Темноводье (СИ) - Кленин Василий

Шуншу дутун дивился странным речам Шархуды. То о лоча говорит с восхищением, то чуть ли не прямо признается, что в битве его спасли жалкие чосонцы, которые были уже давно покорены великим родом Айсиньгёро. Тем не менее, Минандали милостиво согласился принять наемников в свое войско. Каково же было его изумление, когда оказалось, что чосонцы давно ушли домой. Но мало этого! Дерзкий старикашка даже своих людей отдавать для великого северного похода не захотел.

— Досточтимый дутун должен понимать, — разливался Шархуда лживой вежливостью. — Что я не подчиняюсь вам. У меня в Нингуте всего одна рота-ниру Восьмизнаменного войска. Я не могу оставить главную крепость провинции без ее основных защитников.

Седой анбань лукавил. Роту прислали в Нингуту недавно, но здесь имелся еще и старый гарнизон, где находилось более сотни опытных маньчжуров. С такой силой Минандали вполне мог бы довести свою чалэ до положенной численности в полторы тысячи человек.

Но, хотя бы, местных Шархуда в поход не стал прятать и подчинился воле Минандали. Оказывается, при Нингуте собирался достаточно большой корпус пеших воинов. Командовал им настоящий зверь — огромный яростный Харходэ. Он участвовал в летнем сражении на Сунгари и выдержал основной удар кровожадных лоча. Пехотинцы потеряли в том сражении сотни и сотни людей и не побежали лишь потому, что боялись своего командира еще сильнее, чем северных варваров.

— Приказывай, большой господин! — бил себя в грудь Харходэ. — И я приведу к Нингуте три тысячи отличных воинов! Все свирепы, все отлично вооружены и жаждут крови лоча!

Минандали много лет провел на войне и прекрасно понимал, что, скорее всего, никаких трех тысяч не будет, равно как и отличное вооружение — просто слова. У него самого официально под рукой была полная чалэ, а на деле, в отряде было три четверти воинов от положенного.

И все-таки местное войско оказалось не таким уж и плохим. Шархуда и впрямь много сил вкладывал в подготовку войск. Среди воинов злобного Харходэ были, в основном, хурха, воцзи и фэйяка, живущие на берегах Муданцзяня и Сунгари. Имелся также отдельный конный отряд дауров, которые Харходэ не подчинялись. Они недавно переселились с реки Черного Дракона и служили за обещанный им рис, пока не обосновались на новом месте.

— Дауры — дурное племя, — хмурился Минандали, глядя издали на легкую конницу. — Они неспособны понять истинное величие служения Небесному Мандату. Вечно восстают.

— И за то были сильно наказаны, — улыбнулся Шархуда. — Поверьте, досточтимый футудун, этот отряд будет всем сердцем сражаться за вас. Пучеглазые лоча сожгли их селения, убили их сородичей.

Минандали решил, что отправляться в безлюдные земли в самый мороз — глупость. И решил ждать оттепелей, пока местный анбань суетится, собирая продовольствие для многотысячной армии.

Минул новый год, весна становилась всё ближе. И, наконец, воинство Минандали покинуло жалкую Нингуту.

Глава 60

— Шаншу дутун! — взволнованный Пу снова заглянул в возок к своему господину. — Даурские отряды сообщают, что впереди войска появились какие-то воины.

— Много?

— Много, господин!

Минандали встревожился. Выходить из теплого возка крайне не хотелось, у него вновь разболелись кости, а целебный отвар почти не помогал. Но, если это лоча? Глупо, конечно: посреди пустой реки…

Он все-таки выбрался. Ноги тут же заледенели, а идти нужно было сотни шагов!.. По счастью, разгоряченные дауры сами прискакали к своему полководцу. От них и их коней клубился пар, но северные варвары не выказывали на капли страданий от окружающего холода.

— Княз, эйто не врак! Это дружный войск. Солоны прыход! — радостно сообщил даур, безжалостно коверкая маньчжурскую речь (эти дауры даже говорили на каком-то своем странном наречии, в отличие, от прочих племен севера).

Солоны! Отличная новость. Пока войско сидело в Нингуте, Шархуда разослал вестников ко всем подчиненным ему племенам, что обитают по пути предстоящего следования войска империи. Он велел им давать Минандали свои отряды. Пока дутун шел по ледяной дороге замерзших рек Сунгари и Хэйлунцзян, к нему присоединилось еще минимум несколько тысяч варваров из племен шицюань, хэйцзинь, аджали, сахалянь, хэдзени. Но эти люди выглядели ужасно даже на фоне дикарской орды Харходэ. Никакого понятия о дисциплине! У них не было командиров, только предводители, которыми почти невозможно управлять. Эти отряды шли медленно, постоянно отставали,ночевали в собственных лагерях и даже время от времени устраивали склоки между собой!

