Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»
– О чем? Что вы такие же?
Я кивнул.
– В женщин не стреляем, хоть и демократы. Ну, разве что в тех, кто стреляет в нас, но с такими все понятно, какие они женщины?
Он кивком указал в окно:
– Вон тот следит?
– Заметил? – спросил я. – Молодец… А еще двоих?
Он позыркал по сторонам, покачал головой:
– Пока не вижу.
– Это хорошо, – ответил я. – А тому, которого ты заметил, укажем на недостаточную скрытность.
Он насторожился, когда я свернул в одну из тихих улочек и остановил автомобиль возле трехэтажного домика.
– Что здесь?
– Не могу, – пояснил я, – отказаться от привычки спать по ночам.
Он фыркнул.
– Даже простейший модафинил способен обеспечить пару суток без сна, однако ты прав, зачем, если можно выспаться? Хорошо живете.
Я распахнул дверь, кивнул ему:
– Заходи.
Он перешагнул порог, с любопытством огляделся.
– Конспиративная квартира? Неплохо оборудовали…
– Просто квартира приятеля, – сообщил я. – Сейчас в командировке на недельку.
Он прошел через гостиную на балкон, вид с высоты даже третьего этажа впечатляющий, ночная Москва становится все краше, опустил взгляд на свой живот.
– Что-то не вижу красных точек.
– Дикарь, – сказал я с чувством превосходства. – Живешь во вчерашнем дне!.. Сейчас эти точки видит только сам снайпер.
Он ухмыльнулся.
– Знаю. Ладно, пусть держат на мушке. Даже шторы не закрою. Все-таки мы одной крови, то бишь профессии, а то и специализации.
Я сплю вообще-то чутко, но Кузнецов завалился на диван и сразу отрубился, и, думаю, не прикидывается, паспорт еще не получил, а квартира якобы под прицелом.
Рассвет проспали оба, а после завтрака с обильной яичницей и большими чашками кофе он отвернулся от меня, держа мобильник в руке, и быстро-быстро набрал номер.
Разговор вроде бы ни о чем, в конце он извинился, что не туда попал, и оборвал связь.
– Ну как? – спросил я.
– Через два часа, – ответил он. – Место укажу… по дороге.
Глава 4
В лесу много дорог, но оружейный барон назначил встречу не так уж и далеко от города. Кузнецов заметно нервничает, поглядывает то на меня, то по сторонам, спросил наконец с напряжением:
– Будете брать?
– Его? – спросил я с изумлением. – Зачем?.. Нас интересует совсем не он. Да и вообще… ты уверен, что он не под надзором, а то и прикрытием каких-то групп из ФСБ или даже ГРУ?.. Нет, пусть живет и работает. Если через него проще получать какие-то штуки, чем после многих запросов в Министерство обороны… то и мы будем иметь с ним дело. Через тебя или как-то иначе. Не-е-ет, такие люди должны быть на свободе.
Он ухмыльнулся, явно ощутил облегчение, начинает понимать, работаем без бюрократических проволочек и проверок, раз нас как бы не существует, хотя и ориентируемся на закон… в его базовых понятиях.
– Вон там сверни, – сказал он, – за тем ореховым кустом вправо… прямо там будет хорошая уютная поляна…
Я сделал, как он велел, минут через десять выехал на указанную полянку, красиво и густая тень от огромных дубов с широко раскинутыми в стороны ветвями, под такими может укрыться целая армия, но для нас важнее, что мы укрыты и для наблюдения со спутников.
– Где они? – спросил я.
– Ждем, – ответил он лаконично.
Прошло с полчаса, за это время можно обшарить все окрестности, проверяя насчет групп захвата, но, думаю, трава даже не примята, наконец Кузнецов оживился, поерзал на сиденье.
– Вон они…
Вдали над кустами проползла крыша черного джипа. Мы молча ждем, затем на поляну неспешно выехал массивный кроссовер, развернулся правым боком, чтобы и водитель мог взять нас обоих на мушку.
После паузы передняя дверь с той стороны распахнулась, мужчина вышел не крупный, но крепко сбитый, прокаленный, словно большой ком железа, по которому долго били молотами и выковали плотный тяжелый слиток.
Следом за ним, а не раньше, выбрались двое подручных. Все трое выглядят опасными в рукопашке, а в Гаврилюке просматривается нечто недоброе, как в том скорпионе, что ужалил перевозившую его через реку черепаху.
– Володя, – сказал он дружелюбно и с широкой улыбкой, – дружище, как тебе удалось?
– Это было непросто, – ответил Влад. – Меня ищут, но не поднимают на ноги полицию и прочую шушеру.
