Наши уже не придут 5 (СИ) - "RedDetonator"
В тот же день Вермахт атаковал по всему фронту, со множества направлений…
Западная линия обороны была смята, Познань уже в осаде, а Войско польское сейчас отчаянно обороняет Конин.
Те, кто сумел сохранить хоть какой-то боевой порядок, отступили сюда, а остальные остались за линией фронта, где их, наверное, уже добивают или берут в плен.
Молниеносные удары механизированными частями, сокрушительные авианалёты, стремительные окружения и всеобщая дезорганизация польской армии — Ян даже не до конца понимал, как он сумел добраться досюда в целости.
Теперь же его танковый взвод передали под управление капитана Валериана Лукашевича, которому поставили задачу стоять насмерть, пока командование договаривается с большевиками об отступлении на их территорию.
Но ещё вчера был получен однозначный ответ — они согласны только интернировать (1) польские подразделения.
Ян понял, что артподготовка закончилась, прильнул к триплексу и увидел сигнал от командира роты — сигнальщик махал «За мной!»
— Продублируй для взвода, — приказал он. — И поехали!
Они направились обратно на позиции, где, судя по всему, скоро станет очень жарко.
На месте их встретили разрушенные траншеи, множество раненых и убитых, а также разбитые противотанковые пушки.
Здесь предполагалось стоять до последнего — штаб выбрал Конин для обороны не просто так.
Немцы и чехословаки уже на южном берегу Варты, но не могут форсировать её — не дают.
Также они уже на севере, упёрлись в оборону 10-й кавалерийской бригады, единственной механизированной бригады, сформированной в Польской республике. Её сберегли от уничтожения — на неё была основная надежда командования. Только вот надежда не оправдалась, так как судьба Польши решилась за сутки — теперь 10-я кавалерийская бригада занимает оборону к северу от Конина.
Сам Конин защищает сборная солянка войск, оставшихся после битвы за Познань. И поручик Ян Скрупский отступил из Познани со своим взводом, когда командир роты и её основной состав был уничтожен.
В Конине его взвод включили в 18-ю отдельную танковую роту капитана Лукашевича, которого он до этого ни разу не встречал.
«Зато дали немцам просраться…» — подумал Ян с ожесточением на лице. — «Только очухались, падаль…»
Несмотря на разгром Войска польского под Познанью, немцы тоже понесли серьёзные потери — это было, пока что, единственное генеральное сражение этой войны.
Капитан Лукашевич выбрался из своего танка и к нему сразу же подбежал майор Богдановский, командующий 3-им пехотным полком, удерживающим траншеи. Точнее, тем, что осталось от 3-го пехотного полка, а также остатками других подразделений, включёнными в состав полка.
Майор Богдановский активно жестикулировал и что-то кричал. Судя по состоянию его формы, рядом с ним разорвался снаряд — вероятно, он контужен и плохо слышит даже свой голос.
Капитан Лукашевич терпеливо выслушал его, после чего начал что-то объяснять, тыкая пальцем в карту, извлечённую из планшета. Богдановский отрицательно мотал головой, тыкал пальцем в небо, а затем в землю и что-то кричал.
В итоге они до чего-то договорились, после чего Лукашевич дал команду на сбор офицеров роты.
— Авианалёта не было, — сообщил он. — Немец так не воюет. По-хорошему, нам нужно в лес, но если уйдём, пехоту здесь сомнут и оборонительная задача будет провалена.
— Но нас же забомбят тут! — выкрикнул поручик Милославский. — Надо отойти в лес, переждать, а потом идти на помощь пехоте!
— Не годится, — покачал головой капитан Лукашевич. — Выделенный участок нужно удержать любой ценой. И мы его удержим. Майор предлагает вкопать танки в землю, сколько успеем. Обещает выделить тридцать человек — этого мало, но хоть какая-то подмога. За работу — времени почти нет.
— Воздух! — выкрикнул один из наблюдателей.
Все сразу вперили взгляды в небеса.
— Это разведчик! — опознал силуэт Ян.
— Значит точно будут наступать, — вздохнул поручик Милославский.
— Пять минут на перекур, а затем за работу, — решил капитан Лукашевич. — Пусть эта паскуда улетит.
