Андрей Максимушкин - Гроза над Польшей
С точки зрения ментата, Васнецов хороший специалист, знаток своего дела. У него не только официальные каналы связи с немцами, есть и личные отношения, контакты с высокопоставленными коллегами из германских спецслужб. Вопрос прозвучал в первую очередь в качестве напоминания, подсказки. Люди увлекаются, сконцентрировав внимание на одном варианте. Заработавшись, человек может забыть куда более простые и доступные пути решения проблемы.
– Выходы есть, – соглашается полковник Васнецов. – Будем работать. Я передам ваши наработки коллегам из КГБ и МИДа. Выйду на связь с немецкими товарищами. Они сами заинтересованы в спасении наших граждан.
Прозвучавшее из уст разведчика множественное число успокоило Евгению Викторовну. Речь идет не только об отце, но и его товарищах по несчастью. Небольшая тонкость, нюанс, точно отражающий отношение к спасательной операции. Недаром советский МИД давно заслужил репутацию самой лучшей в мире службы спасения, особенно когда дело касалось попавших в неприятности советских граждан. Их спасали любой ценой, не считаясь с последствиями.
На втором месте были немцы. У них тоже считалось, что своих граждан надо выдергивать из любых передряг, это даже не обсуждалось. Даже если гражданин рейха совершил преступление за границей и попался, по мнению германского МИДа, судить его должен только германский суд. Эту нехитрую истину заклятые друзья и доводили до сведения всех иноземцев. Бывало, не обходилось без примитивного шантажа – вы выдаете нам нашего гражданина, а мы не будем подсовывать героин вашим гражданам.
Полковник Васнецов еще раз перечитал отчет, глубокомысленно крякнул, почесал в затылке и попросил разрешить позвонить по телефону.
– Пожалуйста, – Евгения кивнула в сторону синего аппарата на столе заведующего лабораторией. – Городской, номер ленинградский, прямой выход на АТС. Коммутаторов у нас отродясь не было.
– Хорошо живете, – заметил Васнецов. – Внутренняя связь тоже есть?
– У нас все есть.
Ответ полковник уже не слышал, он крутил диск аппарата. Две минуты ожидания. Брови Васнецова медленно ползли вверх. Затем Сергей Владиславович глянул на часы, усмехнулся и набрал второй номер. На этот раз ответили сразу. Разговор состоял из резких коротких фраз. Военный разведчик требовал обеспечить ему рабочую визу в Германию и билет на самолет до Кенигсберга. На том конце провода, видимо, вяло отбивались, ссылаясь на бюрократические процедуры, но деловой напор полковника сыграл свою роль. Вопрос решился.
– Через три дня улетаю, – Сергей Владиславович повернулся к ученым. – Пора вспоминать работу в поле.
– Раньше не получится? – Евгения Петрова никогда лично не сталкивалась с оформлением поездки за рубеж.
– Самый быстрый срок. И мне повезло, что срок действия загранпаспорта не истек. Хотелось бы взять с собой оперативную группу спецназа, но Германия это не Конго и не Маньчжурия, с немцами такие трюки не проходят.
– В Румынии наши помогали местным ликвидировать цыганские банды. Как я слышал, работали десантные батальоны, – сказал Александр.
– Ну ты сравнил! – хохотнул полковник. – В Румынии можно все, а если немножко заплатить, то запретов вообще нет. Бандитов мы давили из-за их набегов на нашу территорию и пиратство на Пруте и Дунае.
– Извините, столовая у нас уже закрылась, но чаем напоить можем, – Сергей Павлович недвусмысленно дал понять, что деловые разговоры можно прекращать. С его точки зрения, все нужное сказано, все важное услышано. Рабочий день давно закончился. Пора по домам.
Гость все понял как надо. Сергей Владиславович наотрез отказался от угощения и засобирался в Ленинград. Ему завтра утром рано вставать и идти на поклон в знаменитую Контору с видом на Колыму. Разговоры будут серьезные, вопросы неотложные, посему сегодня желательно выспаться.
Распрощавшись с Васнецовым, Евгения Викторовна задумчиво поправила челку. Заметивший странность в поведении сотрудницы завлаб вернул свой портфель на стол и поспешил прикрыть дверь за полковником.
– Отчет неверен, – просто и спокойно произнесла ментат.
– Причина?
– Мы только что подбросили в схему еще пару неизвестных. Увеличили энтропию пространства операции. Участие в перехвате наших специальных управлений не учитывалось.
– Завтра новый сеанс? – Александр все понял по-своему.
– Нет. Не завтра. Расчет успел устареть. Новых данных нет. Смысла в работе я не вижу.
– Новые переменные, новые факторы, – медленно, пробуя каждое слово на вкус, произнес Сергей Павлович. – А ведь мы увеличили степень хаотичности системы. Получается принципиально не решаемая задача. Определенно два слова уравняли шансы немцев против поляков.
– Верно, – согласилась товарищ Петрова, – хаотичность системы ударит в первую очередь по повстанцам. Возрастает риск провала диверсии. Шансы выравниваются.
– И на первую роль выходит Его Величество Случай, – поднял палец завлаб.
– Удача будет на нашей стороне, – заметил Александр Васильевич, – сработает «закон победы добра над злом».
– Уходим в дикую метафизику, товарищи, ступаем на зыбкую почву предположений, надежд и религиозно-этических представлений.
– Все равно система принципиально не просчитываема, – рассмеялась в ответ Евгения Викторовна. Глаза ее светились надеждой.
На этом обсуждение и завершилось.
Следующие дни не принесли нового материала. Полковник Васнецов улетел в Германию. На связь с институтом он, понятное дело, не выходил, режим секретности не позволял ему допускать даже тень намека на сам факт существования НИИ. Евгению Викторовну это не беспокоило.
Дело подошло к тому этапу, на котором улучшить работу невозможно, приходится спокойно сидеть, ждать свежую информацию и готовиться к следующему этапу. А он обязательно будет. Ментат определенно была уверена, что дело не закончено и институту еще придется вернуться к расчетам ситуации вокруг вице-адмирала Котлова.
Без работы сотрудники не сидели. Руководство попросило выдать прогноз на ситуацию по генерал-губернаторству. Дело на один рабочий день. Группа специалистов из занимавшихся германскими делами и европейской политикой провела мозговой штурм. Благо тратить время на поглощение информации не было необходимости.
Как и предполагали в верхах, оказалось, что попытка диверсии на железной дороге это последняя крупная операция Армии Крайовой в этом году, «лебединая песнь» польского Сопротивления, со значительной долей вероятности, на ближайшие пять лет. Повстанцы понесли значительные потери на подготовительном этапе, «засветили», подставили под удар безопасные ранее районы, потеряли схроны и базы.
В результате акции и последующей операции правительственных войск аковцы потерпят полный разгром. Наиболее подготовленные, сплоченные, результативные боевые группы будут выбиты. Число боевиков резко сократится. Резервы будут потрачены. Возможна серия арестов среди штаба движения. Очередной разгром и резкое снижение активности.
Из неожиданных выводов – ментаты пришли к тому, что еще через десять-пятнадцать лет Германия начнет новую войну за территории. Колонизационный ресурс генерал-губернаторства исчерпывается. Высокий уровень жизни, неработающие домохозяйки, возведенная в ранг престижности многодетность однозначно потребуют для немцев новых земель. В Старом рейхе уже наблюдается перенаселенность. Всего десять лет, и проблема окончательно назреет. Решать такие вопросы в нашем мире принято силой. Будет война за пригодные к колонизации территории с мягким, умеренно континентальным климатом.
Глава 30
Отряд капитана Оста пробивался к Тарнуву. Расстояние вроде маленькое, все здесь близко, а времени переход занял много. Мало того, здесь, в предгорьях Карпат, приходилось на каждом шагу опасаться карателей.
Капитан Ост вел отряд со всеми предосторожностями. Как показалось Виктору Котлову, партизаны опасались встреч с местными, намеренно избегали торных дорог и жилья. Первую ночь отряд провел на заброшенной, полуразвалившейся ферме.
Не успели люди расположиться на отдых, как Юрген Ост разослал половину отряда по окрестностям. Разведка. Капитана интересовали любые следы присутствия людей поблизости от временного лагеря. Юрген чувствовал опасность и всеми силами старался ее избежать.
Костров не разжигали, ужинали всухомятку. Ночью прошел мелкий дождик. К утру все замерзли, да так, что два часа ползали, как сонные мухи. И спать невозможно, холодно как в мертвецкой, и бодрствовать не получается, состояние дремотное, глаза сами слипаются.
Виктор Котлов как бы невзначай поинтересовался у капитана Оста: а зачем мы сюда пришли, если опасаемся за свою жизнь? Ответом послужило короткое напоминание о суетности бытия и долге, который превыше всего, в том числе и жизни. После разговора на душе Котлова остался нехороший осадок. Капитану явно попала вожжа под хвост, его понесло на подвиг. Однако и от своего обещания освободить пленных Юрген Ост не отказывался.
