Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ)
Вторая попытка Ноги овладеть Нангалинской позицией состоялась более чем через месяц, 14 августа. К тому моменту в 3-й армии японцев было уже 50 тысяч человек и 246 орудий против русских 18 тысяч пехоты и 140 пушек. Натиск японцев удалось сдержать и в этот раз, но уже гораздо более высокой ценой — потери русских составили около 3 тысяч убитыми и ранеными, 22 орудия и 4 пулемета. Причиной тому была наконец-то протиснутая японцами через зону высадки у Бицзыво часть осадной артиллерии армии Ноги — 120-мм гаубицы Круппа, огонь которых весьма досаждал русским позициям. Частично купировать эту проблему в очередной раз помог флот, своими действиями из залива Талиенван задержав японское наступление (и заодно вновь пройдясь огнем по порту Талиенвана). Противники русских в ходе трехдневного сражения, завершившегося 16 августа, потеряли около 9 тысяч человек, 15 орудий и 2 пулемета.
Невзирая на успешный исход этой схватки, штабом Кондратенко было принято решение в случае невозможности удержания позиции при повторном штурме — а это было вполне реально с ростом количества стволов осадной артиллерии у Ноги и соответствующим повышением действенности ее огня — отступать к позиции на перевалах, все это время укреплявшейся в инженерном отношении, в том числе за счет получаемых из Дальнего материалов.
Третий штурм Нангалинской позиции, состоявшийся 9 сентября 1904 года, принес армии Ноги, в этот раз состоявшей уже из 54 тысяч человек с 258 орудиями и 68 пулеметами, долгожданный успех.
Причины военной удачи японцев были вполне объективны. Во-первых, русские, которым, в отличие от своих противников, неоткуда было брать подкрепления (да и требовалось думать о противодесантной обороне в других частях полуострова), смогли выставить против них только 17 тысяч человек, 124 орудия и 24 пулемета. Во-вторых, в целом в этот раз японцы вели себя гораздо настойчивее, выбив русских к концу пятого дня сражения (13 сентября) с их позиций на левом фланге и вводя в образовывающийся прорыв все остающиеся у них резервы, что вынудило Кондратенко начать отвод частей на позицию на перевалах.
Потери японцев в этом бою составили около 12 тысяч убитых и раненых и 11 пушек. Русские потеряли более 4 тысяч человек и 31 орудие. При отступлении русскими частями были взорваны все портовые сооружения и железнодорожная станция Дальнего, а также приведены в негодность пути из Дальнего к станции Нангалин на большей части их протяженности. Однако саму станцию Нангалин, равно как и путь от нее к станции Суанцайгоу русские почти не тронули — они до последнего момента использовались для вывоза из оставляемого Дальнего различных материальных ценностей и военного имущества (например, ранее установленного в Дальнем десятка орудий, снятых с крейсера «Джигит»), а также подвижного состава железной дороги.
Перед тем, как окончательно оставить этот рубеж обороны, русские миноносцы на прощание вывалили прямо в акватории Дальнего несколько минных банок с общим числом мин около 50 штук. А недавно вошедшие в строй после ремонта броненосцы «Богатырь» и «Витязь» в очередной раз отстрелялись по Талиенвану, уничтожив, в частности, батарею морских шестидюймовок Армстронга, которую японцы с большим трудом установили как раз для противодействия таким обстрелам.
ї 11. Рейд на Эллиот и «срочная доставка»
В предшествующей части нашего повествования почти ничего не было сказано про то, чем занимался Того, пока Макаров со своими кораблями хозяйничал в заливе Талиенван. Однако думать, что японский флот не предпринимал мер по противодействию силам Макарова в их стремлении помочь сухопутному участку обороны, было бы большим заблуждением. А одним из основных средств вооруженной борьбы на море для обеих сторон конфликта стали мины.
Корабли Того уже после первых «громких» визитов русских к Талиенвану стали практически еженощно «засевать» ими окружавшие крепость воды, дабы воспрепятствовать операциям своих противников. И данная тактика приносила свои плоды.
Так, 11 августа на внешнем рейде Порт-Артура подорвался на мине и погиб миноносец «Выносливый». 15 августа еще один миноносец, «Ловкий», получил повреждения при близком взрыве мины во время траления в заливе Талиенван, но смог дойти до Порт-Артура. 5 сентября еще одна мина из числа выставленных японцами в бухте Тахэ отправила на дно канонерскую лодку «Хивинец». Все эти происшествия унесли жизни 23 русских моряков, еще 25 были ранены.
У русских мин было не так много, как у врага, но распоряжались они ими, пожалуй, даже более умело, чем японцы. Во всяком разе, потери, которые понес от мин японский флот, точно были выше, причем, что интересно, у японцев, как и у русских, их пик пришелся на август-сентябрь 1904 года.
