Владимир Корн - То, что действительно важно
Ну и какой тут сон после этих мыслей?
Все, решено. Сопровождаю Жюстина туда, где он окажется в безопасности, и сразу же возвращаюсь назад. Надеюсь, что он сможет проявить свою благодарность и мне этой благодарности хватит, чтобы вернуться в Велент.
Сейчас я целыми днями ломаю голову над тем, что же все-таки сделать, чтобы получить желаемое. Так вот, это же самое я могу делать рядом, с Миланой, моей девочкой, моим солнышком.
И я обязательно что-нибудь придумаю. Придумаю, несмотря ни на что. У меня всегда так, словно озарение приходит. Правда, до этого оно никогда так не задерживалось.
Глава 37. Отличник имперской стражи
Стемнело, и я уже совсем собрался пройтись с факелом и острогой в надежде добыть рыбу, подошедшую на ночь к берегу, когда меня окликнул Жюстин.
Он сидел возле костра с вытянутой правой ногой, что все еще продолжала докучать ему болью в колене.
— Артуа… — начал он и замолчал. Даже при свете костра несложно было догадаться, что он желает о чем-то спросить и не решается этого сделать. И уж совсем несложно понять, что вопрос его будет о Лиойе.
Потому что ему не нужен мой совет в ситуации, создавшейся на его родине. Такие вещи он знает сам, и думаю, что сможет дать совет кому угодно.
Да и нет у меня никаких перед ним преимуществ, даже при условии того, что я имею знания, которые станут доступными здесь лишь через несколько веков. Эти знания и нужны будут потом, сейчас они ничего собой не представляют. Они и выросли, мои знания, из тех, которыми сейчас пользуются.
Какой смысл в умении обращаться с автоматом, компьютером, автомобилем, если они еще не существует, и появятся очень нескоро.
То же самое и со многими другими вещами, понятиями и методиками. Нет в них сейчас практического смысла. Тем более, когда речь идет об управлении целой страной.
Жюстина учили тому, что в данный момент существует и что можно применить на практике. Так что в этом плане он знает значительно больше меня. Не сомневаюсь, его учили лучшие преподаватели и научили всему тому, что существует сейчас.
Так что все мои рассказы будут для него просто сказками и по форме и по сути.
Вот что касается дел сердечных, то невозможно обучить этим вещам, такому можно научиться только на своем собственном опыте.
Выждав еще минуту и так и не дождавшись его вопроса, я решил помочь ему сам.
— Милорд, если вас интересует, любит ли вас Лиойя, то я отвечу — "да" и любит очень сильно. -
Я продолжал к нему обращаться подобным образом и в кругу наших спутников.
Высокое происхождение Жюстина скрыть невозможно, даже если он очень будет стараться. Слишком огромная разница в поведении, привычках, манере себя держать между простолюдинами и знатью, и такое скрыть невозможно. Вот то, что с Эйсенским принцем его не связывали, это однозначно.
Жюстин схватил меня за руку и сильно сжал ее, сам этого не замечая.
— Вы так считаете? — и сколько надежды было у него в голосе.
Конечно же, я так считаю, я даже убежден в этом, и для этого у меня есть все основания.
Потому что я сам видел, как она поправляла ему волосы, убирая их со лба, когда он уже спал. Столько нежности было в каждом ее движении. И еще, даже со стороны было очень заметно, ей стоило немало усилий, чтобы не поцеловать его.
И выражение лица, что было у Лиойи, трудно подделать, особенно тогда, когда не подозреваешь, что за тобой наблюдают.
А эти взгляды, какими она одаривал его, когда считала, что их никто не увидит.
Только нужно ли вам это обоим? И какие могут быть перспективы в ваших отношениях?
Но это не мое дело, совсем не мое и вы отлично разберетесь и без меня.
А эта девочка действительно достойна лучшего, чем стать женой соседа-горшечника и нарожать ему кучу сопливых ребятишек.
И я в осторожных выражениях сказал Жюстину то, в чем был глубоко убежден, добавив лишь, что Лиойя даже не подозревает о его происхождении, и любит таким, какой он есть сейчас, хромоногого странника.
— А этот вот… — Жюстин замолчал, затрудняясь, как назвать человека, прибывшего с намерениями обговорить день свадьбы.
— Если вы хотите спросить о ее, так называемом женихе, милорд, то здесь беспокоиться нечего. Мы с Крижоном побывали у него в гостях и убедили его навсегда забыть дорогу к ее дому.
