Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж
Генерал понимающе кивнул. Внимания к такому делу со стороны КГБ он и сам не хотел. Когда смежники вовлечены, всякая ситуация становится предельно мутной. И так любой вопрос, в который вовлечены функционеры КПСС, сам по себе очень сложен, а если еще гэбэшники начнут свои интересы продавливать, так можно и теплое место в МВД потерять. Окажешься виноват, что не уследил за такими масштабными нарушениями социалистической законности…
— Давай-ка мы по-тихому с этой студенткой вопрос закроем, — еле сдерживая своё недовольство всей этой ситуацией, взглянул Захаров на генерала. — В Москве такого быть не может, сами понимаете, в особенности, если речь идет о целом райкоме КПСС. Можете не церемониться с девкой, если с первого раза по-хорошему не поймёт. А с райкомом я сам разберусь, — сказал он зловещим голосом.
— Договорились, Виктор Павлович, — кивнул Горьковенко. — Что-то у них там в гагаринском районе бардак какой-то…
— В голове у них бардак! — ответил Захаров. — Ну, один раз прокололись, пусть, по-крупному! Ну, бывает… Помогли… Но тут же опять снова здорово!..
Принесли их заказ. Мужчины переключились на ужин. Оба голодные после работы… Захаров обновил коньяк в рюмках.
— Давай, Борис Васильевич, за то, чтобы у подчинённых здравомыслия прибавилось, — поднял он свою рюмку.
— Золотые слова, Виктор Павлович!
Москва. Квартира Ивлевых.
Неожиданно раздался звонок телефона, и я поспешил взять трубку, пока пацаны не услышали. Хоть звонок телефона и максимально приглушен, кое у кого очень хороший слух. Музыкальный, как говорит бабушка, уже строя планы на то, чтобы отправить близнецов в музыкальную школу лет так с шести. Это оказался Вася Баранов.
— Привет, — поздоровался он усталым голосом. — Ну, мы закончили с Загорским музеем.
— Всё нормально? — забеспокоился я, не услышав радости в его голосе.
— А, да, все в полном порядке, взяли всю банду! Устал, просто, — ответил он. — Вопрос насчёт статьи на эту тему с начальством ещё не обсуждал, рано ещё… Допросы вовсю идут… Думаю, есть смысл, хотя бы, до понедельника отложить этот разговор.
— Главное, что всё хорошо! А в понедельник или через неделю, это уже вопрос второй, — поспешил я заверить его.
Мы попрощались. Что-то он совсем не в духе… Или не рассказывает чего-то, или, и правда, устал…
Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.
Василий, положив трубку, задумчиво побарабанил пальцами по столу. С этим разобрался. Остался ещё один нерешённый вопрос на прямо сейчас…
Он вышел в коридор и прошёлся по кабинетам отдела в поисках лейтенанта Мироновой.
— Люба, зайди ко мне, — потребовал он, наткнувшись на неё в одном из кабинетов, где подчиненная вертела хвостом перед двумя офицерами.
У Любани было прекрасное настроение, коллеги по отделу поздравляли её с боевым крещением в этой операции и считали, что начальство её обязательно как-то отметит. Тут майор позвал её к себе. Они прошли к нему в кабинет. Сразу почувствовала, что он сильно не в духе и, с опаской поглядывая на него, села рядом с его столом. Мечты о лаврах после этой операции сменились боязнью, не провинилась ли она в чем-то…
— Скажи, Люба, как так получилось, что фигурант уголовного дела, по которому ты только что работала под прикрытием, видит тебя прогуливающейся под ручку с милиционером в форме? Где были твои мозги? Пошла к ближайшему метро, зная, что Голубева сегодня на машине своего хахаля уехать не сможет, и давай там фланировать! Ты что думала, она на метле оттуда домой полетит? Или ты в принципе считаешь, что жулики метро не пользуются? Если машины под рукой нет, то рикшу заказывают, и на его спине в корзине домой едут, как в Индии?
У Любы всё похолодело внутри. Она была уверена, что они с Гришей Сойкиным быстро ушли с улицы и не попались никому на глаза.
— Ты понимаешь, вообще, какому риску нас всех подвергла? — продолжал Баранов. — Голубева примчалась в ресторан, чтобы предупредить Погашева! Успей она это сделать, и вся операция была бы провалена! А предупрежденные ей подельники могли в лучшем случае сбежать, а если бы не успели, то и зарезать меня попытаться, помешай я им скрыться. Решила, что на мое опустевшее кресло сможешь претендовать? Как же так, Люба?