Минандали едва не жалел о таком пополнении и мысленно грозился бросить их первыми под огонь и свинец лоча. Вскоре, у него сложилось свое отношение к каждой из частей своего огромного войска, которое наглядно выразилось в походном построении. Впереди, с разведывательными целями, шли сотни дауров, хорошо знающих свою черную реку. Затем, вокруг себя, плотным походным строем он держал ниру Восьмизнаменного войска — свою главную боевую силу. Потом шли наемники Харходэ, которые охраняли главную часть обоза: с казной, имуществом шаншу дутуна и частью провианта. Прочий же обоз он поручил оберегать отрядам союзников, которые (по его высокому мнению) ни на что иное и способны не были. Одна недокомплектованная ниру следила за этим сбродом в конце походной колонны и прикрывала тылы.

И вот теперь подошли солоны. Они жили в горах, к югу от реки Черного Дракона. Кочевали они и на берегах Хумархэ, в устье которой как раз поселились подлые лоча. Собственно, от солонов эти сведения и поступили: сначала в Нингуту, а потом и до ушей самого Минандали.

«Солоны, это очень хорошо, — потер замерзшие руки полководец. — Они не только воины, но и проводники отличные. Нечего мне на одних дауров полагаться».

Горцы напоминали войско еще меньше, нежели приблудившиеся ополчения с низовий реки. Несколько сотен откровенных бандитов, которых Минандали не желал бы встретить на безлюдной дороге. Вооружение их, разумеется, оставляло желать лучшего. Зато эти дикари приехали на небольших узких санях, которые ехали по снегу гораздо лучше, чем большеколесные телеги, составлявшие основу обоза цинского войска. Опытный полководец сразу оценил их преимущества и понял, что воевать в северных землях и зимой лучше всего с таким транспортом.

— Далеко ли до крепости лоча? — спросил он вождей солонов, которых привели к дутуну.

— Мы дойдем за день, большой вождь, — почесал жидкую бороденку старый дикарь. — А твое войско — хорошо, если за два.

— Вы пойдете с даурами вперед, — милостиво повелел Минандали. — Не показывайтесь врагу на глаза — мы попробуем захватить лоча внезапно.

Конечно, внезапно напасть не удалось — что взять с дикарей. Это относилось не только к солонам, но и к даурам тоже. Шел третий день пути после встречи с горными охотниками — солоны плохо предсказали дальность дороги. Впереди и справа над рекой уже был виден каменный утес, нависавший над всей округой. Об утесе говорили заранее, как о важной примете: значит, крепость чужаков близко. И в этот момент к возку подъехал командир одного из ниру.

— Впереди слышен бой, мой повелитель.

— Что там происходит?

— Неизвестно.Прикажешь послать вперед конницу?

Минандали замялся. Что там впереди — неясно. Сколько врагов? На каких позициях сражаются? Разве можно бросать в такую схватку лучшие части — воинов Истинного Белого знамени! Но бесполезные ополченцы низовий растянулись на долгие ли, их не собрать и до вечера. Головорезы Харходэ ближе, но это неповоротливая пехота.

— Идите! — скрепя сердце, приказал он. — Но, если солоны с даурами уже обречены — в бой не ввязывайтесь!

Почти тысяча прекрасных латных всадников, издав могучий боевой клич, двинулась вперед, плавно набирая ход и расходясь по сторонам, словно одна большая птица, взмахнувшая крыльями. Большая сила!

…Жаль, растрачена она была впустую. Вечером, когда остальное войско дотянулось до места схватки, командующему доложили следующее: конные дауры и солоны на санях подошли к лагерю лоча загодя. Схоронились в лесу. Но, когда из крепости вышли два десятка чужаков и принялись рубить лес, солоны, о кровожадных обычаях которых ходят страшные слухи, не выдержали и напали на лесорубов. Это даже не было схваткой, жалкие лоча пали, как стебли гаоляна под ударом серпа. Но из крепости им на выручку кинулась еще почти сотня врагов. Они перебили массу солонов еще на подходе — своим огненным боем — а потом ринулись врукопашную. Тут уже в бой вступили дауры. Мелкая стычка грозила перерасти в сражение, у лоча в крепости еще были люди… Но тут на берегу появились сотни Белого знамени — и чужаки предпочли отступить в крепость, потеряв убитыми и плененными несколько десятков человек.