Было записано (СИ) - "Greko"
— А вот и я! — раздался задорный голос моей жены от порога. — Только посмотри, кого я к тебе привела⁈ — Тома осеклась на слове, заметив Посполитаки. — Ой, простите, мы помешали?
— Уже ухожу, мадам! Вы очаровательны! Завидую вашему мужу! — раскланялся старый пройдоха и, пожав мне руку на прощание, исчез, как джин из лампы, исполнитель желаний.
Вместо него палату заполнил собой Илико! Да, да, ворвавшийся в комнату князь был так энергичен, так жизнерадостен и прекрасен, что, казалось, заполнил собой все пространство.
Мы обнялись.
— Немедленно объяснитесь! Что за заговор⁈ Что все это значит⁈ — я не смог удержаться. Слишком все было неожиданно и великолепно!
— Казаки были? — тут же уточнил Илюша.
— Еще какие! Сам Заводовский.
— Я, брат, такое дело провернул… Э, Тамара Георгиевна подсказала… Тьфу! Немного волнуюсь. Сейчас тебе все по полочкам разложу.
Я уселся на кровать, приготовившись слушать. Тамара — рядом. Прижалась теплым мягким боком. Приобняла и стала успокаивающе поглаживать меня по спине. Очень кстати. Сердцу хотелось вырваться из груди.
— Меня вызвали в Петербург к Государю. Награждать. За стойкость и мужество в плену. Наша главная тифлисская красавица, твоя супруга, вручила мне письмо к Цесаревичу…
— Тома? — изогнул я бровь и обернулся к жене. — Почему промолчала?
— А если бы не вышло⁈ К чему болтать раньше времени!
— Могло, могло, Коста, не получиться, — выступил в защиту жены князь. — В Ставрополе, по дороге в столицу, меня Траскин пугал всеми карами, если я про твою роль в моем освобождении расскажу Императору. Дальше — больше. Сам Чернышев в Петербурге меня пытался застращать. «Я вам приказываю, как ваш главный начальник, не касаться подробностей на высочайшей аудиенции!» — спародировал Илико старческий голос военного министра. — Ослушаться не мог. Но про Цесаревича-то он и не подумал. Я к Его Высочеству. Принял ласково. Расспросил обо всем. Взял письмо от Тамары Георгиевны. И так развоевался! Так на Чернышева ругался! И сразу к столу. Написал наказным атаманам: прошу войти в положение бедного подпрапорщика, не раз оказавшего мне важные личные услуги. Привез бумагу в Ставрополь. Все давай меня пытать: что хочет наш герой? Чем ему угодить? Ну, и понеслись. Наперегонки. Кто кого обскачет. Выходит, гонку выиграл Завадовский?
— Да! Перейду к черноморцам.
— Ох и хитер, кубанский атаман! Все простым прикидывается, безобидным. А когда надо, он впереди всех!
— Главное для меня — не к кому перейти. Главное — сбросить опостылевший мундир.
Тамара взволнованно спросила:
— Неужели — все⁈ Конец твоей войне?
— Конец, обещаю! Пусть молодые теперь повоюют. Вот, наш Илико, например. Быть ему генералом!
— Ох, Коста! — вздохнула Тамара. — Как говорят русские, свежо предание, да верится с трудом.
— Устал, Тома, устал. Весь в шрамах. И дочка подрастает без отца! Непорядок!
— Ну-ну. Гляди у меня, маймун, я тебя за язык не тянула, — погрозила мне пальчиком Тома.
Я поднял руки: сдаюсь!
… Люблю май. Душевный месяц! Пробудившаяся природа не даст мне соврать. Зелено, птички поют, реки и ручьи весело рвутся к Азовскому морю. Все дышит весной! И волей! Я — свободен!
Одно жаль. Штабс-капитан Овечкин немедленно перевелся в войска, в Царство Польское, как только узнал о моем производстве в офицеры.
Не обманули меня казачки-черноморцы. Через два месяца после памятного разговора в моздокском лазарете наказной атаман Черноморского казачьего войска подписал приказ об увольнении хорунжего Константина Спиридоновича Варваци без пенсии за выслугу и мундира. Вернее, как и было договорено, проставил сегодняшнюю дату на выданном мне ранее приказе и велел его продублировать писарям канцелярским.