— Как? — только и смогла повторить она, уставившись на него, потрясенная не только словами, но и язвительным тоном начальника.
— Каком кверху, Люба, каком кверху! Вот, так! Хорошо, её не пустили в ресторан… О чём ты думала, Люба? Увидела симпатичного парня, и все здравые мысли из головы, центр принятия решений сместился намного ниже, чем положено? А Баранова пусть режут, не жалко, из Африки еще до фига новых негров пришлют вместо него!
На смену недавней радости тут же пришло отчаяние. Люба разрыдалась. Майор подал ей стакан воды, но успокоить даже не пытался. Не сработало. А вскоре до неё дошло, что никто из коллег и словом не обмолвился с ней об этом вопиющем проступке. Значит, о нём только майору известно.
— Василий Абимболаевич, — со слезами взмолилась она. — Не рассказывайте об этом никому! Пожалуйста…
— Не будь дурой, Миронова! Я говорю тебе всё это не для того, чтобы тебя тут же уволили! А чтобы ты на будущее раз и навсегда запомнила, как надо себя вести, когда работаешь под прикрытием, что можно делать, а что, ни в коем случае, нельзя…
— Спасибо, Василий Абимболаевич, — с облегчением выпалила она и неожиданно для самой себя ещё сильнее разревелась.
— Посиди тут, успокойся и приведи себя в порядок, — поднялся он из-за стола и направился к выходу. — Чтобы вопросов лишних ни у кого не было. Ох ты горе мое горюшко… На вид взрослая, а как будто из детского сада только что выпустилась…
— Спасибо вам, — ещё раз всхлипнув, ответила она.
В субботу с утра поехали с Ахмадом на рынок.
— Звонил вчера Тигран, — поделился он, — кстати, привет тебе передавал. Они вчера вместе с начальником Эммы Ушаковым вдвоём убеждали её в Москву ехать.
— Убедили?
— Убедили. Отправили сразу билеты брать. Приедет в воскресенье вечером. Если ты не сможешь её встретить, я сам встречу.
— Да смогу я… А что она ехать-то не хотела?
— Дед больной, братья маленькие, а бабушка старенькая… И соседи вызвались помочь по такому поводу, но нет, я сама, все сама. Ну, что ты её не знаешь, что ли?..
Знаю. Надо ей будет не забыть билеты оплатить, да еще под каким благовидным предлогом денег подкинуть, на такую-то ораву всяко много надо…
Вернулись с ним домой, и я отправился на лекцию по рыночной экономике для родни. Не стал отменять, раз нас только на семь часов вечера Альфредо пригласил в ресторан.
У завода уже стоял «Вартбург» Марата. Пока не приехали Эль Хажжи с Аишей, показал ему подарок для неё.
— Прошлый век, — прокомментировал я. — Ручная работа, имя автора на каждом изделии. Очень изысканный стиль.
— Красиво, — с видом знатока покивал он, и, завернув обратно в газеты, спрятал поднос в багажник. — Сколько заплатил?
Я назвал сумму, и он со мной расплатился. Тут и «Волга» Фирдауса показалась.
Пока дошли до музея, успел поблагодарить его за подарки.
— Ваш Алонзо такой фурор произвёл в гостинице своим появлением с ярким чемоданом и переводчиком, — рассказывал я. — К Галие её делегация стала обращаться на «вы» и шёпотом.
Они все весело хохотали, когда я рассказывал о впечатлениях, что подарки произвели на всех.
— Главное, полный чемодан «сокровищ», как коллеги жены говорили, а таможню без проблем прошла.
— Так я отцу целую лекцию по телефону прочитал, чего и сколько можно провозить в СССР. Вопрос-то досконально изучил за эти годы. Специально, чтоб точно проблем не было…
— За это тебе отдельное спасибо, — пожал я ему руку.
Отзанимались полтора часа. Больше Диана не выдержала.
— Если бы вы знали, как я учиться устала! — сделав несчастное лицо, пояснила она в ответ на наши удивлённые взгляды. — Институт, курсы арабского, французского… Жду, не дождусь, когда Лайла родит и мы в Европу уедем хоть на недельку.