Урожайным в этом плане днем оказалось 21 августа, когда японский истребитель «Хаятори» погиб с 20 членами экипажа на мине, поставленной миноносцем «Скорый», в 2 милях к югу от мыса Лунвантань, а крейсер «Ицукусима» получил повреждения от мины недалеко от залива Талиенван (1 убитый, 7 раненых). На следующий день минные постановки «Скорого» продолжили взимать дань с японцев, отправив в ремонт крейсер «Цусима». А 8 сентября японцы, как и русские незадолго до того, лишились канонерской лодки — «Хей-Иен» погибла на мине в полутора милях к западу от острова Айрон со 198 членами экипажа. Если приплюсовать сюда еще и разбившийся 15 июня на скалах в 9 милях от острова Сан-шан-тао миноносец N 51, на котором было 13 погибших, счет как по кораблям, так и по людям складывался определенно в пользу русских.
Несколько подправили эту арифметику события 11 сентября, когда два русских миноносца («Лейтенант Бураков» и «Боевой») ночью были торпедированы в заливе Талиенван минными катерами с броненосцев «Микаса» и «Фудзи». «Лейтенант Бураков» врагу удалось потопить, а «Боевой», несмотря на повреждения, смог дойти до Порт-Артура. Впрочем, до конца осады крепости он так и не был отремонтирован, служа в основном источником запасных частей для однотипных кораблей. Суммарно на двух этих миноносцах три человека погибли и пятеро были ранены.
Вообще же между силами Того и Макарова в тот период сложилась, говоря шахматным языком, патовая ситуация. Японцы не рисковали лезть своими главными силами в прибрежные воды на участке от Порт-Артура до Талиенвана, щедро сдобренные и своими, и чужими минами, ограничиваясь посылкой туда исключительно канонерок и миноносцев, реже — легких крейсеров. В свою очередь, русские, тщательно огородив в ходе минных постановок подходы к северной части Квантунского полуострова, вполне удовлетворялись задачами непосредственной поддержки войск на его южном берегу и не особо жаждали идти в открытое море, где их ждали броненосцы и броненосные крейсера японского адмирала.*
*Справочно:
Эх, нелегко продумывать за реальных флотоводцев их действия в условиях, не имеющих аналогов в нашей истории… Особенно за противника. Но все же стоит учитывать такое вот высказывание повоевавшего в Порт-Артуре контр-адмирала М.Ф.Лощинского, сделанное им в октябре 1906 года после осмотра минных крейсеров «Пограничник» и «Донской казак» и косвенно затрагивавшее вопрос активности главных сил Того после понесенных ими потерь (орфография автора сохранена): «… будь хоть одно такое судно, как «Украина» или «Пограничник» в Порт-Артуре, то с ним была бы снята блокада, которая поддерживалась преимущественно миноносцами, так как большие суда после гибели броненосцев «Хатцусе», «Яшима», «Сай-Иен», «Хай-Иен», крейсеров «Иошино» и «Миако» не подходили ближе чем за 20–30 миль и блокада поддерживалась миноносцами в числе до 40 штук, против которых мы имели только 10 миноносцев, весьма слабых по ходу, так как холодильники их текли и при этом можно было иметь не больше 18–20 узлов, и то на короткое время (часа три-четыре).».
Ну а тот факт, что мины под Порт-Артуром весьма активно (и результативно) применялись и русскими, и японцами, думаю, в лишних доказательствах не нуждается.
Японцев такое положение дел все же скорее устраивало, поскольку их противник фактически боролся, что называется, со следствием, а не с причиной, и не пытался подобраться к зоне высадки у Бицзыво, куда постоянно приходили японские войсковые транспорты. А ведь там он уже мог бы причинить гораздо больший ущерб, чем несколько перемешанных с землей полевых укреплений на сухопутном фронте или разрушенные причалы в Талиенване… Однако на самом деле две такие попытки все же имели место, но остались не замеченными врагом — в конце июля и начале сентября подводная лодка «Карп» попробовала наведаться к Бицзыво с боевыми задачами, но кишащие там миноносцы и минные катера не позволили ей выйти на дистанцию торпедного удара по транспортным судам.
Вместе с тем, все это было совсем не похоже на прежнего Макарова, рвавшегося в бой при любой возможности. Но тому имелось вполне логичное объяснение — помимо решения задач по содействию наземной обороне крепости, Степан Осипович просто дожидался, когда войдут в строй все его ранее поврежденные крупные корабли, чтобы уже полными силами попытаться дать Того очередное генеральное сражении. А до этого он в известной мере усыплял бдительность врага рутинным характером своих действий, жестко реагируя лишь на очередные попытки бомбардировать гавань и укрепления Порт-Артура. Тем не менее, получаемые в подобных стычках повреждения носили единичный характер и не сказывались серьезно на боеспособности кораблей ни одной из сторон.