Гаврилюк кивнул:
– Да, им не нужна огласка…
– Толя, – сказал Кузнецов быстро, – со мной человек, которому позарез нужно оружие. Самое мощное и… самое продвинутое.
Оба повернулись к моей машине. Влад сделал знак, я медленно вышел, все четверо наблюдали за мной с одинаково настороженно-любопытствующим выражением лица.
– Могу добавить, – сказал я учтиво, – нужно как можно быстрее.
Гаврилюк взглянул на меня с интересом.
– Что, хреновая ситуация?
Я кивнул:
– Да. Мой клиент очень торопится. Ситуация постоянно меняется…
– И не к лучшему? – спросил он. – За срочность всегда приходится переплачивать. Режимы шатаются по всему Ближнему Востоку…
Он явно давал понять, что уже имел дела с самыми высокопоставленными людьми в том мире, но самое худшее, что не врет. Ближний Восток охвачен как межконфессиональными войнами, так и всеми прочими, из которых борьба за демократические ценности в самом конце списка.
Чуть ли не все государства мира охотно поставляют туда оружие, не столько для поддержки или свержения режимов, мы же не коммунисты какие-то, а чтобы заработать на отчаянном положении тех, кто терпит поражение, но пока что располагает средствами, ибо абсолютная прибавочная стоимость рулит, Карл Маркс был прав, капитализм форева.
– Доплата за срочность будет, – ответил я чуточку кисло, – не так уж и слишком. Мы тоже умеем считать деньги.
– Мы? – переспросил Гаврилюк.
– Мои клиенты, – уточнил я. – Но так как я получаю процент, то вправе говорить «мы».
– Личная заинтересованность, – ответил он, – великое дело. Но мы тоже можем заинтересовать… тоже процентом… скажем, на один больше.
Я ответил незамедлительно:
– Мои клиенты очень идейные люди…
– То есть все для своей страны? Своей собственной страны?
На «своей собственной» он сделал ударение, я ответил уклончиво:
– Не все из них представляют монархические режимы. Хотя, конечно, на них натиск со стороны так называемых демократических силен особенно…
– И потому особо нуждаются в оружии? – спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал с долей апломба: – В нашем обществе мнения, как в настоящем демократическом государстве, разделились… Одни жаждут свержения монархии, другие готовы ее поддержать. Те и другие есть и на самом высоком уровне. Так что не удивляйтесь, что в нашем распоряжении есть самое новейшее оружие, что пока не поступило на вооружение армии, а только тестируется войсками специального назначения…
Кузнецов, что все это время стоит неподвижно и очень скромно в сторонке, кашлянул и медленно, чтобы никого не насторожить, повернулся ко мне.
– Мне кажется, я свою часть сделки выполнил…
Гаврилюк и его парни перевели взгляд на меня, я хлопнул себя по лбу.
– Ах да… Вот паспорт… Чистый, фото вклеишь, имя и фамилию впишешь по своему вкусу. А это на дорожные расходы…
Он принял пять пачек сотенными купюрами, небрежно пролистнул одну, пробормотал:
– Хорошее начало. Джентльмены, я вас покидаю.
Гаврилюк сказал сердито:
– Ты чего? Лучше присоединяйся. Как в старые добрые времена! Ты же на свободе!
Кузнецов покачал головой.
– В другой раз. Тебя пока не ищут, а вот мне нужно убраться как можно дальше.
– Но связь держи! – крикнул Гаврилюк вдогонку.
Кузнецов оглянулся, помахал рукой.
– Надеюсь, Цукерберг уже обеспечил бесплатной связью всю Африку?.. Ты тоже знаешь, где меня искать.
– Догадываюсь, – пробормотал Гаврилюк, но Кузнецов уже скрылся за высокими кустами, и он договорил тише уже для нас: – С другой стороны, хорошо, что уберется далеко. Никто не знает, кто и когда становится другим. В смысле, меняет сторону.
Я согласился легко и с пониманием:
– С этой гребаной демократией потеряны все каноны и правила. Сегодня соратник, а завтра уже агент ЦРУ, КГБ или Моссада. Или наоборот. А двойные агенты вообще не знают, на чьей они стороне на самом деле…
Гаврилюк взглянул на меня остро.
– Да, теперь труднее работать, когда не знаешь, кто перед тобой на самом деле.
– На чем мы остановились? – спросил я. – Нам требуется много и лучшего. Сейчас одного из наших… самого высокого ранга человека, особенно заинтересовала новейшая снайперская винтовка СУБ-14М. Он просто горит от желания заполучить ее в руки. Просто помешан на оружии…
Гаврилюк обронил:
