Полное погружение (СИ) - Васильев Сергей

«Тягомотина, конечно, — подумала Вася, приближаясь к месту зрелища, — но поёт хорошо, голос прекрасный. Ему бы репертуар поменять… Добавить что-нибудь из „Любэ“, что ли…»

В отличие от Васи, зрителям репертуар Северского нравился, и они встречали его романсы криками одобрения и аплодисментами. За первым пошел второй, такой же лирический, за ним — третий, и Васе показалось, что темп, мелодия и слова в них до такой степени похожи, что сливаются в одну непрерывную «песнь акына», тягучую и бесконечную. Она отвлеклась, разглядывая часть большой Севастопольской бухты, заполненную крошечными самолётиками: некоторые из них были подняты на берег, а оставшиеся качались на волнах, ловя ветер расправленными крыльями с опознавательными знаками: трехцветным кругом и знаком «Морской лётчик» на фюзеляже, изображённым в виде якорной цепи с распростёртыми крыльями адмиралтейского якоря.

Вася загляделась на работу механиков, облепивших самолёты. Они деловито копались в механизмах «летающих лодок», и ей тоже хотелось бы поковыряться в таком раритете.

Северский тем временем закончил своё выступление и спустился с подмостков, заметив очаровательную зрительницу.

— Добрый вечер, ваша светлость! — тихо прошептал он.

— Ваше плодородие, — зашипела Вася на поручика, — мы же договорились…

— Простите, — смутился Северский, — но мне казалось, что в обществе я обязан соответствовать…

— Вам неправильно показалось, — отрубила Вася, — и если вы помните моё имя, Георгий Николаевич, прошу вас…

— Как скажете, Василиса! Разрешите вашу ручку, — поручик нежно её подхватил и поцеловал. — Смею ли я надеяться, что вы прибыли выполнить своё обещание?

— Простите?

— Вы обещали со мной отобедать и научить смертельным японским приёмам… Или сначала научить, а потом отобедать. Меня устроит любая последовательность.

— К сожалению, не сегодня, — покачала головой Вася, — но я не отказываюсь, ведь у вас тоже есть встречные обязательства, — и она указала взглядом на самолёты.

— Всегда к вашим услугам, — подтвердил поручик своё приглашение, — однако что же вас тогда к нам привело?

— Мне надо срочно найти одного человека, мичмана, который должен был прибыть сюда квартироваться. У него очень запоминающаяся фамилия — Граф.

— Действительно оригинальная… Но что-то я не припомню такого… Сейчас всё узнаем.

Поручик моментально поднялся на балкон и обратился к сослуживцам:

— Уважаемые господа, минутку внимания! — привлек он расходящуюся публику, — к нам должен был сегодня прибыть новый мичман с интересной фамилией — Граф. Кто-нибудь знает что-то про этого человека?

Он недолго подождал, затем глянул на Васю и развел руками.

— Хреново, — прокомментировала Стрешнева результат экспресс-опроса, — что будем делать?

— Предлагаю вернуться к бабе Груне, — предложил стоящий у нее за спиной Петя, не проявлявший до этого своей активности, — попросим помощи у Силантьича. Он, если что не знает, хотя бы подскажет, у кого спросить.

— Наверно, ты прав, — согласилась Вася, — устраивать тут засаду на Даниила бессмысленно.

— Кто этот Даниил? — шутливо спросил подошедший поручик, — я начинаю ревновать.

— Я — тоже, — подал голос Петя.

— А это кто? — удивился поручик, — вам, сударь, как мне кажется, до «тоже» ещё надо дорасти.

— Так, друзья! — Вася взяла ситуацию в свои руки, — сразу хочу предупредить, что распушённые павлиньи перья и вздыбленные петушиные гребни меня не прельщают, если не сказать больше. Поэтому все брачные танцы конкурирующих самцов прошу совершать в моё отсутствие. А сейчас, если вы всё поняли… Георгий Николаевич, обеспечьте, пожалуйста, с присущей вам изобретательностью, форсирование водной преграды двум персонам. Что вам стоит?

Глава 44  

Вечерняя

Сидя на жёстком деревянном сиденье ялика, отвернувшись от Пети, Василиса украдкой улыбалась, вспоминая изумлённое лицо Северского, озадаченного её монологом. В нынешних условиях у неё почему-то лучше получалось направлять мужчин на путь истинный, принуждать к полезному и созидательному, пресекая банальное кобелирование, нежели сто лет тому вперёд.

Ей с удивительной легкостью удалось вписаться в новое время. Как по мановению волшебной палочки, на пути встречались сочувствующие и помогающие люди, без которых она вряд ли бы выжила, и только известные грозные события предстоящего 1917-го года пробуждали понимание надвигающейся катастрофы, в которую летела огромная страна, занимающая шестую часть суши.

Ялик, покачиваясь и разрезая гребешки черноморских волн, неспешно пересекал Севастопольскую бухту. В зеленоватой воде отражалось солнце, вонзая белёсые спицы закатных лучей в малахитовую пучину, скрипели уключины, равномерно плескались вёсла. Вася задремала, укачавшись на волнах, но резко вздрогнула, когда лодочник вдруг громко свистнул, бросил вёсла и замахал руками, привлекая к себе внимание.

— Что случилось? — спросила девушка, с тревогой оглядываясь по сторонам.

— Всё хорошо! — успокоил пассажиров лодочник, — товарища увидел, надо гостинец ему передать, с утра вожу. Не беспокойтесь, ваша милость, не задержу.

— Здрасте, Ахиллес Хрисанфович, — Петя первым поприветствовал владельца приближающегося судёнышка.

— И тебе не хворать, студент! Приехал на побывку? — раздался с соседней лодки низкий, как рычание медведя, хриплый бас. — А ты, Трофим, что шумишь? — добавил он, обращаясь к яличнику.

— Так обещанное целый день вожу, никак с тобой не свиделся! А мне завтра обратно в Балаклаву, — ответил Трофим и выудил из-под сиденья небольшой свёрток, аккуратно замотанный в холстину.

— Твой продукт? — улыбнулся моряк.

— Не сомневайся! Сам солил, сам коптил!

— Ну, спасибо, Трофим, порадовал! — бас Ахиллеса притих и стал похож на довольное урчание. — Мне сегодня надо постояльца кормить, вот думал — пойду за боцманским пайком [26] в Ушакову балку, а тут ты… Как будто Спаситель тебя послал…

— А с чего это ты постояльцев берёшь? Денег не хватает?

— Да нет, Трофим, не в деньгах дело. Человек попался хороший, умный, хоть и молодой совсем. В беде оказался — память ему отшибло, вот я и пожалел… Он только из гошпиталя, а его на службу гонят — беспамятного. Ему б не в казарму, а в покой домашний, да откормиться. Вот и оставил у себя, пока оклемается.

— Из наших?

— Нет… Бери выше, из мичманов!

— Простите, — встрепенулась Вася, — а вашего постояльца-мичмана не Даниилом зовут?

— Он самый, — кивнул Ахиллес, обратив внимание на Васю, — а вы кем ему приходитесь, барышня?

— Именно это я и хотела бы выяснить, — глядя в прищуренные глаз Ахиллеса, с некоторым вызовом произнесла Стрешнева, — при личной встрече, — добавила она, видя, что моряк собирается что-то сказать.

— Дядя Ахилл, мы с полудня его ищем, — вмешался Петя, — хотим кое-что узнать…

— Так он же ничего не помнит… — удивился яличник.

— Вот и проверим, — уверенно ответила Вася.

— Ух! — Ахиллес передернул плечами, — огонь-девица! Это дело. Увидит знакомое лицо и опометается. Приглашаю на ужин, гости дорогие. Не побрезгуете флотским угощением?

— Нисколечко, — обрадовалась Василиса. — Ради такой возможности я согласна на дежурство по флотской кухне.