Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса
Красная сторона, в определениях также не стеснявшаяся, называла противников исключительно «белобандитами». Из этих посылов можно сделать вывод, что под большевистскими лозунгами сражалось немалое число разномастных авантюристов, волею обстоятельств, либо случая, попавших под их знамена. Как и всяким искателям приключений, одним в жизни повезло меньше, другим, соответственно, больше.
Олеко Дундич, столь прославляемый много позже, как будто геройски погиб летом 1920 года в боях с «белополяками». Многие попытки исследователей прояснить происхождение и личность красного воителя оказались безуспешными. Достоверно лишь то, что он был действительно уроженцем Балкан и фамилия Дундич вроде бы его настоящая.
Видные военачальники Муравьев, В.Л. Сорокин, Думенко, Миронов и другие, воевавшие на стороне большевиков, подверглись репрессиям еще в ходе гражданской междоусобицы или сразу после ее окончания. Склянский утонул в водовороте американского озера, катаясь на лодке по озеру в 350 милях от Нью-Йорка. Легендарный башибузук Котовский Г.И. столь же безвременно погиб месяцем раньше, в ночь с 5 на 6 августа 1925 года, неподалеку от Одессы, при довольно таинственных обстоятельствах. Ян Ф. Фабрициус погиб при аварии самолета 24 августа 29 года. Троцкому, Смилге и Жлобе, главным инициаторам гибели Думенко со всем его штабом, и другим «героям гражданской войны» повезло поболее…
Военный, то есть «человек с ружьем», в отличие от человека сугубо мирной профессии, представляет для любой власти источник повышенной опасности. Если псевдоинтеллектуалы типа Авербаха и Киршона, бравируя независимостью суждений, публично унижали Сталина словесно, то военные допускали прецеденты оскорбления действием.
Утром 7 ноября 1927 года три слушателя Военной академии имени Фрунзе под руководством «героя гражданской войны» Р.П. Эйдемана были направлены на подкрепление сил поддержания порядка торжественного мероприятия. Однако вместо усиления охраны трибуны Мавзолея элитные военнослужащие учинили потасовку с кремлевской охраной, в которой досталось и Сталину. Доверенное лицо еще одного «героя», личный адъютант И.Э. Якира, умудрился отвесить генсеку сзади подзатыльник. Бесчинствовавшим воякам, покамест, все сошло с рук. Эйдеман, очевидно, грудью стал на защиту своих подшефных. Некоего казака, из числа притязавших на исключительность, то бишь червонного, по фамилии Д. Шмидт, занимавшего должность командира бригады, весть об исключении Троцкого из партии довела до состояния исступления. Облаченный в черкеску с ослепительными газырями на груди, с высоченной папахой на голове, он отыскал Сталина где-то в перерыве между заседаниями съезда партии, непотребно выругался и, доставая воображаемую саблю, пригрозил отрезать генсеку уши. Сталину пришлось проглотить и это возмутительнейшее деяние.
Английский историк Алан Буллок и ему подобные «исследователи» полагают, что кавказец якобы не забыл инцидент и затаил в душе лютую ненависть на Шмидта. Однако для предельно мстительного и исключительно злобного субъекта, каким они имеют обыкновение его изображать, Сталин ждал слишком долго, дабы разделаться со своим оскорбителем.
В ранге командира дивизии Шмидт, большой приятель Тухачевского и Якира, подвергнется аресту почти через девять лет, летом 1936 года. Последний, к слову, рьяно хлопотал за дружка, но безуспешно. Через месяц будут арестованы уже двое из восьми подсудимых группы последователя Страдивари и Гварнери — комкоры В.М. Примаков и В.К. Путна. Маховик «зачистки» Красной Армии начал крутиться быстрее.
До того времени репрессии неоднократно сотрясали Красную Армию, но прежде они не задевали военачальников столь высокого ранга и столь большим числом. Всего в 20-х и первую половину 30-х годов было уволен из армии по отрицательным мотивам не один десяток тысяч человек, в том числе 5 тысяч бывших оппозиционеров. Были осуждены сотни командиров Красной Армии.
К середине тридцатых годов в армии начинаются новые пертурбации организационного характера. 12 сентября 1935 года в РККА и на флоте вводятся персональные воинские звания для лиц командного и начальствующего состава. Спустя десять дней образуется Генеральный штаб РККА, первым главой которого становится маршал Егоров.
Назначение Ежова главой НКВД отчасти дало новый импульс очищению высшего командного состава армии, кульминационным моментом которого стал май 1937 года.
Роль первой скрипки сыграл Молотов, заявивший на февральско-мартовском (1937 года) пленуме ЦК: было бы нелепо думать, что в армии вредительской работы меньше, чем в других отраслях хозяйства. «Военное ведомство — очень большое дело и проверяться его работа несколько позже будет очень крепко», — угрожающе предупредил глава Совнаркома. Особую весомость словам Молотова придает следующее обстоятельство: очень скоро именно он станет председателем Комитета Обороны страны.
Тучи сгустились, в первую очередь, над заместителем наркома маршалом Тухачевским, с некоторых пор подозревавшимся, по меньшей мере, в нелояльности. На процессе Пятакова сотоварищи, Радек произвел определенную сенсацию заверением, причислявшим Тухачевского к ярым оппозиционерам.
В третьей декаде апреля под явно надуманным энкавэдешниками предлогом Политбюро ЦК отменил первоначальное решение о поездке маршала в Лондон, на коронацию короля Георга VI. Хотя ранее Тухачевский включался в состав советской делегации и присутствовал на церемониале похорон предпоследнего английского монарха.
Некоторым наблюдателям, присутствовавшим на Красной площади 1 мая, бросилась в глаза заметная отчужденность даже между самими военачальниками. А члены Политбюро партии как будто нервно переступали с ноги на ногу в своем месте на трибуне Мавзолея. Среди них чувствовалась напряженность, и лишь один Сталин, подобно несокрушимому монументу, стоял неподвижно, и лицо его было привычно непроницаемым, как у сфинкса. По некоторым данным, генсек на обеде у Ворошилова после парада, с ограниченным кругом военных деятелей, недвусмысленно пообещал стереть в порошок военачальников-оппозиционеров.
10 мая Политбюро с подачи Ворошилова приняло постановление о крупных кадровых рокировках в наркомате обороны и других организационных мероприятиях. В частности, Якир из Ленинграда перемещался на Украину — руководить войсками Киевского военного округа. Тухачевский освобождался от обязанностей замнаркома и назначался командующим Приволжским военным округом. Кроме того было принято решение о расширении полномочий политических работников, фактически означавшее восстановление системы двойного подчинения в армии.
Судя по всему, к 10 мая у политического руководства страны не было в тот период времени помыслов о физическом устранении Тухачевского, Якира и других. В противном случае Сталин просто не дал бы аудиенции у себя в Кремле Тухачевскому. Последнего он принял 13 мая, как это явствует из книги регистрации, очевидно, по инициативе маршала. Никаких материалов о сути их разговора не осталось. Вероятнее всего, Тухачевский пытался без особого успеха убедить вождя в своей полной благонадежности. Надо полагать, Сталин ему не особенно верит, но и достаточно веских аргументов против Тухачевского, очевидно, не имелось.
Проходит всего лишь неделя и положение изменилось самым кардинальным образом. Значит за эти считанные дни в Москву поступили экстраординарные сведения либо извне, из считавшегося надежным источника, либо изнутри. Или эти данные совпали, что вызвало адекватную реакцию властей.
По версии Вальтера Шелленберга, шефа зарубежной разведки нацистской Германии последних лет ее существования, решающую роль в столь масштабной «зачистке» командного состава РККА сыграло его ведомство. Аккурат «в середине мая 1937 года», говорит Шелленберг, «специальный эмиссар Сталина» получил якобы объемистую кипу «усовершенствованную» немецкой стороной материалов о заговорщике Тухачевском. При этом он сообщает, что окончательное решение о данной акции принимал как будто лично фюрер. И, вероятно, Гитлер считал, что ослабление Красной Армии в результате «децимации» советского военного командования на определенное время обеспечит его тыл в борьбе с Западом. Либо позволительно будет предположить, что нацистские бонзы, зная о состоянии некоторой нестабильности партийно-советского руководства СССР, так сказать, подбрасывали дров в костер, рассчитывая вызвать хаос в стране. Кроме того, Гитлер явно косвенно стремился запугать собственный генералитет, в лояльности которого он также имел основания сомневаться. Не решаясь одновременно на его чистку, на чем особенно настаивал бедняга Рем.
Каковы бы ни были истинные намерения германской стороны, в итоге они оказались во благо национальных интересов России. Хотя часть людей пострадала, очевидно, совершенно безвинно. Надо полагать, Сталин и его ближайшее окружение, отнюдь не были склонны безоглядно верить документам столь любезно представленными наиболее вероятными в не столь отдаленном будущем противниками.
