Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

В кабине послышались звонкие удары свинца о металл, словно неизвестный науке, очень скоростной град бил по жестяной бочке. Смыслова инстинктивно пригнула голову, а самолёт вдруг потащило слегка влево. Ещё через секунду в заднюю стенку кабины слева от меня с визгом и дребезгом несколько раз ударило что-то мелкое и горячее, похоже, несколько пуль всё же достигли своей цели. Завоняло порохом и ещё чем-то, смутно знакомым.

— Ты цела? — крикнул я Ольге. Она молча кивнула. И здесь я наконец увидел, что бравый майор Деревянных медленно сползает по спинке своего левого кресла, норовя свалиться на пол, в проход между пилотскими креслами.

— Буратино, держись, не смей умирать! — заорал я, хватая его за левое плечо. Плечо было мокрым и липким, и я сразу понял, что дело, похоже, серьёзное — считаные секунды назад вполне бодро разговаривавший майор был без признаков жизни и очень напоминал мешок с картошкой.

— А-андрей, па-ама-аги!!! — вдруг заорала не своим голосом Ольга.

— Что? — не понял я, видя, как она, закусив губу и выпучив глаза, изо всех сил тянет «рога» управления на себя.

— Вто-оро-ой шту-урвал на се-ебя тя-яни!! — выдохнула она.

Оттолкнув вправо то ли ещё живого, то ли уже мёртвого Деревянных (при этом каска слетела с его головы и со звоном укатилась куда-то на пол кабины), я стоя ухватился за левый штурвал и потянул его на себя. И тут же, мельком бросив взгляд за стекло пилотской кабины, наконец понял, в чём дело — винт крайнего левого мотора «Геркулеса» вращался едва-едва, видимо, в него тоже попали и мощность упала. Однако то ли моё физическое упражнение со штурвалом возымело действие, то ли дуракам (то есть всем нам) просто повезло — через пару секунд наконец возникло непередаваемое ощущение плывущей пустоты под ногами. В темноте ниже нас промелькнули развалины караульной будки и остатки внешней ограды авиабазы, которые мы, похоже, едва не задели. В отдалении, слева от нас, всё ещё пульсировали вспышки пулемётного огня, но я не слышал новых попаданий. Похоже, англичане брали неверное упреждение. А потом прямо над нашей кабиной проскочили два прямокрылых рубленых силуэта. Похоже, это были те самые новомодные «Су-25». Они покачали крыльями, а потом вильнули влево, в сторону английских огневых точек, и пыхнули НАРами. После этого огонь, похоже, прекратился.

Я почувствовал лёгкий клевок (похоже, Смыслова убрала шасси), а потом «Геркулес» с небольшим левым креном начал набирать высоту.

— Уф-фф, — сказала Ольга, вытирая рукой кровь с прокушенной губы. — А я уже думала, что не получится!

— Ну так радуйся, мать! Получилось! — выдал я в ответ и крикнул в грузовую кабину: — Эй, там, все живы?

— Все, товарищ майор! — ответил какой-то незнакомый голос.

— Давайте кого-нибудь двоих сюда, у нас сапёрного майора сильно зацепило, надо перевязать!

Через минуту в кабину уже влезли старлей Узбеков на пару с каким-то десантником, выволокшие сильно раненного или ещё не совсем убитого майора из левого кресла.

— Пульс вроде есть, — обрадовал меня при этом Узбеков.

— «Сотка» передала, что наше прикрытие уже на подходе! — доложила Смыслова.

— А это хорошо или плохо? — поинтересовался я, присаживаясь в освободившееся левое кресло.

— Думаю, хорошо. Нам бы только до континента дошлёпать!

— Теперь, даст бог, дошлёпаем! — обнадёжил я её, хотя из-за наушников и шума в кабине она меня явно плохо слышала...

— «Большой», «Рысь-315», или как тебя там! Вижу вас! Я «Сорок пятый», прикрышка! Мы позади и выше вас! Как поняли? Приём!

— Да поняли мы, поняли! —  отозвался в наушниках у старшего лейтенанта Щепкина усталый и где-то даже недовольный женский голос. Старший лейтенант заметно удивился, но ничего не сказал, тем более что, как ему показалось, он этот голос уже где-то слышал.

— «Большой», держите прежний курс и старайтесь не подниматься слишком высоко! Вас визуально плохо видно! Как поняли?

— Поняли мы. У нас так и задумано. А выше мы и не сможем. У нас ещё на взлёте крайний левый двигатель выбило. Как поняли, «Сорок пятый»?