И еще, Лиойя не родная внучка Верины. Верина обнаружила ее на своем крыльце, когда та была совсем еще малышкой. Сама Лиойя об этом даже не подозревает. -
Все это я добавил на тот случай, если Жюстина будет беспокоить тот факт, что у девочки когда-нибудь может родиться ребенок, похожий на ее бабушку. На всякий случай добавил. Меня бы такие вещи не остановили, если бы дело касалось меня. Но разговор не обо мне.
Я оставил его в глубокой задумчивости.
Когда я возвратился со своей неудачной рыбалки, умудрившись сломать острогу, но так ничего и не добыв, Жюстин о чем-то разговаривал с Крижоном. Хотя какая тут загадка, он расспрашивал подробности нашего визита к тому человеку, что считал себя женихом Лиойи.
Его мы нашли в корчме, но не в той, в которой я успел побывать уже целых два раза.
Он сидел в окружении своих людей, коих было пятеро. Когда мы вошли в корчму, и он нас увидел, то выражение его лица стало похожим на то, что, мол, на ловца и зверь бежит.
Понятно, он далеко не последний человек в своем мирке, а в доме Верины потерял лицо, еще и при свидетелях.
Мне пришлось ему объяснить, что пришел я просто поговорить на одну тему, а уже потом можно будет принимать какие-то решения.
К концу нашего разговора он имел совсем другой вид. Расстались мы не друзьями, но свое намерение поставить меня на место, он растерял окончательно.
История, услышанная им, была выдумана мною с начала и до конца.
А что еще оставалось делать? Не приставать же к человеку с пустыми угрозами, мол, если ты еще раз подойдешь к этой девушке, не жить тебе, гадом буду. Несерьезно это.
Начал я издалека, с событий, произошедших почти тридцать лет назад. Вряд ли он в силу своего возраста может знать о том, случились ли они на самом деле. Тем более что действия происходили достаточно далеко от этих мест, в столице провинции, Мулое.
Обошелся я без имен, потому что все равно их не знал. Главное было, чтобы голос звучал убедительно, и намеки присутствовали, те, по которым он сам должен сделать нужные мне выводы. Получилось хорошо, даже Крижон поверил, хотя при желании он мог бы выявить некоторые несоответствия в моем рассказе, мы ведь у него на виду.
Сама же история заключалась вот в чем.
Один высокий человек провинции Мулой, выше которого уже и не придумаешь, попал в очень неприятную историю, из которой ему едва удалось выбраться живым. И получилось это у него не из-за благоприятного стечения обстоятельств или еще из-за чего либо, а всего лишь благодаря помощи человека, которого он до этого времени и знать то не знал.
Естественно, что благодарность его вылилась настолько, что он приблизил своего спасителя к себе, невзирая на то, что спаситель оказался совсем не благородного происхождения. Благодаря этому, дела у спасителя резко пошли в гору, а потом случилось так, что практически одновременно они стали счастливыми отцами, тот самый очень высокий и значимый человек провинции Мулой и его спаситель.
Но и это еще не конец истории. Надо же такому случиться, что и у их детей произошла подобная история, вот же чудо. И теперь уже сын спасителя сам стал спасителем.
Понятно, что отношение после этого не стало хуже, а как раз наоборот. Благоволит этот высокий человек к ним очень, чего уж тут.
В этом месте у меня случайно вырвалось слово "герцог", поскольку все предыдущее время я усиленно намекал, что именно он, наместник провинции Мулой и является тем самым таинственным благодетелем.
Так вот, именно сын человека, спасшего о-го-го кого и лежит сейчас у Верины. И надо же такому случиться, произошла между ними любовь. Не у Верины и пациента, а вовсе у него и ее внучки.
Такая вот незамысловатая история, но хватило и этого. Мне даже не пришлось объяснять, каким образом сын спасителя и сам спаситель оказался здесь, хотя и к этому я полностью был готов.
В конце своего рассказа мне пришлось развести руки с нелегким вздохом, всем своим видом показывая, что такие вот дела. И что мне не стоило, наверное, рассказывать всего этого, но я не хочу, чтобы хороший человек пострадал из-за того, что ему вовремя не рассказали, что рассказал я.
Мой собеседник понятливо кивнул головой, все ясно.
Когда мы вышли из корчмы, я поинтересовался у Крижона, что он собой представляет и все остальное. Как это частенько у меня бывает, сделал я это как раз вовремя. Нет, чтобы поинтересоваться перед самим разговором.
Крижон его знал, его здесь все знают.
Вот уже несколько поколений семья поклонника Лиойи занимается тем, что скупает артефакты, найденные в курганах на землях кронтов. Их всего здесь два скупщика, тех, кто занимается скупкой.