Разведчик покрутился над позициями, после чего развернулся — видимо, ничего нового для себя не увидел.
Как только он улетел, Ян забрался в свой танк и вывел его на новую позицию, которую решили оборудовать на месте глубокой воронки за траншеями. Пришлось поработать лопатами, всем членам экипажа и двоим солдатам из пехоты.
Танковый окоп получился отличным — воронка на небольшом всхолмье, поэтому танк, будучи укрытым до башни, получил неплохой обзор на будущее поле сражения.
— Боеприпасы привезли! — обрадованно воскликнул механик-водитель, подхорунжий Довбор.
Скрупский оглянулся и увидел колонну из четырёх грузовиков.
К этому моменту дорога уже была свободна от беженцев — когда начался артобстрел, некоторые из них бросили пожитки и побежали налегке.
— Может, пожрать чего-нибудь прихватили? — с надеждой спросил заряжающий, капрал Вуйчик.
— Жди-жди, ха-ха! — рассмеялся Скрупский. — Тут только для немцев жрачка.
Он кивнул головой в сторону снарядных и патронных ящиков, которые начала разгружать пехота.
Выдали по шестьдесят снарядов и по две тысячи патронов.
Потом выяснилось, что для британских ПТО снарядов слишком много, так как они потеряли четыре орудия в ходе артобстрела, поэтому танковой роте выдали ещё по пятнадцать снарядов на танк.
Ян подумал в этот момент, что все эти снаряды оказались в Конине совсем не просто так. Этот город был передовой базой снабжения на случай войны против большевиков.
— Вот падла… — пробурчал проходящий мимо капитан Лукашевич. — Закапывайся… Увидят… Опасно… Пся крэв…
Видимо, это было связано с тем, что десяток солдат тащил ящики со снарядами в сторону леса, в котором майор запретил прятать танки. Судя по всему, там находятся замаскированные позиции противотанковой обороны.
— Хватит возиться! — крикнул капитан. — Доокапывайтесь и по машинам! Сидеть и ждать врага!
У Скрупского даже снаряды загружены, поэтому он просто залез в башню танка и сел на своё место.
— Эй, подхорунжий! — обратился он к Довбору. — Есть сигареты?
— Есть, господин поручик, — ответил тот и протянул пачку британских «Огденс».
Ян закурил и откинулся на спинку сидения.
Британцы сконструировали танк, в целом, не очень удобным, зато для командира танка расстарались — в башне предусмотрено почти полноценное кресло, спинку которого можно выкрутить и сидеть дальше как на табуретке, что может сэкономить пространство для заряжающего и наводчика. Ян этого делать, конечно же, не стал.
Около часа не происходило вообще ничего.
Скрупский решил, что не время экономить, поэтому вытащил из своего портфеля плитку швейцарского шоколада, которую разделил с экипажем.
— Знаете, что, господин поручик? — вдруг заговорил подхорунжий Довбор. — А ведь есть тут место под пятого члена экипажа.
Он указал на пустоту справа от механика-водителя.
— И ниша есть под рацию, — продолжил он. — Почему англичане не дали радиостанции?
Там ещё есть заваренная бойница под курсовой пулемёт…
— В следующий раз, когда буду в Букингемском дворце, обязательно спрошу у Его Величества, — пообещал Ян Скрупский и засмеялся.
— Привет от меня передавайте, ха-ха-ха! — рассмеялся подхорунжий.
Снаружи начал нарастать характерный рокот.
— Воздух! — выкрикнул поручик. — Люки задраить!
И началось сидение.
На фоне загрохотали зенитные пулемёты, послышался слишком знакомый вой сирен. Такой же вой он слышал под Познанью — это вызвало в нём болезненные воспоминания.
Ju-87, прозванные «ревунами», носили на себе 250-килограммовые бомбы, даже близкое падение которых выводило танк из строя. В открытом поле они мечут свои бомбы с поразительной точностью, но носят по одной бомбе, поэтому выбивают только критически важные цели, например, командирские танки или топливозаправщики.
Только вот сейчас у них задача другая — уничтожить как можно больше польских танков, чтобы их танкистам и пехотинцам потом было полегче…
