Герман Романов - Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем
От объявления Российского имперского содружества временно отказались, дожидаясь более удобного момента. Хотя правительство генерала Миллера на севере полностью признало законным и легитимным воцарение в Сибири Михаила Александровича. Даже отыскало в полном императорском титуле необходимые места для обозначения его монархической власти на Коле и в Карелии. Сам Арчегов даже усмехнулся, когда узнал об этой новости. И наедине с Вологодским бросил очень загадочную для последнего фразу, явно цитируя кого-то неизвестного премьеру: «Я, я, Кемска волость».
Генерал Деникин допустил гибельные для дела проволочки на юге. В Сибири стала известной его фраза о том, что если он объявит о признании монарха, то от него уйдет добрая половина армии, а если выскажется в пользу республики, уйдет другая половина. Потому он будет молчать, дожидаясь созыва хоть какого-нибудь народного представительства, которое будет разрешать этот сложный вопрос.
Однако все уже прекрасно осознавали, что политика «непредрешенничества» завела белое движение в тупик и поставила на грань катастрофы. А потому следовало искать новые способы и методы…
— Большевики не соблюдают никакие соглашения, когда им выгодно. — Новый глава МВД Пепеляев блеснул стеклами очков. Еще молодой, не достигший и сорокалетнего рубежа, он рьяно взялся за дело, подхватив бразды управления у погибшего под пулями террористов Яковлева. Вот только ратовал он нынче не за насаждение земств, как прежде, в свою бытность при Колчаке, которые стали рассадником эсеровщины, а совсем наоборот.
— Они нарушат это перемирие, как только перебросят под Омск резервы, — граф Келлер, которого заставили остановить войска практически у самых ворот бывшей столицы Сибири, был по-военному прямолинеен.
— Конечно, нарушат. Я знал это, когда подписывал с ними соглашение, — покладисто согласился Арчегов.
— И даже раньше срока, уже в мае, как только подсохнут дороги. А на юге красные начнут наступать в апреле. Они попробуют нанести по армии Деникина мощный удар всеми силами и скинуть ее с северо-кавказского плацдарма в Черное море. А заодно попытаются взять штурмом крымские перешейки. Момент для них будет удобный — сибирская армия в условиях нашего весеннего бездорожья не сможет вмешаться. Здесь совсем не юг и в апреле еще лежит снег.
Арчегов остановился, пристально посмотрел на Вологодского — тот понимающе прикрыл глаза. Теперь можно было говорить о главном, ибо сейчас, на этом совещании, решалась дальнейшая судьба не только Сибири, но и будущего Российской державы.
— Это перемирие дает нам хорошую возможность выиграть время для подготовки решительного наступления. Потому оставили за красными Омск, чтобы они остановили наступление на юге. Большевики согласились охотно, им тоже есть что терять. Распутица на юге вступила в силу, и Красной армии тоже требуется время, чтобы подтянуть отставшие тылы, доукомплектовать войска, наладить коммуникации, совершить перегруппировку частей. Это как в шахматах — мы не стали брать пешку, чтобы выиграть темп, и тем самым победить в партии.
— До победы еще далеко, ох как далеко, — отозвался министр финансов Михайлов, и стал беззвучно шевелить губами, что-то подсчитывая про себя.
— Намного ближе, чем Ленину со своей камарильей. Они сейчас считают, что нас обманули, но все обстоит совсем иначе. Нам просто надо использовать время намного лучше, чем врагу. И ресурсы для этого мы имеем.
На последних словах генерала все присутствующие дружно посмотрели на Михайлова, словно ожгли взглядами.
Тот закряхтел, открыл толстую тетрадь, посмотрел на длинные колонки цифр. И лишь затем заговорил, тщательно подбирая слова, прекрасно понимая, что настала теперь его очередь.
— Мы пустили в оборот до полумиллиарда рублей переданных из САСШ денежных знаков. И до двухсот миллионов золотом. Это включает в себя и те суммы, что отправлены генералу Деникину. Обмен старых денег, «романовских» и сибирских, производится в полном объеме. И будет закончен к концу месяца. Кроме того, начато погашение старых долговых обязательств Сибирского правительства, направлено облигаций на сумму до пятидесяти миллионов рублей на поддержку крестьянства, особенно новоселов.
— Иван Андрианович, нас больше всего интересуют ассигнования, которые мы сможем сделать на военные приготовления, — мягко прервал молодого министра Вологодский и откашлялся.
— Мною удовлетворены все заявки Константина Ивановича на закупку вооружения и снаряжения. Передано до тридцати миллионов рублей одним только золотом. Кроме того, уплачено чехам за переданные винтовки, пушки, боеприпасы и прочее 17 миллионов золотых рублей. Обычные ассигнования составили еще двадцать миллионов рублей. А на развитие военного производства еще требуется дополнительно выделить…
— Иван Андрианович, — не менее мягко, чем Вологодский, неожиданно заговорил Арчегов. — Суммы впечатляют, но мы их с вами уже обговорили. Вы учитывайте, что два-три месяца нам предстоит воевать только с партизанами, и расход боеприпасов будет значительно меньшим. А потому прошу эту статью расходов не урезать, а направить на накопление запаса снарядов и патронов. На полгода войны нам должно хватить — как раз до осенней распутицы, когда сделаем очередную передышку. Нужно дополнительно до десяти миллионов рублей на обустройство войск, на жилищное обеспечение офицерских семей.
— И еще одно, — громко произнес граф Келлер. — Нам не хватает разменной монеты, серебряной и медной. Ведь самая мелкая купюра в один рубль, а это вызывает массу неудобств, особенно при расчете с обывателями золотыми монетами. Нельзя ли что-либо сделать?
— Чеканка медной монеты с сибирским гербом уже начата, и в течение двух месяцев надобности армии будут удовлетворены. В первую очередь. А за полгода мы насытим и внутренний рынок. Что касается серебряной монеты, то ее чеканка, Федор Артурович, незначительна, и то, главным образом, биллонной монеты с пониженным содержанием серебра, которого у нас, к моему великому сожалению, катастрофически не хватает.
— Алтайские рудники мы контролируем, а потому добыча этого металла к лету возрастет, как и золота, — вмешался доселе молчавший министр экономики Серебрянников.
— А по займам с чего платить?!
— Господа, — вмешался Вологодский, обрывая начавшийся разгораться спор между министрами. — Эти проблемы мы будем решать потом, сегодня совещание только по военным вопросам, а потому здесь присутствуют генералы. Мне интересно знать и их мнение, а также оценку ситуации.
— Да, да…
— Конечно, прошу простить.
Министры переглянулись и под укоризненным взглядом Вологодского сразу остыли. Взоры штатских господ одновременно скрестились на Келлере, под командованием которого войска добились блестящих побед, добравшись до Омска. И сделали этот поход гораздо быстрее от Красноярска, чем в обратом направлении, когда белые оставили город на Иртыше, и в безостановочном отступлении докатились до Енисея.
— Мне приказано расформировать все не сибирские части. И я выполню это решение правительства, которое вынужденно пошло на этот шаг под давлением обстоятельств и заключенного с красными перемирия. Просто уфимские, ижевские и другие бригады будут влиты в новые сибирские дивизии и станут их костяком.
— Разрешите мне дополнить, Федор Артурович, ибо этот вопрос находится и в моей компетенции, — вмешался Арчегов. Келлер тут же чуть наклонил голову в согласии.
— Конечно, ваше высокопревосходительство. — Старый граф ни на йоту не отходил при публичных встречах с военным министром должных правил субординации и чинопочитания.
— Сейчас ведется комплектование сразу четырех дивизий, согласно мобилизационным возможностям. Есть такое правило — на один миллион населения одна дивизия до 20 тысяч человек, с учетом учебных подразделений. Енисейская, Томская и Алтайская губернии выставляют по стрелковой дивизии, Иркутская и Забайкальская только одну на двоих. По две отдельные стрелковые бригады в Приморье и Семиречье. Пятая сибирская дивизия пока сводная, из уроженцев Западной Сибири. При освобождении данного региона, мы немедленно проведем мобилизацию, и на ее основе развернем сразу четыре дивизии, доведя общее количество до восьми. На это потребуется от трех до шести месяцев. Но зато армия удвоится.
— Серьезная сила, — негромко сказал Вологодский и торжествующе посмотрел на министров.
— Мы сможем выставить еще две полнокровные казачьи дивизии, одну регулярной кавалерии, отдельные полки и батальоны. Механизмы запущены, сроки известны, средства получены — нам осталось только работать, господа.
— В сильной армии наша опора, — Михайлов закряхтел, как старик, он понял, что придется серьезно раскошелиться. Но вначале посмотрел на председателя правительства — и Вологодский после секундного размышления наклонил голову, выражая свое согласие.