— Вас понял. Да не волнуйтесь, мы вас прикроем….

— Сами там в штаны не наложите, прикрывальщики, ответил женский голос и несколько ехидно осведомился: — Как поняли? Приём!

— Вас понял, «Большой»!

Современный воздушный бой, да ещё и ночью — вещь настолько не романтичная, что про него обычно и рассказывать-то особо нечего. Так было и сейчас. Три остроносых «Миг-23» резали воздух над Англией. Расцвеченная пожарами и взрывами авиабаза Гринем-Коммон осталась далеко позади, а чудом взлетевший с её ВПП «Геркулес», который и должны были прикрывать пилоты «Мигов», теперь неторопливо тянулся на малой высоте в сторону Северного моря. И его не то что визуально не было видно, но даже и отметка на экранах БРЛС «Мигов» временами пропадала. В общем, поскольку в проплывавших где-то внизу населённых пунктах не было электричества, вокруг была полная темнота и больше ничего, даже несмотря на относительно малоооблачную погоду.

— «Сорок третий», «Сорок четвёртый», я «Сорок пятый», как обстановка? — вызвал своих ведомых старлей Щепкин. Сегодня 35-й гвардейский ИБАП смог отправить на прикрытие «особо важного» транспортника только три экипажа — в последние дни было много боевых заданий, да и потери не обходили полк стороной. Щепкин пилотировал один из шести только что полученных полком для восполнения потерь последних дней «Мигов-23МЛ», а его ведомые, также прибывшие три дня назад с пополнением молодые лейтенанты Латышев и Величко, сейчас пилотировали старые «Миг-23М», из числа тех, на которых полк начинал эту войну. Кроме ПТБ «Миги» сегодня несли на подвесках по четыре УР Р-60. На самолёте ведущего этот набор вооружения дополнялся двумя более дальнобойными УР Р-24Р.

Болтавшиеся где-то сзади, чуть ниже самолёта старлея, ведомые тут же отозвались, ответив, что обстановка без изменений и противника они не видят. Это не удивляло Щепкина — англичане в последнее время летали очень редко, поскольку у них осталось очень мало боеспособных самолётов и ещё меньше не разбомбленных до сих пор аэродромов.

Пока всё шло по плану. Подопечный «Геркулес» в данный момент уже миновал Нортгемптон и направлялся в сторону Питерсборо и далее к заливу Уош, откуда неизвестная женщина-пилот должна была повернуть в юго-восточном направлении, к бельгийскому побережью. Маршрут был не самый оптимальный, но на побережье восточнее Лондона и в устье Темзы ещё оставались кое-какие, всё ещё не подавленные средства британской ПВО.

С теми же проблемами сталкивались и пилоты истребительно-бомбардировочной авиации, планируя свои удары по окрестностям того же Гринем-Коммона.

В общем, пилот «С-130» действовал достаточно грамотно, удачно прикрываясь темнотой и складками местности на своей малой высоте.

Щепкину даже как-то не верилось, что этим транспортником рулит баба.

— «Сорок пятый», я «Тропа»! — вдруг возник в наушниках шлемофона Щепкина хорошо поставленный голос, принадлежавший обладавшему лужёной глоткой оператору одного из развёрнутых наступающими Советскими частями на бельгийском побережье мощных наземных радаров ПВО. — «Сорок пятый»! Внимание, к вам гости! Позади вас на пяти тысячах, курсом на северо-восток четыре скоростные воздушные цели! Приказываю атаковать! Как поняли?

— Вас понял, «Тропа»! Выполняю! — доложил Щепкин, приказав своим ведомым разомкнуться и разворачиваться вслед за ним навстречу противнику.

Ну а дальше всё было, почти как на учениях мирного времени, то есть довольно буднично.

Минут через пять Щепкин обнаружил противника на встречно-пересекающихся курсах своей БРЛС, потом произвёл захват и выполнил пуск обеих дальнобойных «Р-24Р». Спустя несколько секунд ведомые выпустили по одной «P-60», которые имели меньшую дальность. На экране бортового радара было видно, что противники начали манёвр уклонения, но удалось это не всем. Две цели из четырёх (а это были английские «Фантомы» FGR.2 из 23-й эскадрильи Королевских ВВС) исчезли с экрана радара, а две почти одновременно ушли в предземные помехи, похоже, выполняя резкий уход со снижением от выпущенных советскими лётчиками ракет.