так же улыбающийся, в жесте искреннейшего сожаления развел руками.
– Насчет будущей сделки, – сказал он. – Есть хорошее предложение…
Я покинул автомобиль и, еще не успев захлопнуть дверцу, ощутил, как в спину уперся ствол пистолета.
Гаврилюк, все еще удерживая на лице улыбку, сказал мирно:
– Извини, но откуда-то вынырнул покупатель, готовый заплатить даже больше, чем ты…
Я сказал с готовностью:
– Хорошо, давай переиграем все заново. Я отдам винтовку, ты вернешь мои пять миллионов.
Он покачал головой.
– Ты же все понимаешь, как и мы… В Штатах люди убивают друг друга за стакан виски, а тут пять миллионов!.. Садись в мою машину.
Я спросил зажатым голосом:
– Что вы хотите?
– Ты еще должен рассказать нам, – сообщил он, – как получил свободу мой друг Володя, для которого даже я ничего не мог сделать, как ни пытался. А я пытался! Что-то очень уж не клеится в этой истории. Оттуда так легко не убежать… А организации у него не было.
– Не было?
– Нет, – отрезал он. – Мы его организация!
Меня подтолкнули и почти потащили к распахнутым дверям джипа. Я дал себя втолкнуть на заднее сиденье почти в объятия здоровенного мужика, с виду циркового борца, зато руки помощников Гаврилюка на плечах и локтях исчезли, я сосредоточился, в ладонях тяжело и весомо возникли рукояти пистолетов.
Первый сдвоенный выстрел в этого громилу, и, тут же развернувшись, открыл стрельбу по Гаврилюку и его бодигардам.
Все трое пытались под градом тяжелых пуль поймать меня в прицелы автоматов, но я стрелял и стрелял, не давая им шанса, и они наконец распростерлись, раскинув руки и глядя в небо безжизненными глазами.
Я подбежал к Гаврилюку, ему я нарочито прострелил обе руки и пару пуль всадил в живот, сейчас стонет и как червяк извивается от дикой боли, я отыскал в поясе ампулу обезболивающего и всадил ему в шею.