Не успел спрятать драгоценную бумагу, нарисовался Лукич. И давай меня соблазнять:
— Коста! Мы ж с тобой одного племени. Торговля у нас, у греков, в крови! Я, чтоб ты знал, хоть и в отставке, но вес имею в Черномории и коммерцию веду серьезную. А ты, с твоими-то связями и в столице, и в Черкесии, и в Тифлисе, и в Крыму и на Азове! Ты ж бесценный для меня человек!
— На Азове-то откуда?
— Как⁈ Ты же Варваци! Родственник икорных королей Таганрога!
— Я не из этих. Я сам по себе.
— Плевать! — отмахнулся отставной старшина. — Как узнают про тебя, мигом в семью примут. Шутка ли, сам Цасаревич за тебя хлопотал!
Из обстоятельной беседы я вынес следующее. Посполитаки оказался серым кардиналом всей Кубани и черноморского побережья. Под прикрытием Завадовского и на пару с ним крутил-вертел дела. Серьёзные дела! Рыбная ловля и заготовка, торговля солью с черкесами, каменное строительство — до всего дотянулась или дотянется его рука.
— Ныне, когда черкесы поутихли и готовы с нами торговать, обдерем их как липку, — бахвалился Александр Лукич. — Хватит армяшкам пенки снимать. Пора и грекам на Кавказе масло на хлеб намазать, да черной икоркой-то и накрыть. Давай вместе!
Я, как услышал идею ограбить горцев, сразу про себя все решил. Не по пути мне с этим господином. Но виду не подал.
— Я подумаю! — только и сказал.
Вышел на крыльцо. Ласковое майское солнышко приятно грело, смывая с души неприятный налет после разговора с новоявленным колонизатором российско-греческого разлива.
— Константин Спиридонович! На пару слов!
Меня тихо окликнул неприметный субтильный господин в штатском.
— С кем имею честь?
— Разрешите представиться! Адам Александрович Сагтынский. Действительный статский советник.
Ого! Целый гражданский генерал-майор по мою душу.
— По какому ведомству, Ваше Превосходительство?
— Третье отделение Канцелярии Его Величества, жандармское. Я руководитель европейских резидентур, — скромно отрекомендовался шеф внешней разведки Российской империи.
Дорогие наши читатели! Во-первых, поздравляем вас с наступающим Новым годом и от души благодарим, что были с нами в 2024 году! Во-вторых, как вы понимаете, хотя цикл завершен в связи с тем, что Вася навсегда выбыл из строя, наша история не закончилась. Признаемся честно: мы крепко устали от крови и грязи Кавказской войны. Да и больше писать нам не о чем. Почему? Да потому, что все будет повторяться из года в год: походы на Дарго, через Ичкеринский лес, штурмы крепостей, гибель гарнизонов. И так на протяжении следующих двадцати лет. А посему решили мы сменить локацию и промчаться галопом по Европам. И вас ждет много интересного: неизвестные широкой публике события, встречи с яркими историческими лицами, прогулки по городам иной, отличной от Кавказа, цивилизации. Встретимся снова 2-го января в Париже! Книга «Весь Париж!» из нового цикла «Рыцарь плаща и кинжала» — наш новогодний подарок вам, дорогие читатели. А раз подарок, то и выкладка будет иной — по много глав первые дни. Итак, встретимся в Новом году!
[1] Реальный факт. Такова была программа, принятая на 1843-й год. Вот только мало что из этого вышло на деле. Клевать горцев набегами научились. Обороняться от них и привлекать на свою сторону — вообще не умели. В итоге, потеряли всю Аварию и понеслось-поехало.
[2] В 1845 г. только назначенному наместнику Воронцову из Петербурга навязали поход на Дарго. Результат вышел ошеломляющим. Чудом избежав разгрома, экспедиция потеряла за один раз столько, сколько генералы за год теряли людей — более трех тысяч, включая двух генералов. Был брошен весь обоз. А Воронцов получил князя. Какой толк был в этом походе? Шамиль сам сжег свой аул при приближении русских: для него он ценности не представлял. Царь и Чернышев разве не знали, куда отправляют войска⁈ Или военный министр навязал Николаю свое видение положения на Северном Кавказе? Историки так и не смогли найти внятный ответ. Спрятали свое недоумение за рассказами о доблести и мужестве русских солдат. Было все: и отвага, и мародерство, и паника, и решительные действия Лабынцова и Фрейтага, которые на своих плечах вынесли отряд. Надеемся, что в нашей альтернативной истории предупреждение Косты сыграет свою роль, и РИ избежит Дарго-45. Стоило ему за это пострадать, пройти через выпавшие на его долю кровавые испытания? Думаем — стоило!
